За что продавцов лотерейного билета посадили в тюрьму

  Как видите из прикреплённой к статье заметки в советской газете, за продажу лотерейного билета банковских работников посадили в тюрьму на реальные сроки: строгое наказание, если учесть, что порядки в советских тюрьмах были сравнительно суровыми. Из 2024 ситуация выглядит странной, однако, если разобраться, всё логично и даже (по логике развитого социализма) справедливо.

В СССР было сословное общество со сложной сословно-гильдейской системой распределения товаров. Мы привыкли, что если на ценнике написано «1000 рублей», то товар и стоит 1000 рублей, причём для всех — и для министра, и для кочегара.

При развитом социализме было иначе. Стоимость каждого товара — например, автомобиля Волга — складывалась из двух составляющих, из собственно рублёвой цены и из права купить этот товар. Как видно из заметки, автомобиль Волга стоил на чёрном рынке 50 тысяч рублей: 10 тысяч за автомобиль и 40 тысяч за «талон» на право его купить.

Аналогичная двойная цена была и на многие другие товары. К примеру, мясо в советском магазине стоило 2 рубля плюс… право купить мясо, которое было не у всех. Однако можно было пойти на рынок, чтобы свободно купить точно такое же мясо, допустим, за 5 рублей. Поэтому в СССР рубщик мяса имел высокий статус: у него было право покупать мясо по магазинной цене, по 2 рубля. Условный инженер стоял в этой иерархии ниже, поэтому у него такое право по умолчанию отсутствовало.

Жилплощадь, как товар особый, выдавалась обычно только за «право», без денег. Однако был легальный вариант оплатить часть квартиры деньгами — так называемые «кооперативы». Цена кооперативных квартир складывалась из материальной составляющей (5-10 тысяч рублей) и гораздо меньшей доли «права на покупку». К примеру, в некоторых городах для постановки в очередь на «бесплатную» квартиру надо было иметь меньше 4,5 квадратных метров площади на человека, а для постановки в очередь на «кооператив» ограничение было значительно менее строгим — до 6,5 квадратных метров.

Простолюдины могли получить легальное «право на покупку» четырьмя основными способами. Во-первых, отстоять в очереди — час-другой в очереди за мясом, 5-15 лет в очереди на квартиру или что-то среднее между этими крайностями в очереди на бытовую технику, например. В очереди, повторюсь, тоже ставили не всех: к примеру, квартиры относительно легко было получить в городах, где был дефицит мяса, и наоборот.

Во-вторых, большое значение имел региональный фактор. Житель условного города Калинин не мог встать в очередь за дефицитом в своём городе, так как в Калинин дефицит для широких народных масс не завозили, дефицит на постоянной основе распределяли только среди начальства. Зато житель Калинина мог поехать в Москву, потолкаться там в очередях и вернуться к себе домой на электричке, везя продукты в сумках. Некоторые московские магазины, правда, требовали предъявить «визитную карточку москвича», отсекая таким образом иногородних от покупок, но эту практику ввели только под конец советской власти, когда экономика уже рушилась.

Также можно было поехать за покупками, например, в нацреспублики. В Прибалтике, в Средней Азии, на Украине обеспечение товарами было значительно лучше, чем в РСФСР. Билеты, однако, стоили недёшево, время тоже было небесконечным, а везти сразу много товаров было запрещено, за «спекуляцию» наказывали. Поэтому регулярно закупались в удалённых регионах или лётчики, которые летали туда-сюда постоянно, или, допустим, грузины, на торговые операции которых советская власть закрывала глаза.

В-третьих, простолюдин мог вступить в уважаемую гильдию, которая давала своим членам доступ к дефицитным товарам. Некоторые заводы или НИИ имели отличное снабжение, поэтому сотрудники этих организаций могли относительно быстро получить квартиру или автомобиль, не говоря уже о путёвках на море или дефицитных продуктовых наборах. Повторюсь: за исключением квартир, распределение которых шло по особым правилам, наличие талона на покупку не отменяло обязанности оплатить официальную цену за товар. Получив в своём крутом НИИ заветный талон на приобретение мебели, советский инженер всё равно платил на кассе мебельного магазина несколько своих зарплат. Оно того стоило: инженер из менее крутого НИИ талона на мебель не получал вовсе, так что ему приходилось или идти к спекулянтам, переплачивая за мебель в разы, или, как тогда говорили, «вертеться», искать серые и чёрные ходы.

В-четвёртых, власти раздавали талоны на покупку в качестве поощрения там, где им нужны были трудовые подвиги. К примеру, строителям БАМ выдавали талоны на право купить вне очереди машину Москвич. Был даже небольшой скандал, когда посетивший ударную стройку иностранец высмеял такую практику в капиталистической газете: дескать, советские комсомольцы надрываются в тяжёлых условиях за разрешение купить малолитражный автомобиль.

Разумеется, были и нелегальные способы получить право на покупку. К примеру, можно было дать взятку распределяющему жилплощадь, чтобы продвинуться в очереди на квартиру или, мягкий вариант, чтобы получить трёшку вместо двушки. Вовсю работал чёрный рынок блата, когда, скажем, рубщик мяса дружил с работницей авиакасс, выменивая доступ к мясу на доступ к дефициту от лётчиков и доступ к авиабилетам. Со взятками государство пыталось бороться, хотя и без особого успеха, а на блат беспомощно закрывало глаза.

