Новая карта мира. Ч2. Америка. Китай. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций
Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций. Дэниел Ергин
Электронная книга https://t.me/kudaidem/1783
Рассмотрим Новую карту Америки и Китая.
Раздела «Карта Китая»: обсуждается проблема потребностей Китая в энергоресурсах.
Китай стремится продвинуться в цепочке создания ценности и стать мировым лидером в новейших технологиях, а это вызывает тревогу в Европе и Соединенных Штатах. Китай предъявляет претензии почти на все Южно-Китайское море, по которому проходят важнейшие морские торговые пути в мире. Это самый важный пункт стратегической конфронтации с США, а энергетика – важная часть этих претензий.
Цель китайской инициативы «Один пояс, один путь» – перекраивание экономической карты Азии, Евразии и всего мира, перемещение бывшей Срединной империи в центр реорганизованной мировой экономики.
Одно из последствий торговой войны с Соединенными Штатами выразилось в том, что у китайской инициативы появилась еще одна цель – развивать новые рынки, чтобы компенсировать неустойчивые рынки в США.
Новая карта Америки.
(Глава 1. Газовщик)
Сланцевая революция началась в 1998 г.
Небольшая группа энтузиастов была убеждена в том, что природный газ можно добывать из твердых сланцевых (осадочных) пород экономически выгодным способом.
Цель специалистов заключалась в том, чтобы научиться проделывать тончайшие трещины в твердой породе с тем, чтобы газ мог протекать сквозь сланец и попадать в скважину. Для этого они применили метод гидроразрыва пласта, который стали называть «фрекинг».
Метод предусматривает использование коктейля из воды, песка и определенных химикатов, который под сильным давлением впрыскивается в толщу породы, разрывает мельчайшие поры и высвобождает газ.
Иногда ее еще называют «интенсификацией скважины».
В 1998 г. шифр сланцевых пород был взломан.
Новый метод назвали фрекингом с использованием «скользкой воды».
Однако для того, чтобы бурение сланцевых пород было экономически выгодным, нужно было применить еще одну технологию – горизонтальное бурение.
Технология заключалась в том, что операторы сначала бурили вертикальную скважину, потом буровой инструмент поворачивает и движется сквозь породу горизонтально. Благодаря этому буровая головка может пробурить намного больше породы, что ведет к значительно большей газо– или нефтеотдаче.
Компания Devon совместила горизонтальное бурение с фрекингом.
В 2003 году считалось, что запасы природного газа в Соединенных Штатах заканчиваются.
Основной способ преодоления дефицита – это начать импортировать сжиженный природный газ – СПГ.
Таким образом, Соединенные Штаты должны были начать делать нечто необычное для своей истории – усиливать собственную зависимость от колоссального импорта сжиженного природного газа. Считалось, что США суждено стать крупнейшим мировым импортером СПГ, все более зависящим от поставок газа с мировых рынков, как это уже произошло с нефтью.
Сланцевые породы США была оставлена на откуп самостоятельным участникам – менее крупным компаниям, занятым разведкой и производством нефти и газа, не обремененным бензозаправками или нефтеперерабатывающими заводами, более предприимчивым, более динамичным, располагающим более дешевыми структурами для того, чтобы получать прибыль при разработке месторождений, которые считались истощенными.
Среди этих независимых участников были как компании, оценочная стоимость которых составляла миллиарды долларов, так и динамичные предприниматели, небольшие разномастные разведчики недр.
Целью гонки было идентифицировать и взять в аренду у владельцев ранчо и фермеров самые многообещающие земельные участки, после чего начать трудоемкий процесс определения наличия запасов газа.
В авангарде революции шли тысячи «лэндмэнов».
Land man – это служащий нефтяной компании, ответственный за отношения с владельцами участка, который компания арендует.
Они уговаривали землевладельцев обменять свои права использования минеральных ресурсов на возможность получения роялти.
Самостоятельные участники достигли участка, который окажется крупнейшим сланцевым месторождением нефти и газа – колоссального месторождения Марселлус.
Формация находится на глубине, превышающей милю, и простирается от западных районов штата Нью-Йорк через Пенсильванию до Огайо, от границы с Канадой до Западной Виргинии. Марселлус – вторая крупнейшая газоносная провинция в мире, а возможно, и первая.
