История с Китаем только начинается

Любопытно, что многие российские эксперты в свое время призывали Газпром любой ценой заключать контракт с Китаем. Говорили, что главное – занять рынок, поэтому надо идти на любые уступки Пекину. Когда же Газпром заключил контракт, его тут же стали ругать, что он согласился на «колоссальные» денежные потери. И получается, сначала призывали занимать рынок любой ценой, а потом вдруг стали ругать за не совсем выгодный контракт.
Надо разобраться.
Мы настолько не верим в способность наших компаний вести грамотные переговоры, что с удовольствием называем растиражированную СМИ цену контракта в 350 долларов невыгодной.
На самом деле цифра 350 долларов взялась путем математической глупости в том плане, что люди взяли цифру в $ 400 млрд, озвученную Миллером как суммарную по контракту, потом 30-летний контракт умножили на 38 и получили как раз цену в 350, забыв одну важную деталь. А именно — что контракт предполагает постепенное нарастание поставок, и фактически в первые пять лет объем поставок будет равен 16 с небольшим млрд кубов. Эта поправка – довольно значимая история. Если взять этот момент и добавить формулу, вы получите цену примерно в 388 долларов. А цена в 388 долларов – это две большие разницы, как говорят в одном украинском городе.

Газпром всегда исходил из тезиса о необходимости равнодоходных поставок в Европу и в Китай. Эта равнодоходность и была обеспечена.
Мы с удовольствием верим в то, что наши компании принимают невыгодные для страны решения
Конечно, сейчас начинается вопль на тему «в Европу существует готовая инфраструктура, в Европу есть трубы, в Европу не нужно осваивать два новых месторождения». Слушайте, но когда-то это тоже нужно было делать? Когда-то и в Европу не было ни труб, ни месторождений Уренгой, Ямбург и Медвежье. Все это приходилось осваивать. Благодаря тому, что своевременно были сделаны инвестиции, мы получили возможность сейчас не только экспортировать газ, но использовать его как важный ресурс для внутренних нужд.
В этом плане контракт с Китаем важен не только потому, что мы получили хорошую цену (она действительно выше, чем сегодня среднеевропейская цена, это базовая цена поставок), но мы получили возможность и развивать новые месторождения на востоке.
Т.е. мы не разворачиваем газ с тех месторождений, которые используются как сырьевая база поставок в Европу. Мы этот газ будем брать с новых месторождений на востоке, которые нужно разрабатывать. Чаяндинское месторождение, Ковыктинское месторождение – новые проекты. Будет построена новая труба «Сила Сибири».
Многие считают, что у нас любое инфраструктурное строительство – это воровство, но вообще-то не надо забывать, что любое инфраструктурное строительство имеет серьезный кумулятивный эффект для экономики. Не говоря уже о том, что это возможность провести газификацию востока.
Мы много говорим про то, что нам нужно развивать восточные территории. А как их развивать, объясните мне? Мы же понимаем, к примеру, что телевизоры и «айподы» в Якутии собирать не будешь. Нужно какие-то реальные проекты предлагать.
Например, в рамках этого проекта будет реализовано строительство крупного химического комплекса в Белогорье, как раз на границе с Китаем. Это создаст несколько тысяч рабочих мест. Вот это реальные истории, которые появляются, в том числе, благодаря данному контракту. Регион получит газ, он на внутренний рынок может поставляться. И этот газ  будет довольно серьезным подспорьем для организации производств, потому что когда нет дешевой электроэнергии, соответственно, ничего и не будет.
Очень важно и то, что мы подписали контракт с Китаем по принципу долгосрочного контракта — на 30 лет, с привязкой к нефтепродуктам, по принципу «бери или плати».
С точки зрения нашего диалога с европейцами этот контракт очень важен
Соответственно  этот контракт очень серьезно напоминает те контракты, которые мы долгое время заключали с европейцами. Почему это важно?
Потому что европейцы говорили нам, что такого типа контракты являются отмирающими, больше нигде в мире их подписывать не будут. Будет только торжество спота, СПГ.
