Mehanizator о роботах, методах и бирже

Биржевой игрок Александр Кургузкин, известный в Сети как Mehanizator, рассказал D’, как построить свою торговую систему, почему торговые системы умирают и зачем трейдеру расширять границы сознания.


С интернет-персонажами всегда так: никогда не знаешь, есть ли они на самом деле и что собой представляют. Но мы подтверждаем: по крайней мере три сотрудника редакции D’ лично видели человека, более известного в Сети как Mehanizator, — биржевого трейдера и создателя сайта russian-trader.ru.
Александр Кургузкин целиком автоматизировал свою торговлю на бирже: его торговый робот сам генерирует сигналы на покупку и продажу и сам совершает сделки. Самое интересное при этом, что человек, полностью встроивший рынок в механическую торговую систему (МТС), в разговоре о рынке чаще всего употребляет слово «интуиция». Александр рассказал D’ о том, как интуиция сочетается с роботами, как рождаются и умирают торговые системы, почему долгосрочные вложения опаснее, чем ежедневные спекуляции, и что является целью простого скромного трейдера.
— Сколько времени ты используешь МТС?
— С самого начала — с того момента, как в 2002 году стал торговать.
— Торгуешь только на ММВБ?
— Одно время я торговал фьючерсом на индекс РТС, но потом мои системы перестали на нем давать приемлемые результаты — пришлось отказаться. К тому же ликвидность акций на ММВБ лучше, и биржа работает более устойчиво. Сейчас торгую Сбербанком, «Газпромом», «Норникелем». Но у меня стратегии периодически пересматриваются, и если появятся более интересные «фишки», то буду торговать ими.
— То есть ты оптимизируешь стратегию?
— Да, я смотрю, как она работает, может ли она работать лучше с другими параметрами. Я не считаю, что, если сделал стратегию, должен на ней работать десятки лет. Рынок очень быстро меняется. И трейдер должен пересматривать стратегии и меняться вместе с ним.
— «Шорты» используешь?
— Я недавно добавил одну «шортовую» стратегию, но с тех пор рынок все время рос, и она пока не проявила себя в полной мере. Сделал я ее для таких резких падений, как в прошлом году, — в этих случаях она будет стабилизировать результат. Но «шортовые» стратегии, на которых можно было бы регулярно зарабатывать, у меня не получаются.
— Решение включить или выключить «шортовую» стратегию принимается по формальным правилам?
— Скорее интуитивно. С опытом приходит понимание, как сформировать портфель из систем и инструментов, которые есть под рукой.
— Ты не любишь рассказывать про свою стратегию…
— Мне невыгодно про нее рассказывать. «Поляна», на которой я работаю, маленькая, и конкуренты мне не нужны.
— Используешь скользящие средние или другие известные индикаторы?
— Нет, у меня свои наработки. В итоге выходит, что риск при падении цен ограничен, при росте я немного проигрываю рынку.
— Почему?
— Я думаю, любая стратегия, если торговать без кредитного «плеча», при достаточно активной торговле всегда будет отставать от рынка. Потому что будут убытки на «проливах»2. Рост же не бывает ровным, периодически случаются коррекции. На них система будет давать отставание, которое начнет накапливаться.
— Можно сказать, что ты нашел свой Грааль?
— В каком-то смысле да. У меня интересная система с достаточно стабильными результатами. Правда, под Граалем обычно подразумевают сверхдоходность, а тут, конечно, сложно похвастаться: цифры средние.
— А какая максимальная просадка?
— Небольшая. На исторических данных я цифры особенно не запоминаю, потому считаю их нерелевантными.
— Сколько в итоге у тебя было по счету за прошлый год?
— Плюс 20–25%.
— «Стопы» как ставишь?
— Я предпочитаю ориентироваться на текущую волатильность, а не на числовые параметры. Если волатильность в течение дня высокая, «стоп» будет один, если низкая — другой. В прошлом году, когда были сильные гэпы4, приходилось не только вводить поправку на волатильность, но и уменьшать размер «плеча».
— Есть потребность всегда быть в рынке?
— Наоборот, я отвлекаюсь от рынка. Запускаю робота и закрываю все окна, чтобы не было никаких графиков, и стараюсь не смотреть на них в течение дня. За компьютером я исключительно для того, чтобы контролировать своего робота.
