Рэй Далио: Меняющийся мировой порядок. Глава 6. Большой цикл Китая и его валюты. Часть 3 из 4

Это перевод оригинальной статьи Рэя Далио «Chapter 6: The Big Cycle of China and Its Currency».

Фаза 2, с 1978 по 2013 год: Фаза Дэна и преемников Дэна, когда Китай набирал силу за счет экономических реформ и открытости, не создавая угрозы для других стран.

Дэн Сяопин стал главным лидером Китая в 1978 году в возрасте 74 лет, имея за плечами богатый опыт. Он был «реформатором», поэтому с 1978 года и до своей смерти в 1997 году наиболее важные политические установки Дэна Сяопина выражались одной фразой: «реформа» и «открытость». Реформа означала «рыночные реформы», то есть использование рынка для распределения ресурсов и мотивации людей, а «открытость» означала взаимодействие с внешним миром для обучения, совершенствования и торговли. Это привело к тому, что Коммунистическая партия Китая начала внедрять капитализм[20] и открываться внешнему миру. Дэн знал, что эти два взаимосвязанных направления — «реформы» и «открытость» — сделают Китай сильнее в финансовом отношении, если этому не помешают гораздо более мощные иностранные державы, желающие помешать Китая, который был еще слаб, поэтому ключевым моментом была реализация этих направлений таким образом, чтобы они приносили пользу и не угрожали этим иностранным державам, прежде всего Соединенным Штатам. В 1979 году Дэн установил полноценные дипломатические отношения с США, что соответствовало его стратегии по открытию и реформированию Китая. В то время Китай был крайне беден — доход на душу населения составлял менее 200 долларов в год — поэтому Китай нуждался в улучшении и не представлял угрозы для развитых стран, особенно для США.

В самом начале, в феврале 1979 года, Дэн вторгся во Вьетнам, нападение на который было на вмешательство Мао в Корейскую войну в начале его правления, которое было направлено на устранение растущей угрозы на границе Китая и наглядную демонстрацию готовности Китая сражаться, чтобы защитить себя. После месячной борьбы Китай отступил, считая, что он добился своего.

В начале своей деятельности Дэн изложил 70-летний план: а) удвоить доходы и обеспечить население достаточным количеством еды и одежды к концу 1980-х годов; б) увеличить ВВП на душу населения в четыре раза к концу 20-го века (что было достигнуто в 1995 году, на пять лет раньше срока); в) увеличить ВВП на душу населения до уровня развитых стран среднего уровня к 2050 году (к 100-летию КНР). В основе этой цели лежал план кардинального улучшения системы образования в Китае.[21] Он хотел иметь социалистическую рыночную экономику, которую он называл «социализмом с китайской спецификой», что было бы достигнуто путем принятия всех фактов, чтобы «искать истину из фактов». Он сделал этот радикальный сдвиг, не критикуя Мао или марксизм-ленинизм, который, по его мнению, означал всеобщее процветание. Вместо того чтобы рассматривать коммунизм и капитализм как противоборствующие идеологии, мне сказали, что эти, казалось бы, противоположные идеологии рассматривались через призму диалектического материализма Маркса — т.е. веры в то, что конфликтующие противоположности естественно идут вместе и что конфликты между ними и решение этих конфликтов естественно приводит к их разрешению, что способствует прогрессу по длинной дуге развития. Мне говорили, что он рассматривал это сосуществование коммунизма и капитализма как необходимую фазу на дуге развития к идеальному коммунистическому государству. Кроме того, преемственность и легитимность философии правительства при проведении больших реформ, направленных на то, чтобы сделать Китай богаче и сильнее, были очень важны, поэтому сосуществование коммунизма и капитализма, несомненно, было правильным шагом для Китая.

