12 триллионов долларов Ларри Финка(часть 3)

Умница, весельчак и острослов, «знаток человеческой психологии», эмоциональная натура — все эти характеристики относятся к Финку, человеку, по словам его друзей, необычайно интересному.
На Ист 54-й Стрит есть элитный ресторан «Сан-Пьетро», где практически в любой день за столиками собираются крупнейшие нью-йоркские финансисты, которые ходят туда, как выразился один из корпоративных боссов, «людей посмотреть и себя показать», а заодно и пообедать долларов этак на сто и больше. Ларри Финк — завсегдатай этого ресторана, его часто можно увидеть непринужденно болтающим с очередным собеседником за своим постоянным столиком в «директорском ряду», возле окон, выходящих на 54-ю Стрит.
— Ларри обладает потрясающей способностью к завязыванию знакомств. Отовсюду к нему стекается информация, которую он впоследствии просеивает и перепроверяет, — говорит его старый друг Кен Уилсон, бывший высокопоставленный сотрудник Министерства финансов и партнер Goldman Sachs. При этом полезные сведения, которыми располагает глава BlackRock, отнюдь не ограничиваются финансовыми рынками.

На Уолл-стрит за Финком закрепилась репутация одного из самых искусных собирателей слухов. В индустрии, где информация решает все, его считают непревзойденным мастером добывания этой самой информации.
— Ларри — настоящий охотник за сплетнями, — говорит один из крупных банкиров, который знаком с Финком с начала 80-х годов. — Он очень любит многозначительно намекать на свою осведомленность. «А-а, это Bear Stearns, у которого портфель активов…» — тут он, как бы спохватившись, замолкает.
Еще одна излюбленная фраза Финка – «Помнится, я говорил ребятам из Вашингтона, что…».
— Ларри всегда хотел быть значимой фигурой, — добавляет банкир. — А теперь, когда он стал настолько значимым, насколько ему и не снилось, он этим просто упивается.
За шесть часов наших бесед с Финком в декабре и январе все его упомянутые качества проявились как нельзя лучше. Восседая за длинным столом из вишневого дерева в своем конференц-зале, расположенном на седьмом этаже штаб-квартиры BlackRock на Ист 52-й Стрит, он говорил о своей фирме, об Уолл-Стрит, о Вашингтоне и о самом себе. Временами он был сух, хладнокровен и рассудителен, временами — резок, несдержан и даже груб. Горячо жестикулируя, он что-то нетерпеливо объяснял, едва не срываясь на крик, а через мгновение вдруг переходил на ласковый шепот, как будто разговаривал с ребенком или с любовницей.
Проницательность суждений и живость мышления вкупе с экспансивностью и словоохотливостью — вот что делает Финка таким харизматичным. Он кажется открытым и простодушным, но лишь до поры. Есть и другой Финк — осторожный и неприметный, тщательно контролирующий каждое свое слово.
Одна ипостась Финка, по словам его друзей, жаждет признания и «безграничного уважения», как выразился один топ-менеджер, знакомый с ним уже тридцать лет. Именно эта его ипостась так любит яркий свет софитов, именно ей присуща та чванливость, которая порой сквозит в его высказываниях. И в то же время Финк, говорит его друг, «одержим, вплоть до паранойи», стремлением сохранить контроль над ситуацией. Возможно, потому, что в основе его успеха и влиятельности лежит страх этот контроль утратить.
Рискованный бизнес
Ларри Финк начал работать на Уолл-стрит еще в 1976-м, когда ему было 23 года. Вырос он в Калифорнии, в одном из пригородов Лос-Анджелеса — Ван-Найсе, где его отец держал обувной магазин, а мать преподавала английский. По воспоминаниям самого Финка, он был «обыкновенным пареньком из Лос-Анджелеса», который появился на Уолл-стрит, «удивив почтеннейшую публику своими украшениями из бирюзы и длинными волосами».
Ларри окончил Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе по специальности «Политология», женился на своей школьной подруге, после чего продолжил учебу в школе бизнеса при том же университете, став слушателем курса «Финансы в сфере недвижимости». Ведущие инвестиционные банки буквально завалили Финка предложениями о работе, и в конце концов он выбрал First Boston, где ему поручили заниматься торговлей облигациями (в то время это было настоящее сонное царство). Через три года Финка назначили курировать операции с ипотечными ценными бумагами, о которых тогда еще мало кто слышал.
В последующее десятилетие Ларри Финк поистине стал легендой Уолл-стрит. Наряду с Леви Раньери из Salomon Brothers его считали отцом-основателем рынка секьюритизации долговых обязательств, который преобразил облик мира финансов. К 2008 году именно этот многотриллионный рынок ипотечных, автомобильных и розничных кредитов — приобретенных у банков, порезанных на куски, заново упакованных и перепроданных тысячам инвесторов — немало поспособствовал тому, чтобы поставить экономику на колени. Однако изначально, когда этот рынок еще не вырвался из-под контроля, его появление восприняли как революционную инновацию. Оглядываясь назад, Финк заявляет: «Нам удалось смягчить остроту жилищного вопроса в Америке».
Вспоминая о том, «как приятно было лететь в Вашингтон на переговоры с Fannie Mae и Freddie Mac по поводу перспектив ипотеки», он говорит: «Еще в те годы, когда мне не исполнилось и тридцати, я чувствовал всю грандиозность наших начинаний».
Однако, хотя Финк всячески стремится подчеркнуть свою сопричастность к делам государственного масштаба, его коллеги с Уолл-стрит помнят о нем и кое-что другое. Да, людям он нравился, но в то же время его считали заносчивым неотесанным мужланом.
— Этому парню всегда было мало, — говорит один из бывших партнеров First Boston. — Он так и рвался всех обставить, едва не лопаясь от собственных амбиций.

Украдено с сайта          superinvestor.ru