Эльвира в думе. Простыня. Мастрид.

Уважаемые коллеги, добрый день!

Вашему вниманию представляются разработанные в соответствии со статьей 45 Закона о «Центральном банке Российской Федерации» «Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2015 и период 2016–2017 годов».

Окончательный вариант «Основных направлений», который представляется сегодня, отличается от первоначального. Он доработан с учетом замечаний, полученных от комитетов Государственной Думы и экспертного сообщества.

Документ у вас на руках, все имели возможность с ним ознакомиться и его обсудить, в том числе в комитетах Государственной Думы.

Свое выступление я хотела бы построить не на пересказе документа, а осветить основные направления нашей политики в контексте тех тем, которые волнуют вас, а значит, и общество.

Я благодарю вас за вопросы, которые представители фракций заблаговременно направили в Банк России, и они будут частично отражены в моем выступлении. Ответы на остальные вопросы направлю вам письменно.

«Основные направления…» были скорректированы с учетом изменения внешних, и, к сожалению, не всегда позитивных факторов. Давление на рубль оказывает снижение цены на нефть, а также ограничение доступа на рынок внешних заимствований для ряда крупнейших российских компаний.

Мы разработали пять сценариев, различающихся динамикой цены на нефть и продолжительностью действия санкций. Даже при не самом лучшем развитии событий – среднегодовой цене на нефть 80 долларов за баррель и действии санкций до конца 2017 года — наша экономика сохранит стабильность и мы сможем добиться снижения инфляции до 4% в трехлетней перспективе.

Мы завершаем переход к инфляционному таргетированию. Это было запланировано. Но особенно важно было не сдвигать временные рамки этого процесса сейчас: в условиях снижения доступа к внешним рынкам финансирования, возросшей потребности экономики в импортозамещении задача гарантий сохранности доходов и сбережений населения является, на наш взгляд, ключевой. Без низкой инфляции не будет длинных денег в экономике, у инвесторов сужается горизонт планирования, повышается неуверенность в завтрашнем дне.

Переход к инфляционному таргетированию требует режима плавающего курса рубля. Плавающий рубль позволяет сглаживать эффекты от внешних шоков для внутреннего рынка, удар принимает на себя валютный курс. Для стран с инфляционным таргетированием характерна меньшая зависимость инфляции от курса валюты. Это очень важно сейчас, когда цены на энергоносители нестабильны, а курс рубля напрямую зависит от цен на нефть.

Две темы, которым я уделю основное время, – это валютная политика и доступность кредитов для экономики. Эти темы находятся на острие ДКП.

Влияние внешних факторов на валютный курс потребовало от Центрального банка быстрой реакции и способности оперативно адаптировать свои инструменты, сохраняя при этом стратегические ориентиры в политике.

В течение всего года мы проводили плановую работу по подготовке к режиму плавающего курса: повышали гибкость нашей политики, уменьшали объемы установленных правилами регулярных интервенций.

Центральный банк планировал завершить переход к плавающему курсу до конца этого года, так что решения, которые мы приняли 10 ноября, не были внезапными или преждевременными.

Почему в непростых внешних условиях мы приняли решение о переходе к плавающему курсу? Почему нельзя было в текущей ситуации зафиксировать курс или отпустить его раньше?

Переход к плавающему курсу требует периода адаптации, резко отпускать курс нельзя.

Принятию последних решений предшествовал период постепенного ограничения валютных интервенций, в том числе в последнее время объемом в 350 миллионов долларов в день.

Рынок имел возможность постепенно адаптироваться к меньшему вмешательству Центрального банка в курсообразование.

Плавающий курс рубля сейчас особенно необходим: в случае ухудшения внешних условий именно курс принимает на себя основные негативные последствия, тем самым защищая внутренний финансовый рынок и экономику.

Это решение – неотъемлемая часть перехода к политике инфляционного таргетирования: при этом режиме мы рассчитываем на заметное сокращение влияния колебаний курса валюты на инфляцию. В условиях снижения доступа к зарубежному финансированию и неопределенности на рынке энергоносителей низкая инфляция обеспечит сохранность сбережений, создаст предпосылки для развития внутренних инвестиций.

Почему нельзя было зафиксировать курс? Надо понимать, что искусственное сдерживание курса не ликвидирует объективные проблемы, в первую очередь снижение цен на нефть. Удержание курса потребовало бы значительной траты резервов и существенного ограничения рублевой ликвидности, а значит, и гораздо более значительного, чем сейчас, повышения процентных ставок в экономике. Это, в свою очередь, привело бы к сжатию кредитования реального сектора, причем прежде всего в импортозамещающих отраслях.

Кроме того, возникли бы проблемы с ликвидностью на денежном рынке и снизилась бы устойчивость финансовой и банковской системы в целом. И при этом в какой-то момент курс все равно пришлось бы отпустить и сделать это гораздо резче. Таким образом, фактически плавающему курсу нет сейчас эффективной альтернативы.

Вплоть до ноября мы следовали своему правилу валютных интервенций, которое сочетало значительную гибкость курса с возможностью сглаживания колебаний. В результате курс рубля хотя и снизился довольно существенно, но мы продолжали обеспечивать финансовую стабильность.