Дэн также реформировал структуру принятия решений в правительстве. В частности, он перевел процесс принятия государственных решений в Китае от процесса, в котором доминировал один лидер (ранее Мао), к процессу, в котором Постоянный комитет Политбюро принимал решения, используя большинство голосов, когда консенсус не мог быть достигнут. Он также изменил систему выбора постоянных членов Политбюро: верховный лидер лично выбирал членов, а затем выбирал их путем консультаций и переговоров с опытными партийными старейшинами, отбирая, как правило, наиболее квалифицированных государственных служащих. Для того чтобы институционализировать свою философию и то, как она будет реализовываться в этом правительстве, Дэн разработал новую версию конституции Китая, которая была принята в 1982 году. Эта новая конституция также внесла ряд изменений для содействия экономическим реформам и политике открытых дверей, к которым стремился Дэн. Она ввела такие изменения в управлении, как ограничение срока полномочий руководства двумя пятилетними сроками (10 лет) и ограничение власти одного лидера, сделав принятие решений более коллективным. Новая конституция также предусматривала больше свобод, таких как свобода религии, свобода мнений, свобода слова и свобода прессы. Эти реформы впоследствии привели к первому упорядоченному и основанному на правилах переходу власти от Дэна к другим членам Постоянного комитета Политбюро нового поколения, сначала во главе с Цзян Цзэминем, затем во главе с Ху Цзиньтао, причем эти переходы происходили через установленные 10-летние ограничения срока полномочий. Каждая последующая команда руководителей следовала по одному и тому же основному пути Дэна — сделать Китай богаче и могущественнее, сделав экономику более рыночной/капиталистической и расширив торговлю Китая с другими странами и обучение у них, при этом другие страны чувствовали скорее радость, чем угрозу от взаимодействия и торговли с Китаем.

Воссоединение Китая путем возвращения территорий, отнятых во время «века унижений», также было очень важной долгосрочной целью. Дэн достиг прогресса в этом направлении, когда в 1984 году после долгих переговоров с Великобританией было достигнуто соглашение о том, что Гонконг вернется под контроль Китая в 1997 году, в соответствии с подходом «одна страна — две системы». Затем в 1986 году Китай достиг соглашения с Португалией, чтобы добиться возвращения Макао под контроль Китая в 1999 году.

В 1984 году у меня был первый прямой контакт с Китаем. С тех пор мои прямые контакты, а также факты, которые я узнал, повлияли на мою точку зрения. Поскольку эти контакты были очень ценны для меня и помогут вам понять мою точку зрения, я буду ссылаться на некоторые из них, когда это будет уместно. В то же время, поскольку я не хочу быть неосторожным, я не буду передавать информацию, которая, по моему мнению, не понравилась бы тем, кто мне ее передал, и я буду избегать упоминания имен ныне живущих людей.

В 1984 году я впервые посетил Китай по приглашению Китайской международной трастовой инвестиционной корпорации (CITIC), которая была единственной «компанией-окном во внешний мир» (что означает единственную компанию, которой было разрешено свободно вести дела с внешним миром), чтобы объяснить им, как работают мировые финансовые рынки. Компания была создана как продолжение политики Дэна «реформ и открытости», а управлял ею старый китайский капиталист Ронг Ирен, который решил остаться в Китае даже после того, как его семейный бизнес был национализирован. CITIC была создана для того, чтобы изучать и экспериментировать с внешним миром и капитализмом.

Китай тогда был очень бедным и отсталым. Однако мне сразу стало ясно, что его жители были умными и цивилизованными. В этом отношении он не был похож на большинство других неразвитых стран, к которым я привык, потому что китайская отсталость объяснялась тем, что люди просто не знали или не имели доступа к тому, что было доступно во внешнем мире, и потому что они работали в демотивирующей системе. Например, я дарил людям, включая самых высокопоставленных, калькуляторы за 10 долларов, которые они считали чудодейственными устройствами. В то время люди не могли выбирать карьеру или работу, они не получали никаких финансовых стимулов за хорошую работу, все предприятия (включая небольшие рестораны) принадлежали государству и управлялись бюрократически, не было права собственности на имущество, такое как дом, и не было никакого контакта с тем, что может предложить мир в плане передового опыта и продуктов.

