Ступени. Часть 8.

День. Моя усталость не имеет значения. Имеет значение только его мнение обо мне. Отец стал заниматься со мной, каждый день по несколько часов. Иногда мне было легко понятно о чем он мне говорил, но чаще всего я просто не могла уловить ход его мыслей. В другие моменты все эти формулы просто не ложились мне в голову и я с этим ничего не могла поделать. Я была простой школьницей или быть может он не знал, какой колоссальный труд я потратила на эти шахматы. Тот материал, который он пытался мне впихнуть в мою голову был непорядок сложнее, чем всё что мы проходили в школе. Я помню, как он неожиданно встал, когда мы занимались.

— Или я ошибся насчет тебя.

Эта фраза пробила меня до пяток. Всё тело буквально задрожало и будто из под ног стала уходить земля.

— Папа мы не будем больше заниматься?

— Не знаю…

— Давай ещё попробуем, пожалуйста. Может всё дело просто в том, что я плохо поела сегодня и всего один раз. Вот и голова болит.

Я пыталась врать изо всех сил видя, как он сильно изменился в лице после своей фразы. Я разочаровала его и опять начинала терять так сложно завоеванное тепло, которое мне удалось получить совсем недавно.

— Давай ещё попробуем? Пожалуйста. Я смогу.

Он как-то неуверенно на меня посмотрел и сделал два медленных шага к окну. Его взгляд устремился вдаль и через минуту он повернулся ко мне вновь.

— Конечно попробуем, только через два дня. Ещё раз попробуем, надеюсь не последний всё-таки окажется. У меня два дня будет очень напряженная работа, а потом мы попробуем. Дочка иди спать. Спокойной ночи.

— Хорошо, спокойной ночи.

Не знаю, как мне удалось дойти до кровати и не упасть. Едва я укрылась одеялом, как слезы хлынули из меня градом. Меня будто выворачивало, и я едва сдерживалась, чтобы это было не слышно. Стоит ли говорить, что я не смогла уснуть до утра.

Утром я решила попробовать всё изменить. Было слишком мало времени, но я всё же решила попробовать. Я сумела засунуть в портфель все книги по которым мы занимались с отцом и пошла в школу, но вместо того, чтобы до неё дойти и пойти на уроки, я свернула во двор. Затем я зашла в первый попавшийся подъезд и решила, что эти два дня в школу я не пойду. Мне пришлось расположиться на подоконнике и раскрыть все тетради и учебники и начать пытаться понять, что в них написано. Можно было сказать, что это было очень сложно, но на самом деле это был ад. Я понимала, что времени у меня всего два дня, чтобы научиться решать те примеры и задачи, которые он мне давал. Ещё большую напряженность вносило то, что в случае неудачи я получу от него следующее разочарование, которое не смогу выдержать. Раз за разом я листала из одной стороны в другую эти учебники и сверяла с теми записями, которые были сделаны ещё дома, вместе с ним. Иногда в подъезд кто-то входил и подозрительно на меня смотрел. Несколько раз было и так, что у меня спрашивали почему я здесь нахожусь и тогда мне пришлось выдумывать, какие-то странные, но правдивые истории, что здесь живет моя подруга и я её жду, а пока решила позаниматься. Мне было страшно двойне и от того, что я пропустила школу, но она была всё же на другом месте по важности. Наконец, я услышала, как по лестнице кто-то очень медленно поднимался. Это явно был пожилой человек и все его шаги были со вздохами. В тот момент, когда человек поравнялся с тем местом, где я находилась, то я увидела, что это была бабушка. В ее руках были не маленькие сумки и каждый шаг ей давался с большим трудом.

— Что ты здесь делаешь милая?

— Я здесь…

— А хотя какая разница. Ты занимаешься?

— Да.

— Эх, а мне вот тяжело. Ты мне не поможешь донести сумки, а я тебя приглашу за это на чай и вместо того, чтобы заниматься в сыром подъезде, посидишь позанимаешься у меня дома. Хорошо?

— Да, хорошо.

Я приняла это решение с большим удовольствие, потому что продолжать стоять в подъезде было не столь удобно. Сумки были действительно тяжелые, но я всё же быстро занесла их ещё на три этажа выше. Через пару минут туда поднялась, и бабушка и открыла дверь в квартиру. Если честно, то я ожидала увидеть старую и плохую квартиру, а вместо этого увидела огромную квартиру с очень хорошим и дорогим ремонтом. Здесь было множество картин и мебели из красивого дерева. Видимо мой удивленный взгляд остался незамеченным для бабушки, и она решила мне объяснить ситуацию.

— Муж у меня был генерал. Сама понимаешь. Мы с ним поездили в своё время по гарнизонам и всяким местам страшным. А потом вот, перевели его в Москву и дальше больше. В общем вот как-то так.

— А дети?

— Дети? Дети, дети. Давай я тебе лучше в другой раз о них как-нибудь расскажу. Смотри, вот стол, можешь все вещи вот здесь разложить и начинать заниматься.

— Хорошо.

— Давай. А я скоро тебе чай принесу с вареньем.