Еще одна мощная газоносная сланцевая формация – это Ютика, расположенная ниже Марселлуса в Огайо и Пенсильвании.
Основным стимулом самостоятельных участников сланцевой гонки, заставлявшим их работать с максимальной скоростью, был самый мощный мотиватор – цена.
Американский природный газ стал самым дорогим в промышленно развитых странах.
Уровень цен стимулировал многочисленные эксперименты, инвестиции и готовность принимать рискованные решения.
В 2008 г. объем добычи природного газа в США вырос на 5 %.
Это обстоятельство внезапно привлекло внимание мейджоров, крупных транснациональных компаний. Некоторые из мейджоров начали переводить часть своих инвестиций обратно на территорию Соединенных Штатов.
Иногда они покупали самостоятельных участников. Кроме того, ряд зарубежных компаний – из Китая, Индии, Франции, Италии, Норвегии, Австралии, Южной Кореи – начали платить за то, чтобы стать партнерами американских независимых компаний и предоставить им деньги для продолжения бурного прогресса.
В конце 2010 г. Барак Обама заявил: «Недавние инновации дали нам возможность разрабатывать огромные запасы – возможно, на столетие вперед – в сланце, что у нас под ногами».
В конце 2018 г., согласно оценкам Комитета по запасам, объем запасов газа, поддающегося извлечению, в Соединенных Штатах вырос втрое по сравнению с оценкой 2002 г.
Добыча газа увеличивалась так быстро, что появилось выражение «сланцевый бум».
По мере того как дефицит газа сменился его перепроизводством, случилось неизбежное – цены рухнули с почти 9 долл. за 1000 куб. футов в 2008 г. до 2,5 долл. и даже ниже.
Сочетание изобилия газа с низкими ценами изменило структуру энергоносителей в США. Доля газа в ней существенно возросла.
Самые существенные перемены произошли в электроэнергетике.
В 2007 г. с помощью сжигания угля генерировалась половина производимого в США электричества. К 2019 г. доля угля здесь снизилась до 25 %, а доля природного газа увеличилась до 37 %. В этом заключается главная причина того, что размер выбросов двуокиси углерода в США упал до уровня начала 90-х гг., несмотря на вдвое больший рост экономики.
Главная проблема теперь заключалась не в восполнении скудных запасов, а в поиске новых рынков сбыта растущих объемов недорогого природного газа. Его было чертовски много.
Глава 2. Сланцевая нефть.
Отраслевая догма категорически утверждала, что сланцевые породы даже с применением фрекинга слишком плотны для того, чтобы нефть могла перемещаться в них.
Согласно этой догме, молекулы нефти намного больше молекул газа и потому не могут проникать через крошечные трещины, возникающие в породе в результате фрекинга.
Исследования показали: молекула нефти могла быть разной – как немного больше молекулы газа, так и превосходить ее по размеру в семь раз.
Однако, молекулы нефти ровно такого размера могли проскальзывать сквозь горловину поры.
Компания EOG сосредоточилась на сланцевой формации Игл Форд, которая залегает в Южном Техасе.
Месторождение «молило о горизонтальном бурении».
Это были 120 миль чистой нефти.
Как только стало понятно, что сделала EOG, другие компании ринулись на Игл Форд.
Цена за акр земли подскочила с 400 долл., которые заплатила EOG, до 53 000 долл.
К 2014 г. EOG стала крупнейшим производителем нефти на сухопутной территории Соединенных Штатов.
Сланцевая нефть радикально изменила положение дел не только в Северной Америке, но и во всем мире.
В 2014 г. в Северной Дакоте добывали 1,1 млн баррелей в сутки – в 13 раз больше, чем десятилетие назад.
Добытчики тщательно изучали свои старые загашники, чтобы определить, нельзя ли применить новые технологии на старых освоенных территориях. Самым большим таким загашником был Пермский бассейн.
Геологи Pioneer изучали сланцевые породы, залегавшие под поверхностью принадлежавшего компании участка площадью 900 000 акров в самом сердце Пермского бассейна. Данное ими заключение было ошеломляющим: в паре миль под землей лежал потенциальный нефтяной Клондайк – не просто один слой сланцев, а один слой плотных пород над другим, подобно слоям пирога, и содержащуюся в них нефть можно добывать в огромном количестве, используя гидроразрыв пласта и горизонтальное бурение.