Поскольку было ясно, что закрытая дверь была барьером, который привел к существованию двух разных экономических уровней в Китае и в развитых странах, мне было ясно, что устранение этого барьера — это только начало, которое естественным образом уравняет их экономические уровни, как вода без ограничений естественным образом стремится к одному уровню. Было легко представить себе, как происходят эти изменения. Я помню, как на 10-м этаже «Шоколадного здания» компании CITIC читал лекцию, показывал в окно на двухэтажные хутонги (бедные районы) и говорил своим слушателям, что пройдет совсем немного времени, и хутонги исчезнут, а на их месте появятся небоскребы. Они не верили мне и говорили: «Вы не знаете Китай», а я отвечал, что они не знают силу экономического арбитража, который произойдет в результате открытия. Эта открытость была самой большой силой, способствовавшей высоким темпам улучшения, которые мы наблюдали в течение последних 40 лет. Хотя открытие создало большие естественные возможности, китайцы воспользовались ими по максимуму и добились результатов, превзошедших мои самые смелые ожидания. Они сделали это путем проведения и реализации реформ Дэна, поддержанных уникальным китайским культурным наследием. Эти реформы позволили китайскому народу достичь исключительных результатов, заложенных в плане Дэна. Глобализация и желание всего мира включить в него Китай также очень помогли. В то время я часто слышал, что заявленная цель заключалась в том, чтобы «разбить железную рисовую чашу», то есть отказаться от демотивирующей гарантированной занятости и гарантированных базовых льгот и заменить их более стимулирующей компенсацией.

Дэн был очень умным, жаждущим учиться человеком, которому помогали знающие люди извне, чтобы добиться экономического прогресса Китая на желаемой дуге развития. Он также дал указание своим политикам учиться у посторонних так же, как и он сам. Именно поэтому меня и многих других пригласили туда. Именно поэтому Дэн обратился за советом к другим мировым лидерам, особенно к лидерам «стран-тигров», которые были культурно близки Китаю, в частности к Ли Куан Ю из Сингапура. Я помню ужин с главой китайского министерства торговли (MOFTEC) в Пекине, на котором он рассказал много подробностей о том, как работает сингапурский аэропорт (например, как долго пассажиру приходится ждать, чтобы получить свой багаж в пункте выдачи багажа), как сингапурцы добились таких высоких результатов и как Китай собирается внедрить эту практику. Много лет спустя у меня была возможность принять Ли Куан Ю у себя дома. На том ужине, где присутствовали и другие уважаемые гости, мы спросили его, что он думает о различных лидерах того времени, что он думает о великих лидерах прошлого и что делает великих лидеров великими. Нам очень хотелось узнать его точку зрения, поскольку он знал большинство величайших лидеров на протяжении большей части последних 50 лет и был одним из величайших лидеров на протяжении этих 50 лет. Он сказал, что Дэн был величайшим лидером 20-го века. Почему? Потому что Дэн непредвзято изучал и изменял Китай для развития своего народа, он был умным и мудрым, он был чрезвычайно практичным, и он добился больших результатов для своего населения численностью около миллиарда человек...

Хотя Дэн официально покинул Постоянный комитет Политбюро в 1987 году, он оставался фактическим лидером Китая, который продолжал открываться и становиться более капиталистическим в бешеном темпе. В течение нескольких лет мне довелось быть небольшой частью эволюции Китая в сторону капитализма.

В 1989 году моя подруга Ван Ли (которая отвечала в CITIC за торговлю облигациями и создание ведущей платформы для торговли облигациями) познакомила меня с группой из семи человек (среди которых была и она), назначенных семью компаниями по просьбе дальновидного экономического реформатора и историка Ван Цишаня для создания организации (Исполнительный совет фондовой биржи, известный как SEEC (Stock Exchange Executive Council)) для создания первых фондовых рынков в этом новом Китае. Китай был еще очень беден, поэтому офис SEEC располагался в убогом отеле, а группа не имела достаточного финансирования. Тем не менее, у этой небольшой группы было то, что имело наибольшее значение — четкая миссия по созданию больших изменений, умные люди с хорошим характером, открытость, позволяющая быстро учиться, и решимость достичь своих целей. Для них это была не работа, а благородная миссия — помочь своей стране. В последующие десятилетия я видел, как они и многие другие создавали китайские финансовые рынки, чтобы они стали одними из крупнейших в мире по той же причине. Я был в восторге от того, что помогал им. Благодаря всему этому я проникся глубокой симпатией и уважением к китайскому народу, китайской культуре и быстрым темпам развития, которые обеспечили эти силы.

