Андрей Колесников личный блог

26 ноября 2024, 17:12

На шифре. Инсайдерская история криптовалютного бума. Часть 3.3 июня 2014 – 30 июля 2015

Введение

Часть 1. 1994 год – 20 января 2014 года.

Часть 2. 20 января 2014 – 3 июня 2014

3. 3 июня 2014 – 30 июля 2015

Часть 4. Февраль 2015 – конец ноября 2015

Виталик знал, что на самом деле по ряду вопросов решения ждут только от него самого, но ему-то хотелось как можно больше времени посвящать исследованиям. И он нервничал от одной только мысли убрать руководителя, решающего административные и организационные вопросы, за которые ему не хотелось браться самому.

В то же время Виталик осознавал, что должен сделать.

И, понимая, к чему приведет увольнение Чарльза, пытался убедить самого себя, что проект не развалится.

Виталик пришел на заднюю террасу и наконец объявил, что принял решение.

– Все соучредители остаются соучредителями. Это не изменится, – начал Виталик.

– У соучредителей остается их доля эфира.

– После нашего разговора стало очевидно, что мы разделились на два лагеря, и это плохо. Мы все должны быть в одной лодке.

Он заговорил о том, что Чарльз утратил доверие своих подчиненных.

Команда не аплодировала принятому решению и не радовалась, но все-таки выдохнула с облегчением: Чарльз ушел.

Чарльз, разбитый болезнью, покинул «Космический корабль» и вернулся в Колорадо – гадать, что делать дальше со своей жизнью.

Без Чарльза (и Амира) группа вздохнула свободнее, но продлилось облегчение недолго.

Виталик упорно настаивал, что его проект с открытым кодом будет образован по образу «Мозиллы», что-то вроде швейцарской НКО.

5 июня, Виталику вручили стипендию Тиля: по ней недоучившимся в колледже студентам предлагали 100 тысяч долларов на два года для создания проекта.

Виталик жил на 4 тысячи в месяц со стипендии Тиля и не просил себе зарплату, чтобы проект продержался до краудсейла.

Но теперь команда ссорилась по другим поводам – например, как распределить средства с краудсейла.

Гэвин тогда сказал, что им нужно решить все бюджетные вопросы до краудсейла, поскольку, когда появятся деньги, распри станут только горячее.

Наконец хоть кто-то открыто высказал то, что было на уме у всех: они делят шкуру неубитого медведя.

Стало ясно, насколько важно создать некоммерческую организацию в преддверии краудсейла.

Швейцарская НКО необязательно должна заниматься благотворительностью – главное, чтобы ее цель не состояла в получении прибыли. Организация подтверждает, что полученные средства пойдут на выбранную цель, и за этим следит швейцарский госорган.

Целью НКО Ethereum было развивать децентрализованный «мировой компьютер» – так же, как некоммерческие компании контролируют интернет.

И учредить НКО вовремя – значит не дать потенциальным миллионам уйти туда, куда они не предназначались.

В связи с этим стоял вопрос, как провести пресейл и заработать самим, не прогневив Комиссию по ценным бумагам и биржам.

Но, юридический вопрос краудсейла так и остался нерешенным.

В тот же день SEC обвинила биткойнового предпринимателя Эрика Вурхиса (это он нашел для Энтони покупателя его букмекерского сайта) в размещении незарегистрированных ценных бумаг – чего Ethereum как раз и опасался.

9 июля НКО Ethereum была учреждена. В пятницу 18 июля команда Ethereum получила черновое заключение Pryor Cashman. В понедельник 21 июля они получили подписанный документ. Во вторник 22 июля в полночь по центральноевропейскому времени они начали краудсейл.

С началом продаж они показали свою гиковскую сущность.

Виталик написал в блоге, объявляя краудсейл:

«Стоимость эфира изначально установлена с учетом скидки,

2 тысячи ETH за BTC, и останется такой 14 дней, после чего линейно опустится до окончательной стоимости 1 337 ETH за BTC.

Продажа продлится 42 дня и закончится 2 сентября в 23:59 по времени Цуга».

Курс 1 337 ETH за BTC выбрали потому, что 1 337 на литспике означает слово «элита» (elite), что означает мощь или достижение.

Leet – распространившийся в интернете стиль применения английского языка. Основные отличия – замена латинских букв на похожие цифры и символы, имитация ошибок, свойственных для быстрого набора текста, и пародия на них, имитация жаргона хакеров и геймеров.

Такое слово, как elite, полностью цифрами не напишешь, но если поменять его на leet, то оно похоже на 1337. 1 – это L, 3 – развернутая Е, а 7 – это Т.

42-дневный срок продажи в выбран потому, что 42 – это «главный ответ на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого» из книги Дугласа Адамса «Автостопом по галактике».

Несмотря на шутки, в посте Виталика явно чувствуется влияние юристов – как и его собственный почерк. Два из тринадцати тезисов гласят:

“Эфир – это не продукт, НЕ ценная бумага и не возможность для инвестирования.

Эфир – просто токен, нужный для оплаты транзакций, создания или приобретения децентрализованных служб приложений на платформе Ethereum;

он не дает право голоса, а мы не даем гарантий его ценности в будущем.

Это товар? Товар.

Есть полезность, как у бензина? Есть.

Оставалось надеяться, что власти не станут считать их ценными бумагами.

До окончания продаж руководство хотело закрыть некоторые долги, но вновь камнем преткновения стали финансы.

Ранние траты все равно подпитают биткойновых и прочих троллей, сеявших, как это называется на криптожаргоне, FUD (fear, uncertainty and doubt – страх, неуверенность и сомнение) насчет Ethereum.