К 2014 г. Пермский бассейн давал 2 млн баррелей, что составляло почти 25 % общей добычи в США.
Соединенные Штаты вернулись – они вновь стали основным игроком в мире нефти.
(Глава 3. «Если бы вы рассказали мне 10 лет назад» – производственный ренессанс).
В 2014 г. Бен Бернанке, только что ушедший в отставку с должности председателя Федеральной резервной системы, назвал неконвенциональную революцию «одним из самых благотворных событий, если не самым благотворным» в американской экономике со времен финансового кризиса 2008 г.
С 2009 г. по 2019 г. объем чистых фиксированных вложений в основной капитал нефтегазодобывающего сектора составил две трети от общей суммы чистых капиталовложений в производство в Соединенных Штатах.
С момента окончания рецессии на нефть и газ приходится треть кумулятивного роста в промышленном производстве Соединенных Штатов.
Сегодня самым важным экологическим вопросом сланцевой добычи считается непредусмотренное поступление в атмосферу метана – в основном в результате утечек из оборудования и трубопроводов.
Но, метан является ценным продуктом и во многих случаях может продаваться, если его улавливать.
Сланцевая революция коренным образом изменила позиции Соединенных Штатов в международной торговле. Если брать за основу для сравнения 2007 г., то в 2019 г. торговый дефицит США оказался на 309 млрд долл. ниже, чем он был бы, если бы не было сланцевой революции.
Без сланцев США продолжали бы оставаться крупнейшим импортером газа в мире. Кроме того, они стали бы крупным импортером сжиженного газа.
Сланцевая революция существенно улучшила конкурентоспособность Соединенных Штатов в мировой экономике.
На строительство новых и модернизацию существующих предприятий химической и родственных отраслей промышленности было потрачено более 200 млрд долл.
Еще десятки миллиардов были вложены в производство стали, других промышленных предприятий, а также в нефтепереработку и инфраструктуру. Главная причина этих перемен – изобилие дешевого природного газа.
Европейские производители, стремясь избавиться от груза высоких затрат на энергетические ресурсы в Европе, начали инвестировать в Соединенные Штаты.
Китайские производители начали создавать новые производственные мощности в Соединенных Штатах.
Сланцевый газ — главным источник производственного ренессанса в Соединенных Штатах, и повышения их конкурентоспособности в мировой экономике
(Глава 4. Новый экспортер газа).
Сжиженный газ получают посредством сложного процесса, включающего его охлаждение до экстремально низкой температуры (ниже –126,67 ℃), что позволяет перевести его из нормального газообразного состояния в жидкое.
Газ в сжиженной форме занимает всего лишь 1/600 объема, который занимало бы такое же количество газа в нормальном состоянии.
Развивалась модель тесно взаимосвязанного бизнеса, в соответствии с которой различные партнеры делают совместные инвестиции на разных этапах цепочки поставок и получают предсказуемость благодаря 20-летним контрактам. Молекулы газа с конкретных месторождений в Индонезии или Малайзии попадают на конкретные электростанции в Японии, Корее или на Тайване. Нет никаких покупок и продаж «на ходу», нет перенаправлений, нет посредников. Цены индексируются в соответствии с ценами на нефть.
В течение ряда лет эта отрасль работала главным образом в Азии. Затем эмират Катар превратил ее в глобальный бизнес.
К 2007 г. Катар превзошел Индонезию, став крупнейшим в мире поставщиком природного газа.
Все было готово к началу больших поставок СПГ в Соединенные Штаты.
В 2009 году предложение газа в США увеличивается значительно быстрее спроса.
И в строительство экспортного терминала для сжижения газа заинтересовалась Shell – один из лидеров в производстве СПГ.
В 2011 г. компания Cheniere получила разрешение на экспорт газа.
В 2014 г. компания Freeport начала строительство своего терминала стоимостью 13 млрд долл. В том же году стартовало строительство терминала компании Sempra.
В 2016 г. в международной конкуренции на рынке СПГ началась новая эра. Соединенные Штаты вернулись на рынок в качестве продавца впервые за более чем половину столетия.
Компании Freeport и Sempra Cameron начали экспорт СПГ в 2019 г. В США идет строительство еще нескольких терминалов.
Все вместе они выведут Соединенные Штаты на одно из мест в «большой тройке» экспортеров СПГ вместе с Катаром и Австралией.