Однако оказалось, что все это далеко не так. С точки зрения нашего диалога с европейцами этот контракт очень важен. И не потому, что мы нашли замену их рынку. Нет. Как я уже сказал, мы предлагаем Китаю газ с месторождений, которые не используются для поставок в Европу сегодня. Но мы показали, что мы можем работать с новыми потребителями, что у нас есть возможность выйти на перспективные рынки. Не говоря уже о том, что мы довольно спешно сейчас нагоняем наше отставание в вопросах развития СПГ-проектов. Но и те контракты, которые Европа называла отмирающими, по-прежнему живы. Вот они, подписываются с Китаем.
И я думаю, что этот контракт будет расширен, потому что потенциал добычи на полке Ковыкты и Чаянды составляет 60 млрд кубов. Плюс там есть месторождения независимых производителей. Несколько позже они вполне могут быть подключены к проекту.
Пока же и потенциал Ковыкты и Чаянды позволяет закрыть все нынешние обязательства, и даже заключить новый контракт. Не случайно мы говорим о возможности расширения по восточной трубе до 60 млрд кубов.
Возобновлении переговоров по проекту «Алтай» — некий сигнал европейцам с предложением проявить адекватность и одуматься, потому что этот газ они могут потерять
Владимир Путин говорил о возобновлении переговоров по проекту «Алтай», который ведет на запад Китая. Понятно, что это некий сигнал европейцам с предложением проявить адекватность и одуматься, потому что этот газ они могут потерять.
При этом, конечно, нельзя говорить, что мы переиграли китайцев. Нет. На самом деле Китай тоже заключил выгодное соглашение.
Поставки идут на северо-восток Китая, где у Китая нет альтернатив. Центрально-азиатский газ идет на запад Китая, а тянуть его на восток через весь Китай – очень долгая и тяжелая история. А СПГ, который сегодня приходит на рынок Китая (сейчас начинается волна австралийского СПГ) – это серьезная проблема с точки зрения цен.
Средняя цена поставок по прошлым годам приближается к 500 долларам, а последние контракты заключались и по более высоким ценам, превышающим 700-800 долларов. Это очень чувствительная сумма, потому что китайские проекты оказались тоже довольно серьезно завышены по себестоимости.
Например, на месторождении Горгон в Австралии по сравнению с первоначальными планами затраты уже выросли на 48%. Очень сложные месторождения. У нас обычно примитивно мыслят: «в России холодно, в Австралии жарко, значит там проекты дешевле», не понимая, что жарко – это тоже плохо и это тоже требует электроэнергии, и там тоже сложный нетрадиционный газ.
Не стоит забывать, что мы предлагаем единственный политически безопасный газ для Китая. Если вы везете газ из Австралии, вам нужно проходить Южно-Китайское море, а это море – источник военных угроз. Недавно там чуть не вспыхнул конфликт между Китаем и Вьетнамом.
Когда вы везете СПГ из Катара, вам нужно пройти несколько проливов – одни из самых опасных с точки зрения военных рисков в морском судоходстве. И замирение с Ираном не должно вводить в заблуждение.  Конфликт вернется довольно быстро. Катар и Саудовская Аравия с Ираном мириться не хотят. Малаккский пролив – это зона борьбы с пиратами, зона присутствия ВМС США, и в этом плане Китай не чувствует себя в безопасности.
Мы предлагаем Китаю газ с месторождений, которые не используются для поставок в Европу сегодня
Пекин понимает, что тянуть время было нельзя, и так переговоры затянулись. И хорошо, что этот контракт подписан. Не исключаю, что для Китая этот контракт будет означать и усиление присутствия в российском ТЭК. Не случайно сейчас заговорили о возможности покупки девятнадцати с небольшим процентов акций «Роснефти» китайскими компаниями. Это будет уже, конечно, серьезный прецедент, потому что долгое время мы Китай в апстрим не пускали.
В итоге, думаю, эта сделка такова, что обе стороны выиграли. И возможно, начиная с этой сделки, нам удастся изменить и психологию российского и китайского бизнеса. Китай, конечно, наш крупнейший внешнеэкономический партнер, это факт. Но многие проекты не идут, видимо, из-за неких предубеждений, которые складываются у нас в отношении китайцев, и у китайцев – в отношении нас.
Мы все время считаем китайцев хитрыми, изворотливыми, стремящимися к извлечению выгоды. Но несмотря на то, что Пекин понимал, что нам этот контракт психологически нужен, нам удалось найти понимание. Переговоры наконец завершились подписанием контракта. Возможно, мы поймем, что китайцы тоже могут мыслить рационально, если эти рациональные аргументы четко и логично доводить до их ушей.