Затем произошло потрясение, которое заставило всех поставить под сомнение практически все. В 1989 году движение за демократизацию Китая развивалось, росло и привело к демонстрациям. Вопрос о том, как далеко можно зайти в демонстрациях, которые могут стать либо а) здоровым выражением горячих взглядов людей, либо б) нежелательной анархией или революцией, возникает и обсуждается большинством лидеров, когда разгораются внутренние столкновения. Это один из больших вопросов, который разделяет лидеров на два лагеря (например, эти дебаты сейчас идут в Соединенных Штатах, разделяя тех, кто хотел бы установить более строгий контроль за соблюдением закона и порядка и тех, кто хотел бы менее строгого контроля за законом и порядком. Во время китайских продемократических демонстраций в течение восьми недель шли дебаты и среди руководства страны был раскол по вопросу о том, как справиться с этим движением. Поскольку Дэн сам в молодости был участником демонстраций против китайского правительства и революционером, пока не победил и не стал частью истеблишмента, я предполагаю, что он должен был в какой-то степени быть близок к тем молодым протестующим.22 Дэн сделал решающий выбор — отодвинуть в сторону тех, кто был бы более терпим к демонстрациям, и продолжить подавление этого движения консерваторами. В то время большинство китайцев, с которыми я общался, беспокоились, что Китай вернется к старым порядкам Мао/«Банды четырех». Моя очень близкая китайская подруга из CITIC, мадам Гу, которая приехала в Нью-Йорк и чей брат был министром обороны Китая, в то время находилась с моей семьей, поэтому я видела события ее глазами, а также глазами других китайских друзей. Мадам Гу была идеалистической последовательницей Мао в первые годы после «освобождения». Затем, когда началась Культурная революция, она потеряла мужа из-за преследований (он был вынужден покончить жизнь самоубийством), и под давлением Красной гвардии ее стали сторониться друзья. Она пережила этот ужасный опыт и стала работать на благо страны, которую любила, и поднялась до руководящей должности в компании CITIC, где я и встретил ее в 1984 году. Она буквально плакала от перспективы вернуться в то время. Как и многие другие, она переживала, что эти репрессии означают конец реформ и открытости Китая и возвращение к тем старым страшным дням. Протесты на площади Тяньаньмэнь стали шоком для всего мира и значительно отбросили назад отношения большинства стран с Китаем. Однако они не помешали Дэну и его правительству продолжить реформы. Со временем большинство моих китайских друзей, которые были убиты горем из-за подавления протестов, решили, что правительство сделало правильный шаг, потому что больше всего эти друзья боялись революционных беспорядков. Поэтому реформы и политика открытости продолжались.

Экономика продолжила свой бурный рост, и возобновились хорошие отношения с другими странами. На самом деле, отношения и торговля с Западом стали лучше, чем когда-либо, поскольку глобализация набирала обороты. Можно сказать, что глобализация, которая очень помогла Китаю, началась в 1995 году с образованием Всемирной торговой организации и продлилась до 2016 года, когда был избран Дональд Трамп. Китай присоединился к ней в 2001 году. С тех пор позиции Китая в мировой торговле резко возросли. В 2001 году у США было больше торговли, чем у Китая, с 80% стран. Сейчас Китай является более крупным торговым партнером, чем США, примерно с 70% стран. [23]

В этот период глобализации между Китаем и США сложились симбиотические отношения, в которых китайцы продавали американцам потребительские товары, которые производились чрезвычайно рентабельно и продавались недорого, а китайцы ссужали США деньги на покупку своих потребительских товаров. Для американцев это была чертовски выгодная сделка «купи сейчас, заплати потом». Китайцам это нравилось, потому что они накапливали свои сбережения в мировой резервной валюте, владея американскими долговыми обязательствами, а американцы получали все дешевые товары, занимая деньги на их приобретение. Мне показалось странным, что китайцы, которые зарабатывали примерно одну сороковую того, что в среднем зарабатывали американцы, одалживали деньги американцам на покупку потребительских товаров, поскольку богатые люди находятся в более выгодном положении для кредитования, чем бедные. Для меня это было шокирующим отражением того, насколько больше американцы готовы влезать в долги, чтобы финансировать свое чрезмерное потребление, и насколько больше китайцы ценят экономию. Это также было отражением того, как жители развивающихся стран хотят сберегать в облигациях/долге ведущих стран с резервной валютой, что приводит к наращиванию долговых активов развивающихся стран и способствует чрезмерной задолженности стран с резервной валютой.