Ни одно государство не получило такой выгоды от развития производства и продажи СПГ, как Катар. Сегодня он имеет самый высокий в мире показатель дохода на душу населения, а капитал его суверенного фонда составляет 350 млрд долл.
Некоторые партии СПГ теперь продаются по-другому – на краткосрочной основе.
Торговля сжиженным газом является теперь не только интегрированным бизнесом, она становится также рынком конкурирующих продавцов и покупателей.
Лично Дональд Трамп превратился в самого высокопоставленного американского продавца сжиженного газа.
Южная Корея, вторая в мире по закупкам СПГ, подписала 20-летний контракт на покупку американского сжиженного газа, обязуясь выплачивать за него более полумиллиарда долларов в год.
В течение многих лет США убеждали Россию и Китай не рассматривать торговлю энергоносителями как инструмент политики, но Трамп делал именно это.
Глава 5. Открытие и закрытие: Мексика против Бразилии.
В 2020 г. объем американского экспорта природного газа в обычном состоянии в Мексику по трубопроводам превышает объем всего поставленного на экспорт СПГ.
Соединенные Штаты поставляют 60 % всего закупаемого Мексикой газа, а также 65 % бензина, что вызвано разрухой в мексиканской нефтехимической отрасли.
Уже построены 17 трансграничных трубопроводов, по которым американский газ поступает в Мексику, попутно идет строительство еще нескольких. Это значит, что мексиканцы будут продолжать использовать американский газ для производства все больших объемов электроэнергии.
В отличие от Мексики, которая переживает упадок, добыча нефти в Бразилии с 2000 г. выросла более чем вдвое.
Глава 6. Война трубопроводов.
С 2000 по 2018 г. добыча нефти в Канаде удвоилась, достигнув 5 млн баррелей в сутки.
Сегодня Канада поставляет в США 40 % импортируемой ими нефти.
Увеличение импорта из Канады рассматривалось как важная часть обеспечения энергетической безопасности Соединенных Штатов. Торговля энергоносителями является ключевым элементом хороших торговых отношений между двумя странами – их товарооборот составляет 618 млрд долл. Канада является вторым по размеру товарооборота торговым партнером Соединенных Штатов.
(Рис. 2)
Трубопроводы останутся в центре борьбы вокруг новой энергетической инфраструктуры Соединенных Штатов, подстегиваемой конфликтом между сторонниками сланцевой революции и защитниками окружающей среды.
Глава 7. Эра сланцевой нефти.
Появление сланцевой нефти означало, что Соединенные Штаты могут опять стать экспортером нефти. Эта перспектива стала причиной новой политической битвы, особенно из-за того, что экспорт нефти был запрещен.
Почему же существовал запрет на экспорт нефти?
Он был введен после нефтяного кризиса, охватившего мир в 70-х гг.
Если говорить упрощенно, то сланцевая нефть и американская система нефтепереработки не подходят друг другу. Большая часть последней – это сверхмощные нефтеперерабатывающие заводы для работы с низкокачественными тяжелыми сортами нефти из Канады, Мексики, Венесуэлы и с Ближнего Востока.
Нефтеперегонные заводы не подходят для переработки растущих объемов более легкой и высококачественной сланцевой нефти.
Разрешению на экспорт сырой нефти в обмен на расширение и увеличение налоговых льгот для компаний, занимающихся использованием солнечной энергии и энергии ветра вступило в силу 18 декабря 2015 г.
К 2019 г. чистый импорт нефти в США снизился с 60 % от всех поставок в 2008 г. до менее чем 5 %.
Перед нашими глазами разворачивались события, которые можно считать историческими не только в нефтяной отрасли и мировой экономике, но и в мировой политике.
Еще в 2003 г. предполагалось, что 20–25 долл. за баррель – это долгосрочная цена на нефть. Но ближе к концу 2003 г. и в 2004 г. эта цена, как и цены на другие сырьевые продукты, начала расти. Этот рост цен стал сигналом о наступлении «эры БРИК».
Рост стран БРИК был впечатляющ.
В период между 2003 и 2013 гг. экономика Китая выросла более чем в два с половиной раза; экономика Индии удвоилась; экономики России и Бразилии выросли на 50 % каждая.
За тот же период времени рост объема мировой экономики составил всего 30 %, экономики Соединенных Штатов – 17 %, Европы – 11 % и Японии – всего 8 %.
