Что не так с банками. Рост процентных ставок сделал банки уязвимыми. Время снова исправить систему
Всего десять дней назад можно было подумать, что банки выздоровели после кошмара финансового кризиса 2007-09 годов.
Теперь ясно, что они по-прежнему способны вызывать душераздирающий страх. Жестокий крах банка Силиконовой долины 9 марта привел к тому, что депозиты на сумму 42 миллиарда долларов исчезли за один день.
svb был лишь одним из трех американских кредиторов, обанкротившихся в течение недели. Регуляторы лихорадочно работали в выходные дни, чтобы придумать спасение. Тем не менее, клиенты снова спрашивают, в безопасности ли их деньги.
Инвесторы испугались. В этом месяце с рыночной стоимости американских банков было вычеркнуто 229 миллиардов долларов, что означает падение на 17%.
Доходность казначейских облигаций упала, и теперь рынки считают, что летом Федеральная резервная система начнет снижать процентные ставки. Цены на акции банков в Европе и Японии также упали.
Акции Credit Suisse, которые столкнулись с другими проблемами, 15 марта упали на 24%, а 16 марта они обратились за поддержкой ликвидности к центральному банку Швейцарии. Спустя четырнадцать лет после финансового кризиса вновь возникают вопросы о том, насколько хрупки банки и удалось ли их поймать регулирующим органам.
Быстрое падение svb пролило свет на недооцененный риск внутри системы. Когда процентные ставки были низкими, а цены на активы высокими, калифорнийский банк загружал долгосрочные облигации.
Затем ФРС подняла ставки самым резким темпом за четыре десятилетия, цены на облигации упали, и банк остался с огромными убытками. Американские правила управления капиталом не требуют от большинства банков учета падения цен на облигации, которые они планируют держать до погашения. Только очень крупные банки должны продавать все свои облигации, доступные для торговли. Но, как обнаружил svb, если банк колеблется и вынужден продавать облигации, непризнанные убытки становятся реальными.
В банковской системе Америки эти непризнанные убытки огромны: 620 миллиардов долларов на конец 2022 года, что эквивалентно примерно трети совокупного запаса капитала американских банков. К счастью, другие банки гораздо дальше от пропасти, чем svb. Но рост процентных ставок сделал систему уязвимой.
Финансовый кризис 2007–2009 годов стал результатом безрассудного кредитования и жилищного кризиса. Таким образом, посткризисное регулирование было направлено на ограничение кредитного риска и обеспечение того, чтобы банки удерживали активы, на которые будут надежно находиться покупатели.
Они поощряли банки покупать государственные облигации: в конце концов, никто не является более кредитоспособным, чем дядя Сэм, и нет ничего легче продать в кризис, чем казначейские облигации.
Многие годы низкой инфляции и процентных ставок означали, что мало кто задумывался о том, как пострадают банки, если мир изменится и долгосрочные облигации упадут в цене. Эта уязвимость только усугубилась во время пандемии, когда депозиты хлынули в банки, а стимулы ФРС закачивали наличные деньги в систему. Многие банки использовали депозиты для покупки долгосрочных облигаций и гарантированных государством ценных бумаг, обеспеченных ипотекой.
Вы можете подумать, что нереализованные убытки не имеют значения. Одна из проблем заключается в том, что банк купил облигацию за чужие деньги, обычно за депозит. Удержание облигации до погашения требует сопоставления ее с депозитами, а по мере роста ставок конкуренция за депозиты возрастает.
В крупнейших банках, таких как JPMorgan Chase или Bank of America, клиенты липкие, поэтому рост ставок, как правило, увеличивает их доходы благодаря кредитам с плавающей процентной ставкой. Напротив, примерно 4700 малых и средних банков с совокупными активами в размере 10,5 трлн долларов должны платить вкладчикам больше, чтобы они не вынимали свои деньги. Это снижает их маржу, что помогает объяснить, почему цены на акции некоторых банков упали.
Другая проблема затрагивает банки всех размеров.
В кризис некогда лояльные вкладчики могут бежать, вынуждая банк покрывать отток депозитов за счет продажи активов. Если это так, потери банка кристаллизуются. Его подушка капитала может выглядеть утешительно сегодня, но большая часть его начинки внезапно станет бухгалтерской фикцией.
Эта тревожная перспектива объясняет, почему ФРС так резко действовала в минувшие выходные. С 12 марта он готов выдавать кредиты под залог банковских облигаций.
В то время как раньше он снижал стоимость залога, теперь он будет предлагать кредиты до номинальной стоимости облигаций. Для некоторых долгосрочных облигаций это может быть более чем на 50% выше рыночной стоимости. Учитывая такую щедрость, почти невозможно, чтобы нереализованные убытки по облигациям банка вызвали крах. А это значит, что у вкладчиков банка нет причин бежать.
ФРС права, предоставляя кредиты под хороший залог, чтобы остановить набеги. Но такие простые условия имеют свою цену.
Создавая ожидание того, что ФРС возьмет на себя процентные риски в случае кризиса, они побуждают банки вести себя безрассудно. Предполагается, что экстренная программа продлится всего год, но даже после того, как она истечет, банки, конкурирующие за депозиты, будут стремиться к высокой доходности, принимая на себя чрезмерные риски. Некоторые вкладчики, зная, что ФРС однажды вмешалась, не будут иметь особых причин различать хорошие риски и плохие.
Поэтому регулирующие органы должны использовать год вперед, чтобы сделать систему более безопасной.
Одним из шагов является отмена многих странных исключений, которые применяются к банкам среднего размера, некоторые из которых были результатом отмены посткризисных правил на фоне активного лоббирования в 2018 и 2019 годах.
Спасение вкладчиков в svb демонстрирует, что политики думают такие банки представляют собой системные риски. Если это так, они должны столкнуться с теми же правилами бухгалтерского учета и ликвидности, что и мегабанки — как и в Европе — и должны будут представить ФРС планы для их упорядоченного урегулирования, если они потерпят неудачу. По сути, это заставит их увеличить свои буферы безопасности.
Регуляторы во всем мире также должны создать режим, учитывающий риски, связанные с повышением процентных ставок.
Банк с нереализованными убытками будет подвержен большему риску банкротства во время кризиса, чем банк без таких убытков. Однако это несоответствие не отражается на требованиях к капиталу. Одна из идей состоит в том, чтобы провести стресс-тестирование того, что может произойти с подушкой безопасности банка, если его портфели облигаций будут переоценены по рынку и если ставки будут расти дальше. Затем директивные органы могли бы рассмотреть вопрос о том, достаточно ли капитала в системе по этому показателю.
Банкиры будут ненавидеть идею еще большего буфера капитала и нормотворчества.
Но выгоды от безопасности огромны. Вкладчики и налогоплательщики от Силиконовой долины до Швейцарии столкнулись с сильным страхом.
Они не должны жить со страхом и хрупкостью, которые, как они думали, ушли в историю много лет назад.
P.S. Подпишитесь на проект «КОГоть» — “КраткоОГлавном” в Телеграм
Дзен увеличивает цензуру и блокирует посты.
Поэтому, возможно, основной площадкой для проекта «КОГоть» станет Телеграм.
Подпишитесь на телеграм-канал «Коготь» — давайте не теряться и оставаться на связи.
А на инфляцию — не обращать внимания.