Это очень важный результат, поскольку в предыдущие годы, когда происходило такое существенное снижение цен на нефть, а вслед за ним и снижение курса рубля, это сопровождалось проблемами на финансовом рынке: дефолты, марджин-коллы, кризисы ликвидности.

Сейчас, напротив, денежный и фондовый рынки стабильны, банковский сектор продолжает нормально функционировать. Это говорит о том, что наша финансовая система сейчас гораздо устойчивее, чем в 1998 и 2008 годах, и гораздо лучше готова к значительным колебаниям цен на нефть и другим негативным внешним факторам.

Плавающий курс рубля также позволяет снизить спекулятивное давление на рубль, которое сыграло далеко не последнюю роль в снижении курса в последнее время. Центральный банк, перейдя к плавающему курсу, не отказывается от своего права вмешаться в любой момент для поддержания финансовой стабильности в целом.

Мы предупредили игроков о том, что готовы выйти с внезапными интервенциями в случае негативного развития событий. В этих условиях спекулятивные стратегии становятся куда более рискованными. И рынок отреагировал адекватно, и мы считаем, что есть потенциал к укреплению рубля при отсутствии дополнительных внешних негативных факторов.

Я хочу подчеркнуть, что последовательная политика ЦБ очень важна. Происходящие изменения повлияют на развитие российской экономики на ближайшие годы. И это значит, что, реагируя на вызовы сегодняшнего дня, мы должны помнить про важнейшие задачи: обеспечение сохранности заработков и вкладов населения, поддержку импортозамещения, формирование условий для развития финансового сектора и длинных денег в экономике, основным источником которых должны стать отечественные инвесторы. Однако все это становится невозможным без снижения инфляции. Это очень важно понимать.

Перейду к процентной политике Центрального банка.

В ходе обсуждения «Основных направлений…» вопрос о причинах повышения процентных ставок задали все парламентские фракции: и ЛДПР, и КПРФ, и СР, и ЕР, — и я хочу подробнее остановиться на разъяснении нашей политики в этой сфере.

Действительно, в этом году мы подняли процентную ставку в общей сложности на 4 процентных пункта. Принимали эти решения, проводя детальный анализ последствий, и прежде всего влияния на экономический рост. Это непростая задача – обуздать инфляцию и при этом не дестимулировать экономический рост.

Действительно, рост в этом году замедлился. Но какова была бы ситуация в экономике, если бы процентные ставки оставались на уровне 5,5% как это было в начале года?

Мы провели подобные оценки, и они заставляют задуматься. Эффект на экономический рост бы был минимальным в условиях низкой безработицы и высокой загрузки основных фондов, но это бы произошло за счет обесценения валютного курса еще примерно на 10% и роста инфляции к настоящему моменту примерно до 11–12%. Все это негативно сказалось бы на экономическом росте уже в следующем году. Продолжение такой политики спровоцировало бы раскручивание спирали инфляции, что в конечном итоге привело бы к сжатию кредитования и к снижению доверия к финансовой системе в целом.

В сентябре–октябре происходило ухудшение внешних условий: цены на нефть значительно снизились, при этом произошло ужесточение санкций в отношении ряда крупных российских компаний. В этих условиях ослабление рубля наряду с введенными в августе внешнеторговыми ограничениями привело к ускорению роста потребительских цен. Инфляция повысилась до 8,6% в начале ноября, а по продовольственным товарам она еще выше.

Сохранение высоких темпов роста потребительских цен в течение продолжительного времени ведет к повышению инфляционных ожиданий, что создает основу для роста инфляции в будущем. В этих условиях Банк России принял решение о повышении ключевой ставки до 9,5%.

Одним из следствий повышения ключевой ставки является увеличение банковских ставок по депозитам вкладчиков. Обычно в случае роста инфляции и инфляционных ожиданий в России начинается процесс снижения темпа роста рублевых вкладов и перекладывания средств, в том числе в наличную валюту. Вкладчики, как правило, готовы держать депозиты в рублях только в том случае, если процентные ставки покрывают инфляцию. Таким образом, рост ставок стабилизирует ситуацию с притоком депозитов, а значит, с источником финансовых средств для экономики.

Конечно, нас беспокоит доступность кредитов для экономики. В условиях повышенной инфляции и соответствующего роста ставок по кредитам наиболее уязвимыми оказываются предприятия малого и среднего бизнеса, сельского хозяйства (с уже большой накопленной закредитованностью), проекты создания новых производств в обрабатывающих секторах. Они и в обычных-то условиях не очень кредитовались банками (в силу и недостаточного обеспечения, залогов, и в силу больших рисков в них).

Нужны специальные, прежде всего правительственные программы и инструменты, и Центральный банк не отрицает этого. Более того, мы предлагаем новые инструменты, понимая, что финансовая система на рыночных условиях пока не предлагает длинных денег для финансирования, прежде всего, инвестиций.