Характерной особенностью «эры БРИК» был сырьевой суперцикл – высокие и растущие цены на нефть, медь, железную руду и другие ресурсы.
В ответ на суперцикл и рост цен на ресурсы компании резко нарастили свои инвестиции в производство сырья, чтобы увеличить его еще больше.
Показатель индекса неэнергетических ресурсов достиг пика, в апреле 2011 г., после чего начал снижаться.
Экономический рост в странах БРИКС замедлялся, что влекло за собой уменьшение потребления нефти.
Но доминирующим фактором стала сланцевая нефть.
Благодаря ей Соединенные Штаты стали «энергетической супердержавой».
Глава 8. Перебалансировка геополитики.
В 2013 году на Петербургском Форуме Путин крайне резко высказался против возможной добычи сланцевого газа в Восточной Европе, охарактеризовав ее как серьезную опасность, угрожающую окружающей среде, загрязняющую воду и почву. Свой резкий выпад Путин подкрепил множеством цифр.
Такая бурная реакция Путина объясняется тем, что сланцы становятся вопросом геополитики. Сланцевая революция стала вызовом для России, на тот момент мирового лидера добычи природного газа, а также его крупнейшего поставщика в Европу. Если говорить о мире в целом, то всем становилось понятно, что неконвенциональная революция означает больше, чем просто перемещение потоков нефти и газа. Она означает изменение позиций государств в мире.
Сланцевая революция дала возможность Соединенным Штатам действовать в международных делах с гибкостью, которой у них не было прежде.
В 2008 г., импорт нефти из стран Персидского залива составлял менее 20 % от общего объема импорта и не более одной десятой ее потребления в Соединенных Штатах.
Сегодня из стран Персидского залива в США поступает лишь около 7 % импортируемой ими сырой нефти.
Каким образом сланцевая революция изменила политическую ситуацию в мире? Пример номер один – Иран и ядерное соглашение 2015 г.
США заставила Иран приостановить свою ядерную программу в ответ на снятие санкций.
Пример номер два – это Европа и резкое выступление Путина в Санкт-Петербурге. Рост добычи сланцевого газа оказался одним из путей к диверсификации и деполитизации европейского газового рынка и повышению энергетической безопасности.
Появляется американский сланцевый газ. Во-первых, это устраняет нужду в СПГ в Соединенных Штатах, побуждая экспортеров перенаправлять некоторое количество своего СПГ в Европу. Это создает новый источник диверсификации поставок для Европы. Затем экспорт СПГ из Соединенных Штатов усиливает конкуренцию в Европе.
В 2016 году состоялась первая поставка американского СПГ в Китай.
Сланцевая революция позволила устранить по меньшей мере одну важную причину разногласий в американо-китайских отношениях и создать общность интересов между государствами – если позволят торговые войны.
Благодаря сланцевой революции Соединенные Штаты по-новому представлены в Азии.
Индия, экономика которой растет на 7–8 % в год, закупает нефть и особенно СПГ в Соединенных Штатах.
В 2020 г. большая часть японских атомных электростанций продолжает простаивать.
СПГ заполнил образовавшуюся пустоту, благодаря ему в Японии выработано 30 % электроэнергии.
Осенью 2018 г.: Соединенные Штаты превзошли Россию и Саудовскую Аравию и вернулись на первое место в мире по добыче нефти, которое они потеряли более сорока лет назад.
С точки зрения объемов добычи можно сказать, что за десять с небольшим лет Соединенные Штаты добавили эквивалент еще одной Саудовской Аравии.
Фактически США стали нетто-экспортером.
Сланцевая революция перевернула мировой рынок нефти и меняет концепцию энергетической безопасности. Парадигма «Страны – члены ОПЕК против стран, не являющихся членами ОПЕК», которая определяла развитие мирового рынка нефти в течение десятилетий, более не существует. Ее место заняла новая парадигма – «большая тройка» в составе США, России и Саудовской Аравии.
Энергетика остается источником мировой напряженности и центральным пунктом геополитических конфликтов и разногласий в мире.
Карта Китая. Глава 17. G2 («Большая двойка»)
G-2 — это «большая двойка»: США и Китай.
Ее не существует, по крайней мере официально. Но тем не менее она вполне реальна и является самой весомой из всех остальных G.
Она влияет на будущее мировой экономики – да и на все остальные сферы жизни в этом столетии, – и гораздо больше, чем все другие вышеупомянутые группы.