— И что делаешь? Телевизор смотришь?
— Спорт, книги, «Варкрафт» (World of Warcraft — компьютерная онлайн-игра. — Прим. D’).
— Ты думаешь об открытой позиции, если, например, она у тебя на ночь перенесена? А утром бац — гэп!
— Крыша поедет каждый день о позиции думать. Интересно думать о позиции, если ты играешь месяц или неделю. Когда играешь годы, то, наоборот, нужно отвлекаться от позиции, потому что психологическое давление накапливается. Ну гэп. Ну и что? Не первый же раз. Да, получится солидный убыток, если «стоп» стоял выше гэпа.
— У тебя счет у одного брокера или на всякий случай у разных?
— У одного. Я не настолько параноик, чтобы так перестраховываться.
— То, что я по итогам 2008 года не в минусе, уже можно считать удачей. Хотя многое пришлось испытать и взгляды на многое пересмотреть. Пришлось сформировать максимально четкую систему управления капиталом.
— Из книг по трейдингу до конца я прочитал только Нассима Талеба «Одураченные случайностью». Он популярно изложил достаточно простые вещи: что есть риски и их нужно учитывать и ставить стоп-лоссы.
— Я как бывший программист могу себе позволить написать робота. Сейчас программа написана на Visual Basic для Excel, она проводит расчеты и для совершения сделки экспортирует текстовый файл в QUIK.
— Опыт набирается постоянно. Но на каком-то этапе его становится столько, что начинаешь считать себя профессионалом? Я не знаю, наверное, это субъективная оценка. Не мне оценивать, профессионал я или нет. Кто-то, посмотрев на мои результаты, скажет, может быть: «Да у меня знакомый на Forex делает в десять раз больше!»
— Как ты тестировал стратегии в 2002 году, если исторических данных было немного?
— Я не тестирую свою систему на всей истории, а смотрю только на текущий контекст. Например, в прошлом году было сильное падение, а сейчас рынок уже другой. Историю рынка нельзя рассматривать как нечто информативное. Система должна смотреть на текущее его состояние и работать в сегодняшнем контексте. Ради любопытства, конечно, можно посмотреть прошлые данные — вдруг там действительно происходило что-то такое, что заставит пересмотреть свои взгляды. Но если не было ничего особенного, то историю можно игнорировать. Если мы хотим протестировать систему, приспособленную к сегодняшнему состоянию рынка, мы должны взять данные с января этого года. Я делаю так.
— Их хватает?
— Достаточно, чтобы в текущем контексте было два десятка сделок. Их хватит для выводов о рисках, надежности системы, ее устойчивости.
— А как ты понимаешь, что рынок изменился? В декабре прошлого года ты выходил из рынка или продолжал торговать?
— Я торговал. И до того, как стало понятно, что контекст изменился, приходилось работать на системах, которые были созданы ранее. Можно, конечно, прекращать торговать, пока ситуация не стабилизируется, но кто знает, когда она стабилизируется и стабилизируется ли вообще. И как понять, что она стабилизировалась?
— Так ты смотришь на волатильность? Или после того, как тебя пять раз вышибло из рынка, понимаешь, что все — контекст сменился?
— Это достаточно тонкий вопрос, больше интуитивный. Если начинают возникать состояния, которых раньше не было никогда, например гэпы 10%, постоянные остановки торгов, то тут уже ясно: все изменилось. Смотрю и на волатильность: выросла она или упала. А также на отношение средней скорости изменения рынка к волатильности.
Если рынок медленно растет с большими коррекциями — это одно, если он быстро растет с маленькими коррекциями — другое. Контекст постоянно меняется, и нужно набор систем строить таким образом, чтобы они были адекватны текущему контексту.
— Многие брокеры рассылают SMS своим клиентам: рекомендуем купить то, продать это…
— Систему разработать вообще несложно. Но что это будет за система? Будет ли она устойчива? Будет ли давать прибыль в будущем? Можно ли сказать, что параметры ее будут неизменными? Конкретная система сама по себе вещь бесполезная для того, кто не знает, откуда в ней что взялось. Она сегодня работает, завтра — нет. Если мне что-то и продавать, то не систему, а свои услуги управляющего либо систему с периодическим обслуживанием.
