Международная экономика. Анализ The Economist стран на основе их экономических связей с Москвой. Как пережить раскол сверхдержав. Анализ хитрых страны, которые не хотят выбирать чью-то сторону.
Зажатые между Америкой, Китаем и Россией, многие страны полны решимости не выбирать чью-либо сторону.
По мере того, как руководимый американцами порядок, существующий с 1945 года, распадается, а экономическое разъединение ускоряется, они ищут сделки, преодолевая разногласия.
Этот транзакционный подход меняет геополитику.
Один из способов запечатлеть масштабы и силу этих неприсоединившихся держав — через призму России.
The Economist проанализировала страны на основе их экономических и военных связей с Москвой, их дипломатических позиций, включая голосование в ООН, а также того, поддерживают ли они санкции и применяют ли они их.
Хотя 52 страны, в которых проживает 15% населения мира, — Запад и его друзья — критикуют и наказывают действия России, и только 12 стран восхваляют Россию, около 127 государств явно не относятся ни к одному из лагерей (см. карту).
Чтобы понять, что на самом деле означает неприсоединение, The Economist также изучил более узкую группу из 25 крупнейших экономик, которые воздерживаются от конфликта на Украине или хотят остаться неприсоединившимися в китайско-американской конфронтации или обоих конфликтах.
Члены этой группы — назовем их транзакционными 25 (t25) — чрезвычайно разнообразны с точки зрения богатства и политических систем и включают в себя гигантскую Индию и крошечный Катар.
И все же у них есть кое-что общее. Они жестоко прагматичны и в совокупности стали более могущественными.
Сегодня они составляют 45% населения мира, и их доля в мировом ВВП выросла с 11% в 1992 году до 18% в 2023 году, больше, чем в ЕС.
Их стратегия нейтралитета сопряжена с большими рисками и возможностями.
Добьются ли они успеха, это повлияет на мировой порядок на десятилетия.
И нет нужды говорить, что и Америка, и Китай будут работать над тем, чтобы завоевать их расположение.
В 20-м веке неприсоединение означало разные вещи для разных стран в разное время.
На конференциях в Бандунге (Индонезия) в 1955 году и Белграде (Югославия) в 1961 году лидеры представили «третий мир», помимо Запада и советского блока.
С конца 1960-х годов эти страны все больше внимания уделяли экономическому неравенству между «глобальным югом» (менее нагруженный термин для третьего мира) и промышленным севером. К официальному институту, Движению неприсоединения, присоединились почти все африканские, азиатские и латиноамериканские государства.
С окончанием «холодной войны» она стала, по словам одного индийского ученого, «умирающей организацией, нуждающейся в достойных похоронах».
Сегодня неприсоединившиеся страны определяются не своим членством в организации, а скорее своими характеристиками и поведением.
Эти средние силы прагматичны и оппортунистичны.
В 20-м веке страны часто пассивно дрейфовали в ту или иную орбиту сверхдержав. Сегодня существует более «активная» оценка лучших средств для достижения определенных целей. Некоторые называют это «минилатерализмом» (в отличие от многосторонности) — целенаправленным использованием отдельных союзов или группировок вместо того, чтобы связывать свою судьбу с одним блоком.
Неприсоединившиеся страны также обычно считают западных лидеров лицемерами. Около 170 миллиардов долларов помощи было обещано Украине в первый год конфликта, что эквивалентно примерно 90% расходов на всю глобальную помощь в 2021 году Комитетом содействия развитию ОЭСР, группой из 31 западного донора.
Для Запада такая щедрость свидетельствует о солидарности с собратом-демократом; для других это показывает, что богатые страны расплачиваются, если это служит их интересам.
«Европа должна перестать думать, что проблемы Европы — это проблемы мира, но проблемы мира — это не проблемы Европы», — заявил Джайшанкар, министр иностранных дел Индии.
Такие позиции в целом соответствуют общественному мнению.
Отчет Кембриджского университета за прошлый год показал, что в либеральных демократиях 75% негативно относятся к Китаю, а 87% — к России.
Но картина почти обратная среди 6 миллиардов человек, которые живут в других местах.
Раскрывается разрыв между тем, как Запад видит мир, и тем, как его видят остальные. В опросе, опубликованном ранее в этом году Европейским советом по международным отношениям, аналитическим центром, множество индийцев (48%) и большинство турок (51%) заявили, что будущий мировой порядок будет определяться многополярностью или незападным доминированием.
Только 37% американцев, 31% жителей стран ЕС и 29% британцев согласились с этим.