Я улыбнулась в ответ и слегка кивнула. Время шло и мне нужно было немедленно приступать к изучению всего того материала, который у меня был. Я смотрела непонимающим взглядом на множество формул и чуть не сходила с ума. Иногда мне казалось, что проще всё бросить, но тогда….Эх…

Когда вернулась бабушка, то она поставила передо мной чай вареньем и подозрительно взглянула на книги.

— Внученька, а это теперь в школе что ли проходят?

— Нет, это папа…пытается со мной заниматься.

— И давно?

— Пару недель.

— И ты всё понимаешь?

— Тяжело. Почти ничего легко мне не получается ничего понять.

— А зачем же вы это делаете то…?

В этот момент получилось так, что я незнакомому человеку стала рассказывать всю свою ситуацию. Про шахматы, про маму, про папу, как я дошла до этого и как боюсь разочаровать отца.

Выслушав всё это бабушка медленно привстала и задумалась.

— Не знаю внученька, хорошо ли это или плохо. Если честно не должна ты такие вещи понимать пока что.

— Я знаю, но мне нужно. Очень нужно разобраться. Я смогу, должна смочь.

— Ладно, сейчас попробую тебе помочь. Только за чашкой своей большой с чаем схожу. Я ведь инженер по профессии. Всё это похожее мы изучали в институте. Только то, что у тебя лежит проходят примерно на втором курсе технического ВУЗа. Не знаю, как мы поймем с тобой это всё, но давай попробуем.

— Давайте- давайте.

Наверное это смешно, но вот так вот странно у меня получилось два учителя. Тогда я не понимала к чему и для чего это может привести. Но видимо у судьбы свои задачи. Если что-то для человека нужно, то может так сложиться, что она направит его в определенное русло из которого уже не выйти. Да и нужно ли выходить на самом деле, большой вопрос.

Те два дня не прошли для меня даром. Бабушка, которую звали Дарья Петровна, сидела со мной по несколько часов и занималась, пытаясь по-простому рассказывать мне все эти формулы. Я видела, что быть может мы оба нужны были друг другу. Она помогала мне со знаниями, а я стала разбавлять её скучную жизнь.

Через два дня отец с несколько недовольным лицом вновь сел со мной заниматься, и мы начали повторять. Он задавал вопросы и просил повторить, что мы проходили с ним ранее. Где-то через час он впервые слегка улыбнулся.

— Всё-таки я не ошибся в тебе…дочка…если так будет продолжаться и дальше, то ты станешь кем-то кем не смог стать я…

Я улыбнулась ему в ответ, понимая, что будто сразу же перепрыгнула через несколько этапов развития всех детей. Это произошло ввиду таких странных событий. Вместо того, чтобы играть и гулять со своими сверстниками, я каждый день после школы бежала к Дарье Петровне и мы раскладывали мои учебники с тем, чтобы всё изучать. Это было очень тяжело, но мозг видимо, как-то начинал адаптироваться. Он делал это крайне тяжело и долго сопротивлялся, но потом всё становился всё гибче и гибче. Раз за разом я впитывала всё больше информации старалась ничего не упускать.

Радость отца была беспредельная и появлялась так нужная мне теплота от него. Я завоевала две Олимпиады по математике в школе. Меня даже отправляли на районные соревнования, где присвоили второе место, лишь за то, что при решении я использовала методы, которые не проходят в школьной программе. Помню, как отец злился из-за этого и даже пошёл ругаться в школу, а потом и поехал дальше к более высокопоставленным чиновникам, но всё было зря.

Тогда он вернулся посмотрел на меня и сказал.

— Никогда больше никому не показывай свой ум, пока это не будет достаточным для того, чтобы тебя признали. Никогда слышишь. Больше никаких Олимпиад!

Эта фраза стала ключевой на всю мою оставшуюся жизнь. Все люди, которые меня видели и смотрели, видели во мне лишь симпатичную милую девушку и даже не подозревали, что скрывается за этой милой внешностью в области головы.

Думаю, что всё в жизни не случайно, ведь тогда я удивленно смотрела на новый плакат, который появился в квартире Дарьи Петровны. Он был очень странным, но в тоже время эта странность в буквальном смысле завораживала.

— Дарья Петровна, а что это?

— Это сынок прислал. Я спрашивала у него часто, где он работает. Он мне объяснял и объяснял, а я всё равно ничего не понимала. Тогда вот он сказал, что пришлёт плакат на котором частично присутствует его работа. Я всё равно не до конца поняла чем мне этот плакат может помочь, но всё же, как-то согревает он меня теперь.

— А где он живет?

— Сын-то. Ооо, удалось нам его отправить ещё ранее в США, пока муж жив был.

Я медленно подошла к этому плакату и завороженно смотрела. Он был из США и это давало ещё какое-то магическое ощущение в то время. Я видела координатную ось с отмеренными цифровыми значениями на котором были отмечены соединенные значения и представляли собой растущий график, который иногда резко спускался. В этих спусках были помечены слова, но они были на английском. Видимо там объяснялось почему он так шёл вниз в эти даты. Наконец, внизу я увидела, что график начинается с 1916 года, а чуть выше было подписано крупными буквами, которые я пока что не могла понять «Index Dow Jones».