Если семья советских простолюдинов не работала в сильном заводе-гильдии и не участвовала в полукриминальных схемах с блатом или взятками, прав на покупку дефицита у неё было мало, что выливалось в очень бедную жизнь — особенно в плохо снабжаемых, удалённых от Москвы и Ленинграда регионах РСФСР.

Начальство в СССР, в зависимости от ранга, имело расширенные права на покупки. Очередей для них или не существовало вовсе, или это были комфортные короткие очереди. Условный директор завода, к примеру, мог просто пойти и купить автомобиль, причём — дополнительная привилегия — выбрать авто нужного цвета и без серьёзных заводских дефектов. Также директор завода мог использовать подсобные мастерские при заводе, чтобы привести свою личную машину в порядок и провести антикоррозийную обработку: это было актуально, в СССР автомобили служили долго, при этом подержанная машина стоила «дороже», чем новая. Я ставлю слово «дороже» в кавычки, так как этот парадокс я уже объяснил выше. Новая Волга — это 10 тысяч рублей плюс право на покупку, грубо оцениваемое в 40 тысяч рублей. Десятилетняя Волга на авторынке или в комиссионном магазине — это немного дороже 10 тысяч рублей, но зато всю сумму можно оплатить деньгами, предъявлять право на покупку не требуется.

Даже у довольно высокого начальства доступ к покупке товаров был ограничен. Как иллюстрация: причиной авиакатастрофы Ту-104 в Пушкине (ссылка) стал перегруз, вызванный тем, что адмиралы, генералы и капитаны кораблей забили воздушное судно купленным в Ленинграде дефицитом.

Также для начальства в СССР существовали специальные магазины — такие как известная всем «Берёзка» — куда простолюдинов не пускали, так как торговля шла за специальные чеки, которые условный плотник официально получить не мог. Наконец, у советской номенклатуры был свободный доступ к иностранным товарам, равно как и возможность купить валюту по официальному курсу в 60 копеек за доллар. Также представители номенклатуры могли получить ордер на «бесплатную» квартиру, просто выбрав понравившийся адрес. За квартиры в самых престижных домах, понятно, всё равно была некая конкуренция, однако вопрос с выделением обычной квартиры — трёшки внутри Садового кольца, допустим — решался по росчерку пера.

Я сейчас иду по самым верхам: система сословных прав на доступ к товарам в СССР была слишком комплексной и сложной, чтобы уложить хотя бы основные детали в один пост. К примеру, особняком стояли моряки дальнего плавания, у которых было право привезти из зарубежных рейсов дефицитные вещи определённого объёма и на определённую сумму. Также система привилегий распространялась на услуги — такие как услуга прописки в столицах или услуга поступления в престижный вуз. Простолюдины должны были выполнять для получения московской прописки сложные квесты — портить здоровье на вредном производстве, например — тогда как начальство брало искомое бесплатно, по праву своего высокого положения. Кроме того, разные права и привилегии были у жителей разных республик. У русских и белорусов был в СССР минимум прав, у грузин и прибалтов — неизмеримо больше. Врач из Советска с зарплатой в 140 рублей жил гораздо беднее, чем его коллега из соседней Клайпеды, получавший ту же зарплату.

Теперь, когда мы всё это коротко обсудили, преступление продавцов лотерейного билета становится понятным. Во-первых, они попытались обманом получить привилегии высших классов. В Европе простолюдинов, осмелившихся охотиться на оленей, нередко подвергали казни. Советский суд, как видите, был более гуманным: участникам преступной группы дали от 2,5 до 6 лет тюрьмы.

Во-вторых, механизм лотерей был важен для советского государства, так как служил одновременно и способом собрать с простолюдинов дополнительный налог, и возможностью снизить уровень народного недовольства путём случайной раздачи дефицитных товаров. При этом у лотерей был бюджет: организаторы рассчитывали, что на призы по графе «автомобиль» уйдут, допустим, 120 волг и 80 выплат на 10 тысяч рублей. Подменив 10 тысяч на реальный автомобиль, злоумышленники украли у государства дефицитные ресурсы: рубли можно было печатать в неограниченном количестве, а производить достаточно Волг советская промышленность не могла.

На это можно заметить, что себестоимость Волги составляла всего лишь 1750 рублей и, следовательно, советскому государству было выгодно продавать их по розничной цене в 10 тысяч рублей в неограниченных количествах. Но нет — экономика развитого социализма так не работала, даже автомобильные заводы вынуждены были припасы не столько покупать, сколько «доставать», то есть, опять-таки, платить за право купить материалы или станки. Вместе с тем советская промышленность — это уже другая тема, поэтому я ограничусь констатацией очевидного факта: капиталистическое правило «деньги — товар» оказалось более эффективным. Оглядываясь назад, приходится признать, что исторический проигрыш громоздкой сословно-гильдейской системы развитого социализма был неизбежен.