Судьбы двух однокурсников: Игорь Сикорский и Николай Поликарпов
В 1914-м Игорь Сикорский получил диплом инженера Петербургского политехнического института. Среди его однокурсников — Николай Поликарпов. Ещё студентами они работали над самолётами в ангарах Комендантского и Корпусного аэродромов, где по конструкциям Сикорского построили свыше 90 машин.
Дальше траектории разошлись.
Сикорский (эмиграция в 1919) в США с нуля основал Sikorsky Aircraft (1923) и пришёл к мировой славе как пионер вертолётов — путь частной инициативы и инженерной свободы. Он прожил 83 года.
Поликарпов остался в СССР. В ноябре 1929 его арестовало ОГПУ; без суда приговор — к расстрелу, заменённый работой в «шарашке» ЦКБ-39 имени Менжинского (Бутырка → «внутренняя тюрьма» на заводе № 39). В 1931 коллегия ОГПУ дала 10 лет ИТЛ; в июле 1931 — амнистия, но работа продолжилась в подневольном режиме внутри системы.
Среди машин Николая Поликарпова исследователи нередко указывают на конструктивные параллели с американскими самолётами:
у биплана И-5 — с Boeing F4B (общая схема и решения по шасси/оперению);
у И-15 и модернизированного И-153 «Чайка» — с линейкой палубных бипланов США 1930-х (в публикациях чаще называют Boeing F4B и Grumman F3F, а также «кёртисовскую» кинематику уборки шасси);
у одноместного низкоплана И-16 — с гоночными монопланами серии Gee Bee (компактный монокок, «пухлый» фюзеляж, ставка на скорость; плюс использование импортных моторов семейства Wright Cyclone на ранних сериях).
Для учебно-связного У-2 (По-2) иногда приводят в пример близкие по роли и времени американские тренажёры (напр., Curtiss N2C-2), подчёркивая сходство по назначению и бипланной схеме. При этом прямых лицензий/чертежей не выявлено: речь скорее о заимствовании тенденций, узлов и аэродинамических подходов эпохи, что остаётся предметом дискуссий среди авиационных историков.
Формально реабилитирован он был лишь в 1956-м, после смерти (30 июля 1944, «на 53-м году жизни»).
Вывод-параллель.
Один и тот же старт — одни мастерские, одна школа. Дальше выбор системы:
— «Остаться»: тюрьма-КБ, задания сверху, быстрые «адаптации» чужих образцов, короткая жизнь.
— «Уехать»: собственная компания, рынок, долгий горизонт и право на риск.
Оба сделали русскую авиацию сильнее — но цена свободы и цена несвободы оказались несоизмеримы.
Разные судьбы гениальных авиаконструкторов. Россия, которую мы потеряли в 1917 году. Россия, потерявшая тысячи гениальных людей.
Две судьбы — два пути
В конце XIX века в двух северных деревнях России — Турье Вологодской губернии и Галуевской Костромской — родились два мальчика из крестьянских семей. Питирим Сорокин и Николай Кондратьев. Их святые покровители, Питирим Великопермский и Николай Салос, были мучениками за правду. И символично, что и Сорокин, и Кондратьев посвятили жизнь поиску истины и справедливости — но каждый прошёл свой путь.
Друзья с юности, они познакомились в Хреновской семинарии. Оба участвовали в революционных кружках, оба вступили в партию эсеров, оба сидели в тюрьме. Позже, в Петербургском университете, учились у М. М. Ковалевского, Туган-Барановского, Петражицкого — будущих классиков российской социологии и экономической мысли.
После Февральской революции оба оказались рядом с Александром Керенским: Сорокин стал секретарём по делам науки, Кондратьев — по делам сельского хозяйства. После Октября их пути разошлись.
Сорокин, дважды арестованный, в 1922 году был выслан на «философском пароходе» вместе с Бердяевым и другими учёными. Он уехал в США, где стал профессором Гарварда и основателем школы социокультурной динамики. Его труды — Social and Cultural Dynamics, The Crisis of Our Age, The Reconstruction of Humanity — оказали огромное влияние на мировую социологию. Сорокин прожил долгую жизнь и умер в 1968 году, оставив наследие мыслителя, вернувшего России её гуманистический смысл.
Кондратьев остался. В 1920-е годы он возглавлял Конъюнктурный институт, разрабатывал «пятилетку Кондратьева» — первый перспективный план аграрного развития России. Его работы «Большие циклы конъюнктуры» и «Проблемы экономической динамики» принесли ему международную известность: его цитировали Андерсон, Кузнец, Митчелл, Фишер. В 1924 году он побывал в США, где Сорокин предлагал ему остаться и возглавить кафедру. Кондратьев отказался: верил, что нужен России. Через шесть лет его арестовали, а в 1938 году — расстреляли по личному указанию Сталина
Сорокин и Кондратьев
.Его жена Евгения Давыдовна хранила рукописи и письма из тюрьмы, добиваясь посмертной реабилитации мужа. Дочь Елена прожила жизнь, сохранив архив отца. Полностью оправдан он был только в 1987 году, через полвека после смерти.
А Сорокин — на другом конце света — в 1930-х писал своему другу письма, пытаясь спасти его от террора, просил американских коллег ходатайствовать перед советской властью. Но письмо опоздало: Николай Кондратьев был уже в заключении.
Один был изгнан, но услышан всем миром.
Другой остался, но был уничтожен собственной страной.
Их объединяет не только дружба и происхождение, но и вера, что наука — выше власти, а истина сильнее страха.
Россия XX века выбрала из двух путей — тот, где за слово платили жизнью.
Но память о Сорокине и Кондратьеве — напоминание, что и изгнание, и мученичество могут стать формами служения Отечеству.
Сикорский сделал русскую авиацию сильнее.ну ну.
Прям в 6 утра такие посты пишут).
На бирже совсем дела плохи?