Еще в апреле мы приняли решение о предоставлении ликвидности на три года под льготные процентные ставки для инвестиционных проектов. Заключили необходимые соглашения с банками. Кроме того, повышая в последний раз ключевую ставку, мы увеличили льготу по таким проектам с 1 до 1,5 процентного пункта. Так что мы на низком старте. Ждем отобранных правительством проектов. На наш взгляд, на первом этапе особенно важно было бы в качестве приоритетов выбирать именно проекты импортозамещения.

У нас есть действующая программа рефинансирования кредитов на поддержку малого и среднего бизнеса, ресурсы под нее ЦБ предоставляются под 5,5%, но работает она, к сожалению, не очень эффективно. Почти половина ресурсов сейчас не выбирается. Мы запланировали с представителями малых и средних компаний изменить программу, чтобы от нее была бОльшая отдача.

Также есть программа по поддержке несырьевого экспорта через агентство ЭКСАР.

И недавно мы создали специальную рабочую группу, где вместе с депутатами Государственной Думы, правительством, банками будем вырабатывать меры по преодолению стагнации в кредитовании сельского хозяйства.

На поддержку долгосрочному кредитованию направлено введение нами и нового аукционного инструмента — кредитов на 18 месяцев. Введение такого инструмента по минимальной ставке (ключевая плюс 0,25 базисного пункта) по сути эквивалентно снижению процентных ставок на длительные сроки.

Напомню, кстати, что в этом году мы активно развивали кредитование под залог кредитных требований, и его объем увеличился на 1,5 триллиона рублей.

Подчеркну, что только за счет мер политики Банка России проблему развития импортозамещения не решить. Бизнес должен быть готов инвестировать свои средства, а не только заемные. А мы в последнее время видим обратную картину: бизнес выводит свои собственные средства, выплачивая в том числе заблаговременно дивиденды.

Кроме того, нужны меры по повышению мобильности рабочей силы. Процент незанятого трудоспособного населения сейчас небольшой, и дальнейший экономический рост возможен только на фоне увеличения производительности труда и перетока рабочей силы из менее эффективных производств в более эффективные.

Хочу заострить внимание на вопросе об уровне кредитной нагрузки на регионы. Кредиты регионам составляют немалые объемы. Конечно, банки с бОльшим удовольствием дают кредиты регионам вместо того, чтобы кредитовать экономику и заниматься соответствующим риск-менеджментом.

Вовлечение субъектов Федерации в долговую кабалу не несет ничего хорошего ни для них самих, ни для процессов кредитования экономики.

И наконец, о нашей долгосрочной цели – по снижению инфляции до 4%. Я не буду повторяться и говорить о социальном и экономическом значении этой задачи — скажу о тех преимуществах, которые дает новый режим политики инфляционного таргетирования (или целеполагания – по-русски). Этот режим позволяет снизить зависимость экономики от внешних шоков, таких как цены на нефть. Экономический рост, инфляция, бюджет при инфляционном таргетировании и плавающем курсе рубля станут более устойчивыми на фоне колебаний нефтяных цен.

Успешная политика по снижению и обеспечению устойчиво низкой инфляции повышает доверие населения к национальной валюте и в целом к экономической политике государства. А это именно наша конституционная задача – обеспечить устойчивость рубля. И надо перестать мерить эту устойчивость только в иностранных валютах: сколько долларов мы можем купить за рубль. Для людей важнее, сколько товаров можно на него купить. Устойчивость рубля – это прежде всего его покупательная способность, а значит, низкая инфляция.

КПРФ поставила вопрос о том, не следует ли установить цель на уровне 6–6,5% в год, поскольку цель в 4% может оказаться труднодостижимой.

Определение постоянной цели, на наш взгляд, означает предсказуемость политики ЦБ, дает представление не только о тактике его действий, но и о стратегических целях. При этом мы не собираемся любой ценой ее достичь в ближайшее время — мы сдвинули сроки достижения этой цели.

Мы ожидаем, что инфляция по итогам 2015 года снизится до 6,2–6,4%.

Снижению инфляции будут способствовать и исчерпание влияния введенных внешнеторговых ограничений, и стабилизация динамики валютного курса, а также, надеемся, успешная реализация программ импортозамещения, особенно в производстве продовольственных товаров, которые имеют преобладающий вес в структуре инфляции.

Центральный банк учитывает вклад и немонетарных факторов в инфляцию: мы уделяем самое пристальное внимание налоговому режиму, проблеме установления тарифов естественных монополий. Мы уверены, что во взаимодействии с правительством мы сможем добиться достижения инфляции на уровне 4% в трехлетней перспективе.

И в заключение два слова о видении нами дальнейшего развития ситуации.

Я уже говорила о том, что мы подготовили пять сценариев. Такое большое количество связано с большим числом факторов неопределенности. Анализ всех этих сценариев, наши расчеты показывают, что применение Банком России режима таргетирования инфляции и плавающего курса рубля позволит сохранить экономическую, финансовую и ценовую стабильность даже в условиях значительного снижения цен на нефть и создать условия для долгосрочного устойчивого экономического роста.

Спасибо большое за внимание.

© cbr