В то же время китайцам пришлось иметь дело с внутренним долговым кризисом, которому они позволили разрастись. В 1991 году долговые и экономические проблемы, названные «трехсторонним долговым кризисом», — поскольку 1) пять основных государственных банков Китая в течение ряда лет кредитовали 2) крупные, неэффективные и убыточные государственные предприятия под неявную гарантию 3) центрального правительства — необходимо было решить эту проблему, чтобы улучшить систему. Реструктуризация экономики с целью повышения ее эффективности путем «разрушения железной рисовой чаши» была проведена под руководством Чжу Жунцзи, который был смелым реформатором на самом верху партии. Этот процесс был крайне противоречивым и задел многих людей, получавших выгоду от старой системы, поэтому для его осуществления потребовалось много смелости и ума, а также поддержка сверху. Лучшие мировые практики (например, использование «плохих банков» для изъятия, продажи и списания плохих долгов) были применены с учетом Китайской специфики. Это помогло перевернуть страницу, чтобы начать все с чистого листа, что стимулировало экономический рост. Он также руководил проведением других многочисленных экономических реформ. Самые высокопоставленные современные экономические политики помогали ему в те времена и извлекли уроки из этого опыта, которые помогают им в их нынешней работе. В 1998 году он стал премьером и в этом качестве продолжал активно проводить реформы, направленные на модернизацию и повышение эффективности китайской экономики. В 2003 году он ушел в отставку.

В 1995 году я отправил своего 11-летнего сына Мэтта в Китай, чтобы он жил с мадам Гу и ее мужем и ходил в бедную местную школу (Shi Jia Hu Tong Xiao Xue). [24] Мэтт много раз ездил со мной в Китай, начиная с трехлетнего возраста. Он ходил со мной на встречи, где добрые китайцы, с которыми я встречался, давали ему печенье и молоко, пока мы встречались. Он посещал обеды и ужины, которые были веселыми банкетами, и хорошо узнал мадам Гу, которая очень любила его, поэтому у них были прекрасные отношения. Так он полюбил китайский народ и Китай. Мадам Гу знала, что я (и моя несколько нерешительная жена) хотели бы, чтобы Мэтт жил в Китае и жил жизнью местного китайского ребенка. Мы все знали, что ему будет очень трудно, но хорошо. Условия его жизни были бы базовыми (например, горячая вода обычно была только два дня в неделю). Школы в Китае тогда, как и почти все остальное, были плохими. Он не знал языка, поэтому ему пришлось учиться методом погружения, что он и сделал. Хотя его школа была бедной (например, тепло было только в конце ноября, поэтому ученики ходили на занятия в пальто), я видел, что там были умные и заботливые учителя, которые давали детям отличное, полное образование, включающее развитие характера. Хотя образ жизни Мэтта был бедным, он получил превосходное образование, любовь и лучшее развитие, чем в нашем богатом обществе. Он установил глубокие привязанности со своими учителями и друзьями, которые существуют до сих пор. Этот опыт навсегда изменил его жизнь и заставил его основать фонд помощи китайским сиротам, которым он руководил в течение 12 лет, что привело его и меня к гораздо большему опыту общения с китайским народом и китайской культурой в Китае. Поскольку я был в восторге от Китая и его перспектив, я, через свою компанию Bridgewater, также нанял местную инвестиционную команду, которая работала на местах, чтобы инвестировать американские институциональные деньги в китайские предприятия, которые казались мне привлекательными, чем я занимался в течение нескольких лет и прекратил эту деятельность, потому что мне показалось слишком сложным управлять ею и Bridgewater дома. Я сделал пару крошечных инвестиций, которые оказались прибыльными, но никогда не обращался к институциональным инвесторам за их деньгами, чтобы вложить их туда. Этот опыт, а также опыт общения с китайскими друзьями, которых я знал ранее, привел меня к сотрудничеству с широким кругом китайцев, от самых скромных до самых высоких, которых я стал по-настоящему любить и уважать.