— Но их же покупают, рекомендации эти…
— Покупают имя, бренд. Людям же надо кому-то доверять. Человек сам не разбирается в фондовом рынке и не знает, куда голову приложить, из каких соображений решения принимать. А тут приходит дяденька в пиджаке, который уверенно говорит умные слова о том, что надо делать.
— Не хочешь стать таким дяденькой?
— Зачем? Меня устраивает текущее состояние.
— Был бы дополнительный профит.
— Можно еще в «Макдоналдс» пойти работать вечерами. Тоже будет дополнительный профит. Не в профите дело, не в деньгах счастье.
— И это говорит человек, который торгует на бирже.
— Ну и что? Это просто игра.
— У тебя никогда не было мыслей, что если возникают проблемы, то дело не в контексте и не в рынке, а в том, что сама система неправильна?
— Были, конечно. В системе вообще постоянно сомневаешься. Были очень неприятные просадки, которые подолгу не выходили в прибыль, несколько раз было минус 40% по счету.
— С чем это было связано? Вовремя не закрывался?
— Нет, медленно набирались убытки. Оказалось, система перестала соответствовать рынку. Когда я начинал, были такие системы, на которые сейчас я бы даже не посмотрел, например на те же скользящие средние.
— Почему ты против скользящих средних?
— На них не получается хороших систем — у меня, во всяком случае.
— Волны Эллиотта? Уровни Фибоначчи?
— Они плохо формализуются.
— А что хорошо формализуется?
— Ценовые каналы — я долгое время использовал системы, которые как раз на них базировались. Максимум и минимум за некоторый период времени задают диапазон колебаний цены. Можно, например, купить акцию, если ее цена превысила верхний диапазон, заложив некоторый процент для уверенности в истинности этого движения. Но то, что у меня есть сейчас, — самое лучшее из всего, что удалось придумать на сегодняшний день. И гораздо лучше, чем пробой ценовых каналов.
— То есть ты ловишь импульс, который длится где-то сутки, и играешь в сторону этого импульса?
— В общем, так.
— Если ты уверен в системе, почему не берешь «плечи» больше, ограничиваешься только 2:1?
— Если брать большие «плечи», значит, будут большие просадки. У меня есть представление о том, какой риск я могу выдержать и какую просадку по счету я могу допустить. Исходя из этого, «плеча» 2:1 вполне достаточно.
— В принципе, когда ты тестируешь систему, ты уже знаешь, сколько у нее будет просадка…
— Нет, я этого не знаю. Средний размер просадки на тестировании ни о чем не говорит, в реальности может быть что угодно.
— Тогда как держишь риски в необходимых рамках?
— После событий 2008 года мне пришлось выстроить систему управления размером позиции. Просадка ведь не возникает сразу — она копится, и с ее ростом система размер такой позиции уменьшает. Если у меня есть акции, то при падении цены я их постепенно продаю. Таким образом, уровень просадки по счету — это нисходящая экспонента, которая с течением времени может достигнуть предельной линии, но теоретически ее никогда не пересечет.
— Теоретически?
— Теоретически. Никто же не застрахован от того, что мы проснемся на следующий день, а фондового рынка нет вообще. Риски есть всегда, причем такие, которые ты даже не можешь себе представить.
— Когда торги прекращались на несколько дней, ты попадал в перерыв с открытой позицией? Или успевал ее закрыть?
— Попадал. Там нельзя было ничего успеть: ты просто видишь сообщение, что через две минуты биржа закрывается, при этом она уже закрылась.
— И что потом?
— Сидишь, ждешь. Потом открываешься с убытком. Неприятные ощущения.
— Несколько месяцев назад ты завел деньги на американский рынок. Как впечатления?
— Я открыл счет, поиграл там небольшой суммой. Пока у меня нет стратегии для работы на американском рынке, так что я этот вопрос заморозил.
— Чем ты хотел торговать?
— Из интересных инструментов там — фьючерсы на индекс S&P 500, а также на товары, золото и валюты. Хотя валюты я, скорее всего, не буду рассматривать, потому что у меня есть соображения, согласно которым с ними работать не надо.
— Какие?
— Центробанки развитых стран проводят определенную работу, чтобы этот рынок был максимально зашумлен. Я имею в виду интервенции, явные или скрытые. Есть соображения, что это делается специально — с целью разогнать спекулянтов с валютных рынков, чтобы на них не возникало пузырей.
