Каменный уголь: Жизнь и смерть одного ресурса. Конспект главы из книги: ПрОклятые экономики.Андрей Мовчан

О жизни и смерти экономического ресурса на одном поучительном примере

 Действительно черное золото. Предыстория

 Каменный уголь является одним из наиболее ранних разведанных человеком природных ресурсов.

В Англии в XIV веке каменный уголь считался «нечестивым» и был запрещен к использованию королевским указом.

Однако к XVIII веку площадь лесов в Европе значительно сократилась, и дрова стали стоить дорого. Каменный уголь быстро становится основным видом топлива.

Месторождения каменного угля есть на Земле повсюду.

Добыча угля была и остается трудоемким производством.

Трудоемкость процесса вызвала формирование существенных трудовых ресурсов, занятых в добыче угля, его транспортировке, обслуживании предприятий и их основных работников – горняков.

Тяжесть работы, постоянные риски, загрязнение территории добычи делают профессию горняка уделом изгоев или людей по тем или иным причинам не мобильных. В горняцких районах высока концентрация людей с криминальным прошлым, ниже средний уровень образования, зато (и за счет этого) готовность работников отрасли к сплоченным действиям и принятию рисков существенно выше, чем в целом в обществе.

Во второй половине XX века привело в Европе практически исчерпались высоко залегающие пласты угля и себестоимость добычи выросла.

Частные угледобывающие компании в Европе стали стремиться выйти из бизнеса.

Государства должны были принимать трудное решение – тратить огромные средства на поддержку и содержание шахтеров или идти на серьезный социальный конфликт.

Уже в 1970‑х годах для Англии уголь окончательно стал нерентабельным, и необходимость его использования и добычи для сохранения рабочих мест у шахтеров мешала государству эффективно использовать бюджетные средства, а перекосы, вызванные субсидированием угольной отрасли, негативно отражались на всей экономике. Ситуация усугублялась тем, что субсидируемая отрасль производила много угля и его утилизация тормозила развитие альтернативных способов получения энергии. Фактически вся энергетика Туманного Альбиона зависела от угля, с помощью которого вырабатывалось до 80 % всей британской электроэнергии.

Профсоюзы всячески противились сокращению добычи угля.

Премьером, который всерьез взялся за борьбу со строптивыми шахтерскими профсоюзами и, в конечном итоге, вышел из этой борьбы победителем, стала знаменитая «железная леди» – Маргарет Тэтчер, занимавшая этот пост с 1979 по 1990 год. Тэтчер пришлось столкнуться с последствиями мирового кризиса 1979 года – инфляцией и ростом безработицы. Необходимость реформировать экономику стала острой как никогда. Поскольку угольная сфера была лидером по убыточности, Тэтчер поставила задачу ее сокращения и начала атаку на профсоюзы.

Забастовка британских шахтеров растянулась на целый год, но в 1985 году профсоюзные лидеры шахтеров большинством голосов постановили отказаться от своих требований и вернуться к работе.

После провальной забастовки закрылось около 100 нерентабельных шахт, и в дальнейшем все государственные шахты были переданы в частные руки. Процесс приватизации угольной отрасли в Великобритании был успешно завершен к 1994 году.

На сегодняшний день основными источниками энергии в стране являются природный газ (примерно 40 %), атомные электростанции (около 20 %), нефть и ее аналоги (7,8 %). На уголь приходятся довольно скромные 8,6 % всей генерируемой энергии страны.

Германия не богата никакими природными ресурсами, за исключением угля.

К 1959 году в ФРГ было 170 угольных шахт, но уголь, ставший нерентабельным из‑за высокой стоимости добычи и развития новых источников энергии, утратил свое первостепенное значение для экономики ФРГ, уступив эту роль нефти. Как и в Англии, германские власти решили субсидировать стагнирующую отрасль, добывающую неконкурентоспособный уголь, за счет государства.

Для этого в 1974 году был принят закон о так называемом угольном пфенниге – особом сборе, которым облагалось всё потребление электроэнергии.

За счет этих мер горнодобывающая промышленность страны оставалась на плаву еще 20 лет, и властям страны удалось избежать массовой безработицы и крупных забастовок шахтеров.

В 2007 году было окончательно принято решение отказаться от добычи каменного угля на территории страны к 2018 году, заменив его импортными аналогами из ЮАР, России, Колумбии и Польши. В 2012 году налог «угольного пфеннига» был отменен как противоречащий конституции, и постепенно государственные дотации на поддержание отрасли стали сходить на нет.

Чтобы избежать массовой безработицы, власти страны, вместе с закрытием шахт, позволяли шахтерам досрочно выходить на пенсию (размер которой достигал 90 % от зарплаты), при этом не открывая новых вакансий.

Кроме того, власти Германии тратили внушительные суммы на программы переобучения шахтеров для работы в других сферах.

И хотя в 2016 году угольные электростанции Германии сгенерировали около 40 % всей электроэнергии страны, правительство стремится в дальнейшем получать энергию из более экологичных источников – ветрогенерации, биомассы, гидроэнергетики и солнечных батарей.