В 1995-96 годах стало широко известно, что здоровье Дэна ухудшается. Мне сказали, что китайские лидеры беспокоились, что его уход из жизни будет рассматриваться как возможность для тех, кто выступает против китайской власти, бросить ей вызов, и они особенно беспокоились, что тайваньцы проведут референдум в пользу независимости, что было бы недопустимо. Новый лидер Тайваня, выступающий за независимость (Ли Тэн-хуэй), был только что избран, и к нему относились благожелательно, чего обычно старались избегать. Напряженность в отношениях между США и Китаем росла. Мадам Гу знала китайского чиновника, отвечавшего за отношения с Тайванем, и организовала для меня встречу с ним, чтобы помочь мне понять китайскую точку зрения. Он объяснил, что Китай пойдет на все, включая войну, чтобы не допустить проведения референдума на Тайване, который приведет к независимости, и повторил то, что я уже говорил вам о том, что воссоединение с Тайванем означает для китайских лидеров. Он также объяснил, что если референдум и движение к независимости произойдут, и новый лидер позволит этому случиться, это будет невыносимо для китайского народа, потому что этот лидер продемонстрирует, что он слишком слаб, чтобы руководить. Поэтому этого просто не может произойти. Он также объяснил, что они следят за еженедельными опросами, показывающими, насколько широко поддерживается независимость, и они заметили, что жестокое подавление Россией повстанцев в Чеченской республике привело к снижению поддержки независимости, и он объяснил, что китайцам необходимо четко обозначить свою позицию с помощью серии ракетных испытаний в Тайваньском проливе. В марте 1996 года президент Клинтон, у которого приближались президентские выборы, направил две авианосные группы в Тайваньский пролив, чтобы проплыть через него, демонстрируя американскую поддержку. Произошло много военных перемещений и угроз с обеих сторон. Тайваньцы так и не провели референдум, поэтому мои китайские друзья считали, что их действия были успешными, а китайцы так и не пошли дальше угроз, что заставило американцев считать, что они унизили китайцев (об этом я узнал только недавно от американского друга, который участвовал в отправке американских авианосцев в Тайваньский пролив). Это положило конец «Третьему кризису в Тайваньском проливе». В результате этого кризиса китайцы больше не хотели оказаться в неполноценном военном положении, поэтому они значительно укрепили свой военный потенциал для действий в этом регионе. Я говорю об этом, чтобы показать: а) насколько важно воссоединение Тайваня с Китаем и б) насколько рискованной была ситуация 25 лет назад, когда Китай не был так силен в военном отношении, как сейчас, поэтому я буду очень беспокоиться, если мы увидим «четвертый кризис в Тайваньском проливе».

Дэн умер 19 февраля 1997 года.

Результаты деятельности Дэна и китайского народа говорят сами за себя. Когда Дэн пришел к власти, около 90% [25] населения жило в крайней нищете; после его смерти это число составляло около 40%, а к 2013 году снизилось до менее 2%. [26] С начала реформ Дэна в 1978 году и до его смерти в 1997 году китайская экономика росла в среднем на 10% в течение почти 20 лет, таким образом, экономика выросла более чем в шесть раз при среднем уровне инфляции около 8%. Его резервы выросли с 4 млрд долларов до почти 150 млрд долларов (с поправкой на инфляцию в сегодняшних долларах резервы выросли более чем на 250 млрд долларов). Резервы увеличились с 60% годового импорта в 1978 году до более 125% импорта к 1998 году (к тому времени резервы покрывали почти 800% суммы, необходимой для обслуживания внешнего долга).