На Соединенные Штаты и Китай приходятся 40 % мирового ВВП и 60 % военных расходов.
G-2 указывает на важность отношений между этими странами, на их новое соперничество и их влияние на весь остальной мир.
Торговый оборот превышает 700 млрд долл., американские инвестиции в Китай объемом 116 млрд долл., китайские инвестиции в США объемом 60 млрд долл.; плюс более 360 000 китайских студентов в американских университетах.
Вера во взаимодействие уступила дорогу отчужденности и новой эпохе соперничества – торговым войнам и конфликтам вокруг экономических проблем и вопросов безопасности, разговорам о разъединении двух экономик, гонке вооружений и тому, что будет рассматриваться как борьба за экономические модели и в конечном итоге за главенство в мире в оставшуюся часть текущего столетия.
Говорят, это уже можно назвать холодной войной.
Из-за коронавируса в 2020 г. враждебность достигла нового уровня.
Означает ли все вышесказанное, что Китай и Соединенные Штаты движутся в направлении к так называемой ловушке Фукидида?
Эта концепция названа в честь военного историка из Древних Афин.
Она обрисовывает опасность войны, вспыхивающей в результате столкновения доминирующей и укрепляющейся державы.
Существуют многочисленные примеры таких войн.
Впервые концепция была описана Фукидидом в хронике войны между доминирующими Афинами и укрепляющейся Спартой в V в. до нашей эры.
Война продолжалась 30 лет и разрушила оба города-государства. Еще один пример – гонка военно-морских вооружений и экономическое соперничество между Великобританией и Германией, перешедшие в Первую мировую войну, которая разнесла в прах мир, проживший целое столетие без больших войн. Итогом войны стало то, что и победители, и побежденные оказались в гораздо худшем положении, а сама бойня заложила фундамент для Второй мировой войны.
Если крупнейшие державы будут вновь и вновь совершать стратегические просчеты, они могут создать ловушку Фукидида для самих себя.
Китай больше не чувствовал потребности смотреть на Соединенные Штаты ни как на ориентир, ни как на ролевую модель. С точки зрения Китая, финансовый кризис 2008 года стал «водоразделом в истории китайско-американских отношений, который постепенно принуждает США относиться к Китаю как к равному».
В книге «Китайская мечта: великодержавное мышление и военно-стратегическое положение в постамериканскую эпоху» говорится о неизбежности конфликта с Соединенными Штатами.
В Китае книга стала бестселлером.
Усиливается изменения баланса в мировой экономике. Китай превратился в то, чем во времена промышленной революции была Великобритания, – он стал «мастерской мира».
За три года (с 2011 по 2013 г.) Китай потребил больше цемента, чем Соединенные Штаты за весь XX в.
Резервы Управления валютного контроля Китая составляют 3 трлн долл. США, почти треть из которых – это государственный долг США.
Китай быстро становится страной потребителей.
Пекин старается превратить экономику из ориентированной на экспорт в ориентированную на внутреннего потребителя.
В 2000 г. в Китае было продано 1,9 млн автомобилей, а в Соединенных Штатах – 17,3 млн. В 2019 г. этот показатель для Китая составил 29 млн, для США – 17 млн.
Если использовать другой основной показатель ВВП – паритет покупательной способности, то Китай уже стал крупнейшей экономикой мира. По этому показателю он превзошел Соединенные Штаты в 2014 г. (Отметим на полях, что экономика Германии превзошла британскую в 1910 г.)
Среди проблем Китая отметим старение население, размер внутренней задолженности и структуру экономики.
Китай импортирует 75 % потребляемой нефти, поэтому Пекин рассматривает это как одну из причин своей уязвимости и один из факторов, определяющих выбор политической стратегии. Соединенные Штаты испытывали такие же опасения, когда импортировали большое количество нефти.
За два последних десятилетия военные расходы Китая увеличились вшестеро.
Сегодня они составляют 228 млрд долл. по сравнению с 597 млрд долл. у США.
Занимающие третье и четвертое места Саудовская Аравия и Россия остаются далеко позади – у каждой из них военные расходы находятся в диапазоне 55–70 млрд долл.
Китай сосредоточен на разработке «широкого спектра ракет, средств ПВО и электронного оборудования», которые смогут «нейтрализовать различные американские вооружения, от кораблей до спутников».