На BitcoinTalk через два дня после начала краудсейла кто-то запостил:

«[ETH] Ethereum = разводилово»: «это IPO, а IPO в крипте – ВСЕГДА разводилово».

Но главным финансовым бременем была стоимость биткойна, заметно просевшая за сорок два дня краудсейла.

Она составляла 620 долларов в день запуска, но в день закрытия приблизилась к 477.

Это, среди прочего, означало, что биткойны, собранные в первые два дня и тогда стоившие 3,6 миллиона, обесценились до 2,7 миллиона.

Если бы они конвертировали биткойны по мере поступления, краудсейл принес бы им 18,4 миллиона долларов.

Но получилось, что в конце краудсейла 31 530 биткойнов стоили только 15 миллионов, – сгорело больше 3 миллионов.

Конвертацию биткойнов взял на себя Джо, будучи СОО со знанием хеджевых фондов. Но он продавать биткойны как раз не хотел.

Гэвин полагал, что отчасти из-за его менталитета трейдера:

не продавай на понижении – только на повышении.

Но Гэвин и остальные разработчики думали:

«Нет! У нас нет времени – нам нужна фиатная валюта, чтобы организация выжила!

Нам нужен фиат!»

Споры становились все жарче и отчаяннее. Стоимость биткойна продолжала снижаться. Через несколько недель после краудсейла она уже упала ниже 400 долларов.

И, хотя тогда они этого не знали, к концу октября упадет до 340, в январе – ниже 300, остановившись, наконец, в середине января менее чем на 172 долларах.

Как считал Джефф, Джо все равно что играл с чужими деньгами.

Ему раз за разом твердили:

«Продавай чертовы биткойны».

Но Джо все держался, надеясь, что стоимость вырастет, а она все падала.

Позже он заявит, будто не знал, что Виталик, Гэвин и Джефф считали ответственным за конвертацию его.

Наконец, уже после появления немецкого, голландского и британского предприятий, Джо начал продавать биткойны через LocalBitcoins – своего рода криптовалютную доску объявлений – и через Bitcoin Suisse, периодически передавая фиатную валюту девелоперам.

Для разработчиков начинался напряженный период.

В проекте не осталось почти ни одного «бизнесмена».

Власть перешла разрабам.

Хоть и в неблагополучной обстановке, но разработчики все же сумбурно приближались к финишной черте.

По плану предполагалось запустить Ethereum и улучшать в итерациях, но версии для запуска тоже полагалось быть стабильной, чтобы решать любые проблемы без отключения и не переживать о том, что сеть упадет.

Плюс блокчейн должен был приносить деньги, а если он не будет надежным, то пользователи перестанут ему доверять. Для этого Ютте выделили бюджет в 750 тысяч долларов под аудиты безопасности.

Вдобавок разработчикам в сообществе объявили вознаграждение за каждый найденный баг.

Ко времени запуска клиентов финансы фонда были на исходе.

Начав продавать биткойны по курсу 480 долларов 11 сентября и закончив уже на 227 долларах в начале февраля 2015 года, они получили всего около 9 миллионов – меньше половины от того, что заработали бы, обналичивая их по мере поступления.

К началу апреля осталось только 486 биткойнов. Исходя из цены закрытия торгов 2 апреля, у них было меньше 122 тысяч долларов.

Еще Виталика раздражало, как высоко Гэв задрал зарплаты для себя и Джеффа.

И все злились на Джо за то, что он не продал сходу хотя бы половину собранных биткойнов.

После того как 2,2 миллиона ушли на юридические расходы и 1,7 миллиона – на задержанную зарплату, в бюджете почти ничего не осталось.

Один администратор заметил, что созвоны руководства часто проходили во враждебных тонах, люди говорили что-нибудь типа:

«А почему твоя девушка на зарплате?

Она же ничего не делает, и ты ничего не делаешь.

По-моему, вас обоих пора выкинуть из проекта».

В начале мая они выпустили «тестнет» первой версии Ethereum, предложив призовой фонд в 25 тысяч ETH разработчикам, которые найдут баги или сумеют создать значительный форк – то есть разделение сети, когда появляется ее двойник-конкурент.

(Такие баги им хотелось отловить еще до запуска, чтобы случайно не создать второй блокчейн.)

EF начал дистанцироваться от Энтони, человека, считавшего себя главным венчурным инвестором Ethereum.

И вот в конце июля настал день запуска.

Наконец 30 июля 2015 года, в 15:26:13 по всемирному времени, все началось.

На экране появилась гифка с Роном Полом, где политик возбужденно размахивает руками. Гэвин сгенерировал первичный блок с криком: «Есть!»

Наконец-то идея, придуманная Виталиком почти два года назад, стала явью.

В день запуска, после первого поста об этом, Ethereum Foundation опубликовал второй пост под названием «Новые члены совета и исполнительный директор фонда».

В нем говорилось, что теперь в компании четыре члена совета и новый исполнительный директор – «выпускница Массачусетского технологического университета», которая «десятки лет возглавляла и доводила до завершения сложные проекты в области IT и управленческого консультирования, создавала и развивала предприятия и сотрудничала с лучшими просветителями, учеными и инвесторами, чтобы воплощать в жизнь вдохновляющие инновации».

В почтовой рассылке под фотографией азиатки с кудряшками и милой улыбкой, в северном лыжном свитере, говорилось, что она родилась в Швейцарии и следила за Ethereum с 2013 года, то есть когда ограниченный круг лиц получил «белую книгу».

Ее имя – Мин Чан.