Преемники Дэна, Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао, и их команды продолжили реформы и продвижение вперед, пережив множество взлетов и падений (хотя больше взлетов, чем падений), например, рецессию 1992 года. В этот период пришлось решать проблему «трехстороннего долга» (когда государственные банки ссужали деньги государственным предприятиям под неявные гарантии центрального правительства), а в 1997 году разразился азиатский финансовый кризис. Китай, которому Чжу Жунцзи поручил руководство этой работой, провел очень успешную реструктуризацию долгов и корпоративных структур для решения проблемы, которая включала в себя продажу государственных предприятий, которые управлялись бюрократическим аппаратом крайне неэффективно, наращивание экспорта и валютных резервов, подавление коррупции, развитие и совершенствование рынков и их функционирования. Все эти и другие рыночные и экономические изменения были важными эволюционными шагами на этом пути. Мне повезло, что я принимал непосредственное участие в некоторых из них на низовом уровне — например, в реструктуризации долга и продаже активов, — что позволило мне установить тесный контакт и сформировать точку зрения, которые я имею сейчас. Хотя в то время эти события казались более значительными, чем в ретроспективе, все они были значительными достижениями умных китайцев, которые стремились к прогрессу Китая. По пути я также столкнулся со случаями коррупции и плохого поведения, а также с продолжающейся борьбой между хорошими и плохими субъектами, которая привела к реформам и результатам, которые мы наблюдаем.

Эта фаза цикла была временем большого прогресса в Китае. Как это обычно бывает в послевоенные периоды мира и процветания, когда ведущей державе ничего не угрожает, а развивающиеся страны еще не представляют угрозы, ведущие развивающиеся страны (в данном случае, прежде всего, Китай) могут многому научиться у ведущих держав (в данном случае, прежде всего, у США), пока они работают в симбиозе, пока развивающиеся державы не станут достаточно мощными, чтобы угрожать ведущим державам. В дополнение к выгоде от обучения, они получают выгоду от торговли друг с другом, пока это не становится невыгодным, и они получают выгоду от симбиотического использования рынков капитала, пока это не становится невыгодным.

Если говорить точнее, то период быстрого роста в Китае с 1978 по 2008 год произошел потому, что 1) мир все еще находился в фазе мира и процветания Большого цикла, в котором глобализация и капитализм — т.е, убеждения, что товары и услуги должны производиться там, где они могут быть произведены наиболее экономически эффективно, должно быть свободное передвижение талантливых людей без предрассудков относительно их национальности, национализм — это плохо, а глобальные равные возможности и стремящийся к прибыли капитализм — это хорошо, — были общепризнанными путями к лучшему миру в то же время, как 2) в Китае в 1978 году Дэн Сяопин качнул маятник от коммунистической и изоляционистской политики, которая работала ужасно, к «рыночной»/«государственно-капиталистической» и политике открытых дверей, которая работала потрясающе. Это привело к тому, что Китай многому научился, привлек много иностранного капитала и стал гигантским экспортером и крупным держателем сбережений.

По мере того как китайцы учились и становились более способными производить товары с меньшими затратами, они обеспечивали мир сначала недорогими товарами, а затем более современными, и в процессе стали намного богаче. Так же поступили и другие развивающиеся страны, мир расширялся, а разрыв в благосостоянии между самыми богатыми и самыми бедными странами сокращался, поскольку самые бедные страны росли быстрее всех, а самые богатые страны росли медленнее. В этот период система подняла почти все лодки, особенно лодки глобалистской элиты, и угрозы на горизонте не были очевидны. В этот период Китай стал державой, почти сравнимой с Соединенными Штатами, и вместе они создали большую часть нового богатства и новых технологий, в то время как остальной мир отстал от лидеров. Европа, которая была источником величайших мировых держав с 15-го до 20-го века, стала относительно слабой, а Япония и Россия стали второстепенными державами. Все остальные страны были периферийными; такие страны, как Индия и несколько развивающихся стран, улучшили свое положение, хотя ни одна из них не достигла статуса мировой державы.