Южно-Китайское море представляет собой то, что называют «величайшим очагом напряженности» непосредственно между Соединенными Штатами и Китаем.
(Глава 18. «Опасная земля»).
Южно-Китайское море — важнейшая водная артерия в мире, простирается от Индийского океана до Азии и Тихого океана.
Его воды омывают берега Индонезии, Малайзии, Брунея, Филиппин, Вьетнама, Китая и Тайваня. Сингапур расположен сразу за его границей.
По Южно-Китайскому морю проходят торговые пути, по которым перемещаются товары на 3,5 трлн долл. – это две трети морской торговли Китая и более 40 % Японии. В этот поток входят 15 млн баррелей нефти в сутки – почти столько, сколько проходит через Ормузский пролив, а также треть мировой торговли СПГ. По Южно-Китайскому морю проходит 80 % нефтяного импорта Китая.
На него приходится 10 % мирового улова рыбы, 40 % мирового улова тунца. В нем добывают бóльшую часть морепродуктов, потребляемых в Китае.
Противоречия вокруг Южно-Китайского моря касаются островов и определения понятия территориальных вод.
Естественные и искусственные острова дадут Китаю возможность осуществлять непрерывное морское и воздушное патрулирование в Южно-Китайском море.
Исключительная экономическая зона (ИЭЗ) простирается на 200 морских миль от побережья. Для большинства государств ИЭЗ подразумевает только экономические права – на рыбные ресурсы в этих водах, месторождения нефти, газа и других полезных ископаемых на морском дне.
Китай же полагает, что понятие ИЭЗ дает ему право контролировать корабли, которые двигаются по этим водам.
(Глава 20. Мудрость будущих поколений).
В предыдущие десятилетия накал конфликтов вокруг Южно-Китайского моря ослабел, потому что страны региона сосредоточились на росте экономики.
Дэн Сяопин предложил стратегию решения проблемы, он сказал, что наше поколение недостаточно мудро для того, чтобы разрешить такой сложный вопрос. Было бы неплохо положиться на мудрость будущих поколений, которые решат его.
Подход Дэна работал более или менее удачно до 2009 г.
В марте 2009-го года китайские военные корабли, авиация и рыболовные суда перехватили американское разведывательное судно «Импеккабл», примерно в 75 милях от острова Хайнань. Это был конфликт вокруг трактовки концепции ИЭЗ.
Американский корабль находился далеко за пределами территориальных вод Китая, которые простираются на 12 миль, хотя и внутри его исключительной экономической зоны. По американской трактовке, это было открытое море, по китайской – этот район находился под сюзеренитетом Китая.
(Рис. 5) (Глава 21. Роль истории).
Конфликт вокруг Южно-Китайского моря – это комплексная проблема.
В поисках аналогов того, что может произойти в результате военно-морского соперничества США и Китая, снова и снова приходит на ум пример действия «ловушки Фукидида» в начале XX в. – гонка военно-морских вооружений Англии и Германии перед Первой мировой войной и ее трагические последствия.
Эта аналогия внушает такие опасения, что Генри Киссинджер заключает свою книгу «О Китае» эпилогом, озаглавленным «Повторяется ли история» и полностью посвященным этому вопросу с точки зрения американо-китайских отношений. Однако с некоторым беспокойством он приходит к выводу, что «исторические аналогии по своей природе неточны».
(Глава 22. Нефть или вода?)
Энергетика является фундаментом беспрецедентного экономического роста Китая.
В 2009 г. Китай превзошел Соединенные Штаты, став крупнейшим в мире потребителем энергии. Сегодня он один потребляет почти 25 % произведенной в мире энергии. Спрос на энергию в стране продолжит увеличиваться, хотя скорость роста, скорее всего, замедлится, поскольку доля услуг и внутреннего потребления становится все больше.
Почти 90 % энергии в Китае получают, используя ископаемые виды топлива.
За счет угля в стране получают почти 60 % энергии.
Китай — крупнейший импортер нефти в мире – в 2020 г. она ввезет 75 % добытой нефти.
Южно-Китайское море – это сверхважная магистраль для импорта нефти. Большая ее часть, добытая как на Ближнем Востоке, так и в Африке, проходит через узкий Малаккский пролив, который выходит в Южно-Китайское море.
Малаккская дилемма – это риск зависимости Китая от этого морского пути.