На сегодняшний день энергетика Германии невероятно сильно зависит от импорта энергоносителей (в первую очередь это российский газ), но власти страны всё же довольно последовательно стремятся к укреплению энергобезопасности Германии и диверсификации источников энергии.

Пожалуй, из всех стран, столкнувшихся с «угольным вопросом», Германия справляется с ним наименее болезненно для экономики, бизнеса и граждан. Во многом это следствие крайне аккуратных мер правительства и значительных финансовых возможностей страны.

Кризис угольной промышленности СССР наметился еще в 1960‑х годах, когда топливно‑энергетический комплекс стал переориентироваться на углеводородное топливо.

В первой в истории СССР масштабной забастовке шахтеров, произошедшей в 1989 году, приняло участие 180 тысяч шахтеров из Кузбасса.

Общее число бастующих рабочих в 1989 году в совокупности составило почти полмиллиона человек.

Уже в 1990 году бастующие рабочие стали выдвигать к властям политические требования.

Шахтеры, уже сформировавшие прочные профсоюзные организации, оказались наиболее активными участниками протестного движения.

В рамках начатой реструктуризации было закрыто множество шахт. Закрытие шахт в моногородах фактически означало, что работать уволенным шахтерам больше было негде.

К концу 1990‑х годов получила широкое распространение практика перекрытия автомобильных трасс и железных дорог. Дальше всех в этой практике зашли бастующие шахтеры, развязавшие против правительства Ельцина так называемую «Рельсовую войну».

Видя разобщенность протестного движения и отсутствие каких‑либо четких требований, кроме выплаты зарплат, правительство пошло по пути точечного устранения протестов, спешно погасив задолженности перед бастующими шахтерами.

Были приняты шаги по форсированной приватизации шахт. Закрытие нерентабельных шахт и переход отрасли к рыночным отношениям сказался на ней благотворно: уже в 2000 году наметился рост уровня добычи, а к 2005 году добыча угля выросла на 14 % по сравнению с 1998 годом.

Реструктуризация отрасли позволила России занять лидирующие позиции на мировом рынке угля. В 2019 году в России было добыто 441,4 млн тонн этого минерала, который не только в крупных объемах поставляется за границу, но и играет значимую роль в ТЭК современной России.

Украина занимает седьмое место в мире по запасам угля, и именно на этот минерал приходится 95 % всех ее топливно‑энергетических ресурсов.

Украинский уголь имеет меньшую энергетическую ценность, чем уголь большинства российских разрезов, и залегает глубже. Тенденция к замещению угольного топлива углеводородным наметилась уже в 1960‑х годах.

На Украине приватизация была далеко не такой радикальной, как в России после 1998 года, и большая часть каменного угля продолжала добываться на убыточных и ставших дотационными государственных предприятиях

Правила государственной поддержки убыточных шахт – убыточным предприятиям выплачивались дотации на частичное покрытие затрат пропорционально убыткам шахт. Этот принцип лишал предприятия стимула к развитию и наращиванию добычи, поскольку им было выгоднее оставаться в убытке и получать государственные дотации.

Угольный бизнес в большой степени уходил «в тень», владельцами предприятий часто становились бизнесмены, тесно связанные с криминалом и видевшие свой бизнес именно в выбивании максимальных субсидий под угрозой волнений зависящих от них и готовых к выступлению по приказу рабочих.

К 2012 году до 90 % госпредприятий отрасли, занятых в добыче энергетического угля, были убыточными.

Одним из основных частных игроков на украинском рынке угля стала компания «ДТЭК» олигарха Рината Ахметова, тесно связанного с правящим в то время президентом Виктором Януковичем.

Контроль надо многими предприятиями сферы получил старший сын президента – Александр Янукович, структуры которого выигрывали множество государственных тендеров как на проекты по развитию угольной промышленности (в частности, на поставку оборудования для шахт), так и других сфер.

К началу Евромайдана Донбасс, где была сконцентрирована основная часть предприятий отрасли, окончательно превратился в депрессивный регион. Недовольство населения тяжелой экономической ситуацией порождало сепаратистские настроения.

Жители региона смотрели в сторону России, в которой реформы прошли относительно удачно (за счет средств, получаемых от добычи нефти, но такие тонкости мало кто понимал).

Оценить текущую статистику добычу донбасского угля крайне сложно – большая часть вырабатываемого угля продается через теневые каналы на территорию России.

Бороться с «ресурсным кризисом» можно разнообразными способами. Власти Великобритании отважились на прямое столкновение с профсоюзным движением.

В России приватизация отрасли сказалась на ней благотворно, и впоследствии угледобыча сохранила свою роль в экономике страны.

В Украине реформы отрасли с самого начала были проведены из рук вон плохо, из‑за чего угледобыча превратилась в дотационную сферу и рассадник коррупции, что со временем привело к обнищанию целого региона.

Мягче всего с кризисом справилась Германия, финансовые возможности которой позволили, пусть и за несколько десятилетий, полностью избавиться от нерентабельной отрасли без серьезных прецедентов шахтерских протестов.

Увы, для избавления от последствий «заката ресурса» недостаточно только опыта, ума и честности правителей. Требуются еще существенные бюджетные средства и как минимум немного удачи.