Запад думает, что наблюдает продолжение холодной войны;
остальной мир видит совершенно новый фильм.
Так из кого состоит т25?
Разнообразная группа включает в себя некоторые из самых густонаселенных стран мира и две крупнейшие демократии, Индию и Индонезию, наряду с Вьетнамом, Саудовской Аравией и Египтом, которыми управляют автократы разных мастей.
Также существует большое неравенство в уровне благосостояния.
В Саудовской Аравии ВВП на человека составляет более 27 000 долларов США, что соответствует уровню некоторых европейских стран, в то время как в Пакистане он по-прежнему составляет всего около 1600 долларов США.
По мере распространения глобализации модель торговли Т25 стала многополярной. Около 43% товарной торговли приходится на западный блок, 19% — на блок Китая и России и 30% — на страны, не принадлежащие ни к одному из этих лагерей (см. диаграмму).
Возможно, неудивительно, учитывая ее расположение, что 77% всего торгового оборота Мексики приходится на Запад;
более 60% торговли Израиля и Алжира также.
Более трети чилийской торговли связано с Китаем, что выше, чем у любой другой страны t25 (но 40% ее торговли связано с Западом).
Более половины торговли Аргентины и почти половина торговли Индии приходится на другие неприсоединившиеся страны.
Импорт оружия также демонстрирует сложную структуру лояльности. Индия хеджирует свои ставки.
В период с 2018 по 2022 год его основным поставщиком была Россия, которая поставила 45% вооружений, но еще 29% она получила из Европы и, вероятно, будет стремиться к большей самостоятельности с помощью Америки.
О сопернике Индии Китае, который снабжает ее заклятого врага Пакистана, не может быть и речи.
Вместо этого Израиль, Марокко, Саудовская Аравия и Южная Африка обращаются к Америке за большей частью своего импорта оружия.
Нет согласованного руководящего органа, представляющего неприсоединившиеся страны и их интересы. Ожидается, что и не появится.
Вместо этого множество разрозненных организаций, таких как G20, предоставляют платформы различной эффективности для основных неприсоединившихся стран.
Группа стран БРИКС — Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР — представляет собой форум для держав, желающих расширяться: обсуждается, пускать ли в него Иран и Саудовскую Аравию.
На переговорах ООН по климату более широкая группа из более чем 130 стран, включая Китай, провела совместные переговоры.
Несмотря на свои различия, неприсоединившиеся страны разделяют общую цель: заключать выгодные сделки в изменчивой среде.
За два десятилетия многие смогли одновременно выстроить отношения с Западом, Китаем и Россией.
Теперь это сложнее. Запад вводит санкции против России и ограничивает доступ Китая к технологиям.
Для многих это серьезная угроза. Санкции против России привели к резкому росту мировых цен на энергоносители и продукты питания, что вызвало негативную реакцию в незападном мире.
Совсем недавно Джанет Йеллен, министр финансов США, призвала американские компании перенести свои цепочки поставок в дружественные государства. Происходят инвестиционные сдвиги (см. график).
Тем временем Пекин и Москва сближаются.
В новом исследовании МВФ отмечается, что с 2018 года геополитическая согласованность, измеряемая схожестью моделей голосования, стала еще более важной при определении направления прямых иностранных инвестиций.
Согласно сценариям раздробленной торговли МВФ, последствия для развивающихся рынков могут быть более чем в два раза сильнее, чем для развитых.
Но многие в неприсоединившемся мире делают ставку на то, что они могут выиграть от экономического разъединения и политической раздробленности, хеджируя свои отношения между крупными державами и сами влияя на другие страны.
Чтобы понять эту транзакционную стратегию, посмотрите на подход некоторых крупных стран, оказавшихся посередине.
Бразилия — хороший пример.
Она выступает против того, что министр иностранных дел Мауро Виейра называет «автоматическим выравниванием».
Лула да Силва, который начал свой второй срок на посту президента Бразилии в январе, видит в президенте Джо Байдене союзника в борьбе с изменением климата.
Америка классифицирует Бразилию как «крупного союзника, не входящего в НАТО», юридический статус, дающий право на более активное сотрудничество с вооруженными силами Америки.
Тем не менее, Бразилия также подстраховывается между сверхдержавами.
Как и другие в этом регионе, она отклонил предложения Запада передать Украине старое оборудование российского производства в обмен на новое оружие.
Прибытие Лулы в Пекин 14 апреля подчеркнет экономическое значение Китая.
