Купить дешево, как в 1917 году

Сейчас будет странное место. Для человека, ратующего за инвестиции – разбор причин, почему, возможно, этого не стоит делать. Вот лишь одна из.

         Если бы я хотел выпендриться, я бы сказал, что само решение инвестировать – помимо прочего, немного напоминает продажу опционов по дальним страйкам будущей истории человечества, причем как верхним, так и нижним. А продажа опционов только с виду занятие безобидное. Если достаточно подождать, это почти гарантированный маржин-колл по счету, утешает только то, что размерность человеческой жизни не велика – пока мы живы, до этих страйков скорее не дойдет, чем дойдет. Раньше за одну жизнь обычно не доходило.  Но давайте лучше без сленга, хотя, вероятно, найдется и тот, кому хватит метафоры с опционами.

         Первым делом возникают картины того, что будет Слишком Плохо из серии «глобальные риски цивилизации». Это один конец распределения сценариев по шкале «хорошо — плохо». Но наши риски с обоих концов, включая тот, где все замечательно. Если будет Слишком Хорошо, решение инвестировать окажется столь же неправильным.  Об этом говорится и думается сильно меньше, давайте восполним пробел.

         Решение инвестировать является ставкой против крайних сценариев цивилизации – «краха» и «сингулярности». Крайне оптимистичный и крайне пессимистичный сценарий обесценят  накопления.

         Лучше даже сказать не обесценят, а «обессмыслят». Со сценарием краха более-менее понятно. К лету 1917 года фондовый рынок России очень сильно подешевел. Все бывалые инвесторы знают, что делать в таких случаях – покупать. Как говорится, покупай на страхе, продавай на эйфории. Обычно при таком поведении зарабатывают, но иногда это делают летом 1917 года в России. К концу года в стране не было ни фондового рынка, ни капитализма. Хотя что считать фондовым рынком? После прихода к власти большевиков владельцы акций уже несуществующих акционерных обществ продолжали их держать и даже торговать между собой по каким-то курсам. Мало ли, вдруг рынок отскочит. Акции ЮКОСа тоже ведь продолжали торговаться в 2004 году.

         А теперь представим что-то подобное еще раз. Ни кризис 1998 года, ни кризис 2008 года – не конец. С точки зрения истории рынка, это лишь тряски на ухабах большой дороги, но иногда заканчивается сама дорога, и вот это уже конец.

         Как вариант, можно также вообразить глобальную коррекцию к глобальному тренду. Я не сторонник волнового анализа в духе Пректера и прочей занимательной футурологии. Но понятно, что такое глобальный тренд. Даже если циклов и нет, всегда остается возможность интерпретировать нечто как такой цикл. И вот представьте: столетний цикл. Нет, лучше даже тысячелетний. И вот наступает фаза коррекции. Если кому-то понятнее на картинке, чем на абстракции, вообразите наступление Темных Веков после Античности. И вот примерное такое – здесь и сейчас. Триггером катастрофы может быть что угодно, важен масштаб. И вот вы вложились в мировую экономику накануне.

         Нет способа выбрать страну или актив, чтобы не коснулось: Темные Века постучатся в любую дверь. Тем более смешна возможность заработать. «А я сыграю на понижение». Отлично, зашортите рынок, на то и биржа. Когда все упадет на 90%, вы ощутите себя самым умным. Когда все упадет на 95%, но биржу закроют, вы начнете в этом сомневаться. Как умный человек, вы зашортите с плечом на опционах и фьючерсах и возьмете сотни процентов прибыли, но после вариационной маржи на счет к вам придут пьяные погромщики на дом. Если вы решите укрыться в драгметаллах, пьяные погромщики придут за ними, так даже понятнее при обыске, чем пытать врага народа в поисках непонятной, но явно украденной у народа «вариационной маржи». И нет такого инструмента, чтобы взять в лонг событие «пьяный погромщик», разве что напиться и пойти все громить.

         В локальном кризисе бывают свои герои. В главном кризисе прибыль не получит никто: чревато ставить на крах тех институтов, которые должны вам оплатить этот прогноз. Все равно что заключить пари с букмекером, что тот завтра обанкротится. Он обанкротился. Вы выиграли. А зачем?

         Как вариант, можно без большого кризиса, если понимать под ним что-то закономерное. Вообразите случайность, очень большую и очень плохую. Природную катастрофу. Если вам так приятнее, что-нибудь техногенное. Возникает мир, где ценится еда, патроны, верные товарищи, умение убивать. Были бы ясновидцем, пропили свой портфель.

         Но если все будет сильно хорошо, инвестор тоже пожалеет о решение инвестировать. Точнее сказать, если все будет сильно по-другому. Ха Га Большой Коготь, подавляя голод, вложил кусок мамонта в подходящий ледник, а потом за ним прилетела машина времени и унесла в мир колы, чипсов и других дешевых калорий.

         Какие чувства испытает великий охотник, кроме того, что влюбится в пиццу? «Зачем я голодал – надо было жрать мамонта». Если завтра сингулярность, то же испытаем и мы: надо было жрать. Под словом жрать понимается что угодно, лишь бы не инвестировать: гулять, путешествовать, ублажать себя, помогать другим, бросить работу, найти призвание. Заначка каменного века все равно пригодится одним археологам, поэтому живем без заначек. 

         У слова сингулярность несколько смыслов, не будем углубляться. Если интересно (а это интересно), все рассказано в интернете. Самый общий смысл: прогресс идет по гиперболе, и в некий, уже довольно близкий, момент времени гипербола устремляется в бесконечность. Вряд ли мы увидим эту воплощенную «бесконечность», но мы увидим какую-то принципиально иную реальность. Большинство разделяющих концепцию сингулярности полагает, что нам понравится. Или тому, что будет в ней действовать вместо нас (возможно, мы сами изменимся так, что не узнаем себя в акторах будущего). Нам важно, что это перевернет мир нынешнего инвестора, как мир дешевых и доступных калорий – мир Большого Когтя.

         Добавлю также, что я скорее не верю в такую сингулярность, чем верю, но концепция столь важна, что надо упомянуть. К тому же я могу ошибаться. Я не специалист по этим вопросам. В мире вообще нет ни одного специалисту по тому, чего никогда не было, и возможно не будет.

         Нам же важно, повторимся: если вы обоснуете такой сценарий как вероятный и скорый, вы обоснуете бессмысленность инвестиций.

         Хотя… Все равно же не будет 100-процентной гарантии? И если не наступит – будет обидно? Тогда у вас останется капитал – как страховка и утешение. А если оно наступит, черт с ним, с капиталом, будет не до того, чтобы оплакивать не сыгравшую ставку. То есть инвестирование может рассматриваться как страховка от отмены сингулярности (сильный вариант), или, скажем мягче и понятнее, от замедления прогресса.