— Из тех, кого ты знаешь по форуму (на russian-trader.ru. — Прим. D’), многие торгуют по МТС?
— Нет, как раз по МТС торгуют очень немногие. Есть люди, которые используют систему просто как помощника, чтобы получить сигнал на сделку, а потом, что называется, творчески его переосмыслить.
— А ротацию посетителей ты видишь большую?
— Да, меняется народ. Есть те, кто остается. Есть те, кто отпадает. Но если человек сливает, это не значит, что он уйдет с форума. Это же годами может тянуться: получил зарплату — часть слил на бирже, потом получил следующую и т. д. Ходят мифы, что 90% тех, кто приходит торговать на биржу, играют в убыток, но почему-то конкретной статистики так никто и не приводит. Я могу поверить, что на Forex сливают 90% счетов: там довольно специфическая система изъятия денег у населения. А на фондовом рынке далеко не факт.
— У тебя на сайте есть опрос, по которому оценивается доля «лонгов»6 в портфелях посетителей. Это просто шутка или какой-то индикатор, который иногда срабатывает?
— Он срабатывает, но наоборот: обычно, когда все заходят в «лонги», рынок начинает падать. Поэтому да, можно сказать, что это индикатор, который имеет прогностическую силу.
— Как-то на одном из форумов появился человек, который продал квартиру и на вырученные деньги открыл позицию по РАО ЕЭС (когда РАО еще торговалось)…
— Такие люди периодически появляются. Последний случай — девушка спрашивала, стоит ли ей продавать машину и вкладываться в рынок.
— И что ты ей сказал?
— Что лучше не надо: слишком дорогостоящий урок получится. А так — ну да, люди ставят большие суммы, но они и в казино ставят большие суммы. Многие из тех, кто торгует на бирже, фактически играют в казино: ставят на красное и зеленое, смотрят, повезло — не повезло. Просто биржа более респектабельно выглядит, чем казино. С другой стороны, в казино математическое ожидание в среднем отрицательное. А вот какое оно на рынке — непонятно. Математическое ожидание в биржевой торговле зависит от многих факторов. Если человек может нащупать определенный способ работы на рынке, то оно будет положительным.
— Ты высчитал математическое ожидание своей системы?
— Нет. Если трейдер может сразу при тестировании системы определить, какая она — хорошая или плохая, устойчивая или неустойчивая, то в такие вещи можно и не лезть.
— Как определить — на глаз?
— Да, на глаз. Ты же не одну систему тестируешь — там сетка параметров, все они перебираются, чтобы составить полную картину того, что получается в результате с этой системой.
— Тебе доходов от трейдинга на жизнь хватает?
— Хватает. По крайней мере на аренду квартиры, и даже неплохой, если потребуется, хватит. А в покупке пока особого смысла не вижу.
— Ты уже полгода не работаешь. Больше устраиваться на работу не будешь?
— Скажем так: меня сложно будет заинтересовать.
— У тебя заначка есть?
— Сам брокерский счет в качестве заначки разве не подходит?
— Нет, ты рискуешь этими деньгами.
— Я рискую не всеми деньгами, у меня есть определенный размер просадки, которую я могу себе позволить.
— Есть какая-то точка, когда ты будешь готов завершить карьеру трейдера? Снять все деньги со счета и купить себе остров в Тихом океане?
— Трейдинг — это не карьера, а образ жизни. Образ жизни должен куда-то трансформироваться?
— Ты так и представляешь себе образ жизни: встал с утра, тапочки надел, компьютер включил?
— Но это же лучше, чем подскочил утром — и в метро на работу. Хотя кому как.
— У тебя была когда-нибудь мысль купить акции вдолгую?
— Да, я даже когда-то давно покупал. Не помню, чем это закончилось. Это не мой стиль: у меня нет надежных методов прогнозировать такие долгосрочные вещи.
— Как ты думаешь, есть вообще надежные методы это сделать?
— Не исключено. Но для этого надо хорошо разбираться в фундаментальном анализе. И я думаю, что на большом временном промежутке в таких инвестициях набегают очень сильные риски. На коротких масштабах риски можно более успешно контролировать. А на длинных — неизвестно.
— Но ведь долгосрочно рынки растут? Через 30 лет у тебя должна быть прибыль…
— Кто знает, где я буду через 30 лет…


Опубликовано: «D`» №19 (82) / 12 октября 2009