Торговля между Бразилией и Китаем в 2022 году составила почти 153 миллиарда долларов, что в 37 раз больше, чем два десятилетия назад. Отчасти это отражает то, как Бразилия воспользовалась взаимными тарифами США и Китая, чтобы увеличить экспорт сельскохозяйственной продукции в Китай за счет Америки.
Бразилия также делает собственные ставки.
Лула вскоре посетит Африку, чтобы возродить там влияние Бразилии. Во время его первого пребывания на посту товарооборот с Африкой вырос с 6 млрд долларов в 2003 году до 25,6 млрд долларов в 2012 году, а Южную Африку приветствовали в блоке БРИКС.
Тогда предшественник Лулы не посещал Африку. Лула, очевидно, считает целесообразным возобновить усилия.
Страх Индии перед Китаем в некоторых отношениях подтолкнул ее к сближению с Западом.
В марте премьер-министр Японии, которая, как Индия, Америка и Австралия, входит в Индо-Тихоокеанский форум по безопасности «“Quad», посетила Дели со знаковым визитом.
В 2021-22 финансовом году торговля Индии с Америкой превысила торговлю с Китаем.
Тем не менее Индия по-прежнему покупает оружие и дешевую нефть у России и вряд ли разорвет свои давние связи.
Как и Бразилия, Индия все больше заявляет о себе за границей: только Китай больше импортирует и экспортирует в страны Африки к югу от Сахары.
Среднегодовой объем ПИИ из Индии составлял 0,8 млрд долларов в 2004–2008 годах (менее половины от Швеции), но десять лет спустя — 31 млрд долларов (больше, чем в Германии и Японии вместе взятых).
В прошлом месяце Индия принимала представителей 31 африканской страны для военных учений. Индия обещает использовать свое председательство в G20 в этом году, чтобы быть «голосом глобального Юга».
Турция также хочет большего влияния на глобальном юге.
У нее есть соглашения о безопасности с 30 африканскими государствами, а ее оборонный экспорт в Африку вырос более чем в пять раз с 2020 по 2021 год.
Советники президента Турции говорят, что «Новая Турция» может выбирать себе партнеров. Это может объяснить ее мнимый нейтралитет в отношении конфликта на Украине, которую Турция использовала для усиления своих связей с Россией.
Турецкий экспорт в Россию в 2022 году достиг 7,6 млрд долларов, что на 45% больше, чем в предыдущем году.
Саудовская Аравия снижает свою зависимость от своего исторического союзника Америки, склоняясь к Китаю, который в настоящее время является крупнейшим торговым партнером королевства.
Рассмотрим решения в этом месяце и октябре Организации стран-экспортеров нефти, в которой доминирует Саудовская Аравия, сократить добычу нефти. В прошлом месяце Саудовская Аравия подписала соглашение с Ираном при посредничестве Китая и присоединилась к Шанхайской организации сотрудничества, евразийской дискуссионной площадке. Китай заявляет, что хочет заключить соглашение о свободной торговле с Персидским заливом «как можно скорее».
Отношения стран Персидского залива с Африкой когда-то ограничивались энергетикой, сельским хозяйством и политикой Африканского Рога.
Сегодня Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты охотятся за сделками с полезными ископаемыми;
dp World, оператор портов в Дубае, становится важной логистической фирмой на континенте;
и Катар играет новые дипломатические роли.
Африканские страны давно смотрят на обе сверхдержавы.
Запад, как правило, был их предпочтительным источником «программного обеспечения»: поддержки школьного образования, здравоохранения и, если правительство этого захочет, прав человека.
Китай предлагает «железо»: мосты, дороги, порты — и кредиты на их строительство.
В период с 2007 по 2020 год главное агентство США по развитию предоставило менее одной десятой от общей суммы двух крупных банков развития Китая (1,9 млрд долларов против 23 млрд долларов) для инфраструктурных проектов в странах Африки к югу от Сахары.
В некоторых частях Африки обещания Запада обеспечить безопасность редко казались пустыми.
В августе последние французские войска покинули Мали после девятилетней дислокации; Группа Вагнера, состоящая из российских наемников, теперь помогает поддерживать правящую хунту.
Неприсоединившиеся страны хотят избежать принятия какой-либо стороны.
Но большие державы, Америка и Китай, стремятся вовлечь их в свою орбиту.
Пекин рассматривает утверждение лидерства глобального Юга как способ укрепить свое сопротивление американскому давлению. Он позиционирует себя как модель для других в большой семье развивающихся стран.
Это создает контраст с Западом, который, по его словам, предпочитает меньшие клубы (например, G7).
«Китай появится там и тогда, когда Запад не появится».