С 2008 года: Возникновение конфликта между США и Китаем и конец глобализации

Как это обычно бывает, периоды процветания, финансируемые за счет роста долга, приводят к образованию долгового пузыря и большому разрыву в благосостоянии. Пузырь лопнул в 2008 году (как в 1929 году), поэтому мировая экономика сократилась, пострадали американцы среднего класса и другие жители других стран (как в 1929-32 годах), процентные ставки были снижены до 0% (как в 1931 году), что было недостаточным смягчением, поэтому центральные банки напечатали много денег и купили много финансовых активов в 2008 году (как в 1934 году), что привело к росту цен на финансовые активы в большинстве стран начиная с 2009 года (как в 1933-36 годах), от чего выиграли те люди, у которых были финансовые активы («имущие»), больше, чем «неимущие», поэтому разрыв в благосостоянии увеличился (как в 1933-38 годах). Именно тогда «неимущие», которые проигрывали от глобализации, особенно те, кто видел, что их рабочие места занимают китайцы и иммигранты, начали восставать против элиты, которая получала выгоду от глобализации. Как это обычно бывает, когда плохие экономические времена совпадают с большим разрывом в благосостоянии, во всем мире, как и в 1930-е годы, усилились популизм и национализм. Именно тогда угрозы восходящих держав, бросающих вызов ведущим мировым державам, стали более очевидными, а эпоха мира, процветания и глобализации начала сходить на нет, и началась эпоха конфликтов между богатыми и бедными внутри стран и между восходящей страной (Китаем) и доминирующей мировой державой (США).

В этот период китайцы держали много долговых обязательств, номинированных в долларах США, особенно кредиторов американских государственных агентств Fannie May и Freddie Mac. Довольно долгое время правительство США не давало китайским держателям этих долгов понять, будет ли правительство США поддерживать эти долги. У меня были беседы с ведущими китайскими держателями этого долга, а также с Дэвидом Маккормиком (который сейчас является генеральным директором Bridgewater, а тогда был заместителем министра финансов США по международным делам) и Хэнком Полсоном (который в то время был министром финансов США). Мы все были впечатлены их внимательностью и сотрудничеством при решении дилеммы, которую создали США.

В ноябре 2008 года, в разгар мирового финансового кризиса, лидеры стран «Большой двадцатки» собрались в Вашингтоне и договорились совместно стимулировать свои экономики с помощью агрессивной стимулирующей фискальной и монетарной политики, которая требовала значительного увеличения государственного долга и создания центральными банками денег и кредитов для его финансирования. В период 2009-12 годов рост долга в Китае значительно опережал экономический рост в результате масштабного стимулирования фискальной и денежно-кредитной политики, которая была развернута, чтобы помочь вывести китайскую и мировую экономику из состояния слабости.

 Продолжение: __________

[21]Дэн выступил с речью, в которой сказал: «Хотя я понимал, что отвечать за научную и образовательную работу будет непросто, я добровольно согласился на этот пост. Четыре модернизации Китая ни к чему не приведут… если мы не добьемся успеха в такой работе.»

[22]В 1919 году он участвовал в демонстрации в рамках движения «Четвертое мая» против того, что китайское правительство было настолько слабым, что позволило Версальскому договору, который разделил мир для победителей в Первой мировой войне, отдать восточную часть провинции Шаньдун японцам вместо того, чтобы вернуть ее Китаю. Кроме того, во время учебы во Франции он устроил демонстрацию против китайского правительства за то, что оно не поддержало программу. Всю свою жизнь он был революционером, пока не победил и не стал частью истеблишмента.

[23]https://www.lowyinstitute.org/the-interpreter/chart-week-global-trade-through-us-china-lens

[24]Для уточнения: первый муж мадам Гу умер, но она снова вышла замуж, поэтому я имею в виду ее второго мужа.

[25]https://www.worldbank.org/en/news/feature/2010/03/19/results-profile-china-poverty-reduction

[26]https://data.worldbank.org/indicator/SI.POV.DDAY?locations=CN

Ссылки на переводы других связанных статей:

Вступление: Изменяющийся мировой порядок - The Changing World Order

Глава 1: Большие циклы в двух словах

Глава 2: Большой цикл денег, кредитов, долгов и экономической активности: Часть 1 | Часть 2 | Часть 3

Глава 3: Меняющаяся ценность денег

Глава 4: Большие циклы Голландской и Британской империй и их валют: Часть 1 | Часть 2

Глава 5: Большие циклы Соединенных Штатов и доллара. Часть 1

Глава 5: Большие циклы Соединенных Штатов и доллара. Часть 2-1 | Часть 2-2

Глава 6: Большой цикл Китая и его валюты. Часть 1 | Часть 2 | Часть 3| Часть 4 

t.me/Hamvestor