Китай является основным торговым партнером около 120 стран и кредитором первой и последней инстанции для многих из них.
В период с 2007 по 2020 год он предоставил больше финансирования инфраструктуры в странах Африки к югу от Сахары, чем следующие восемь кредиторов вместе взятые.
Это будет иметь решающее значение для разрешения кризисов суверенного долга.
Анализ 73 развивающихся стран, проведенный МВФ, показывает, что в 2006 г. на долю Китая приходилось всего 2% внешнего долга этой группы, а на долю преимущественно западной группы кредиторов «Парижского клуба» приходилось 28%.
К 2020 году соответствующие доли составляли 18% и 10%.
У тех, кто на Западе, есть основания закатывать глаза.
Китайская риторика о взаимовыгодности маскирует свою безжалостность.
Китай использует свои экономические инструменты в политических целях. Он часто направляет свое финансирование в сторону родных районов действующих лидеров и с большей вероятностью, чем Запад, кредитует коррумпированные и авторитарные страны.
AidData также считает, что 10-процентное увеличение сходства голосов с Пекином в ООН связано с увеличением китайских проектов в этой стране. Китайские кредиты поставляются с необычно строгими положениями о конфиденциальности и залоге.
Но китайские проекты развития связаны с повышением ВВП на душу населения.
Перед лицом усилий Китая Америка и ее союзники пытаются перенастроить свое послание неприсоединившемуся миру. Америка понимает, что согласие других стран придает легитимность международному порядку, который она возглавляет.
«Страны не хотят выбирать, и мы не хотим, чтобы они это делали», — заявил в начале этого года советник Байдена.
Сегодня Америка занимается дипломатией там, где она пренебрегала.
Камала Харрис, вице-президент Америки, госпожа Йеллен и госсекретарь Энтони Блинкен посетили Африку в 2023 году. Вскоре последует и Байден.
Америка также укрепила партнерские отношения в сфере безопасности с влиятельными неприсоединившимися странами.
В ноябре министр обороны Ллойд Остин в четвертый раз встретился со своим индонезийским коллегой;
В январе американские и индийские официальные лица договорились об углублении сотрудничества в области передовых оборонных технологий.
В общей сложности Америка поддерживает 88 оборонных «партнерств» (исключая формальные союзы, такие как союз с НАТО), хотя некоторые из них ограничены по масштабам.
Хотя Америка и ЕС в последние годы запустили соперничающие схемы с БРИКС, сохраняется мнение, что если вам нужна инфраструктура, которая может помочь преобразовать вашу экономику, вам в первую очередь следует обратиться в Пекин.
После того, как Харрис выпустила саундтрек с участием африканских артистов, сопровождающий ее недавний визит на континент, один высокопоставленный африканский чиновник сухо заметил, что Китай приносят кредиты и инженеров, в то время как США приносит песни.
Широко распространено мнение, что администрация Байдена придерживается двухуровневой внешней политики: сначала идут отношения со своими основными демократическими союзниками в Европе и Азии (которые, как она надеется, могут однажды включать Индию), а затем отношения со скрипящими глобальными институтами.
Эти посредники удовлетворяют потребности более широкой группы стран, включая большинство неприсоединившихся, будь то в области развития, облегчения бремени задолженности, безопасности или финансов.
Это создает три проблемы.
Во-первых, западное единство должно сохраниться. Но это не данность. Во время своего недавнего визита в Китай президент Франции Эммануэль Макрон заявил, что государства Европы не должны ни становиться «последователями» американской политики на Тайване, ни «подстраиваться под американский ритм».
Во-вторых, Китай может подорвать глобальные институты, например, выбрав двустороннее облегчение бремени задолженности, а не полное участие в скоординированных усилиях.
Упрямство китайских кредиторов в отношении МВФ препятствует той гибкости, которую он может предложить странам, борющимся с долгами.
Последний вызов касается недоверия к Западу, которое подпитывается невыполненными обещаниями.
Возьмем, к примеру, климатическое финансирование.
В 2009 г. богатые страны заявили, что к 2020 г. они будут направлять 100 миллиардов долларов в год более бедным странам; годовая сумма никогда не превышала 85 миллиардов долларов.
Опираясь на свои либеральные ценности и общую историю, Америка и ее союзники смогли сплотиться, но риск заключается в том, что это сближение усугубит отчуждение глобального Юга от международного порядка.
Объединяя Запад, Америка отчуждает остальных.
P.S. Подпишитесь на проект «КОГоть» — “КраткоОГлавном” в Телеграм, Дзен, VK и Youtube