Китайские стратеги сконцентрированы на следующем потенциальном сценарии кризиса: Тайвань угрожает провозгласить независимость, и Китай отвечает с применением силы.
США перекрывают поставки нефти в Китай через Южно-Китайское море.
Что будет дальше – эскалация по непредсказуемому сценарию?
В этом заключается часть стратегического обоснования Пекином его «Карты девяти пунктиров» и отстаивания суверенитета над водами Южно-Китайского моря.
Бóльшая часть СПГ тоже будет транспортироваться через Южно-Китайское море.
Контейнер совершил переворот в экономике, позволив сократить транспортные расходы до крошечной доли по сравнению с тем, чем они были раньше.
Использование контейнеров дало возможность резко увеличить скорость погрузки и разгрузки судов. Контейнеры легко перемещаются между кораблями, грузовиками и поездами. Все это позволило превратить производство из местного или регионального бизнеса в глобальный.
В 1965 г. начались первые регулярные рейсы контейнеровозов между портами Соединенных Штатов и Европы.
Контейнеризация — это «самое значительное событие в судоходстве после перехода от паруса к энергии пара».
Сегодня семь из десяти крупнейших в мире контейнерных портов находятся в Китае, крупнейший из них – Шанхай. Лишь один Китай обеспечивает более 40 % мировых контейнерных перевозок. А, торговля дает почти 40 % ВВП Китая.
Контейнеровозы являются для Китая современными «кораблями-сокровищницами», настоящими наследниками великого флота Чжэн Хэ из XV в. Это те корабли, которые позволили Китаю занять его текущее положение в мировой экономике и торговле.
(Глава 24. Тест на благоразумие).
В 2013 г. Си Цзиньпин начал «третью китайскую революцию», если иметь в виду революции под руководством Мао и Дэна.
Цель революции Си – новая эпоха модернизации, благодаря которой экономика поднимется на самый верх цепочки добавленной стоимости и будет создано «относительно обеспеченное общество».
В 2018 г. Всекитайское собрание народных представителей избрало его пожизненным председателем КНР, прервав появившуюся после смерти Дэн Сяопина традицию ограничения срока пребывания на этом посту. Собрание также уравняло «идеи Си Цзиньпина» с «идеями Мао Цзэдуна» и «теорией Дэн Сяопина».
Китай постоянно пытается донести до стран, выходящих на Южно-Китайское море, простую мысль: «Мы – это географическая реальность. Американский альянс – это геополитическая концепция».
Япония и Южная Корея испытывают возрастающую озабоченность «односторонними амбициями Китая по монополизации всего Южно-Китайского моря», что море становится «Китайским озером».
Теперь Китай – это экономический оппонент, а также стратегический соперник США.
Трамп денонсировал соглашение ВТО 2001 г. как «крупнейшую кражу рабочих мест в истории».
Стратегия национальной безопасности Трампа характеризует Китай как чрезвычайно опасного геополитического оппонента, занимающего первое место в списке противников Америки. Китай является «ревизионистской» державой (наряду с Россией), которая пытается «сформировать мир, несовместимый с интересами и ценностями США».
США перешли к новой стратегической эпохе – соперничеству с Китаем и Россией.
«Китай – № 1; Россия – № 2». Причина в том, что сейчас Китай рассматривается как государство, которое стремится сместить Соединенные Штаты с занимаемой ими позиции в мире и расширяет свои возможности сделать это.
Китай отреагировал опубликованием своей «белой книги» «Национальная оборона Китая в новой эре».
«Белая книга» определяет новую эру как эру «стратегического соперничества» великих держав.
Гонка высокотехнологичных вооружений уже идет во главе с борьбой за доминирование в области искусственного интеллекта.
Цель провозглашенной Пекином в 2017 г. стратегии «Сделано в Китае 2025» – сделать Китай лидером в десяти высокотехнологичных отраслях экономики.
Китайцы указывают, что их доход на душу населения составляет всего одну седьмую этого показателя в Соединенных Штатах, и для того, чтобы избежать стагнации, необходимо двигаться вверх по цепочке создания добавленной стоимости.
Борьба за первенство в технологиях уже охватила сферу мобильной связи (стандарт 5G) и китайскую компанию Huawei — символа технологического и экономического развития Китая.
США лишили Huawei возможности использовать американские сети телекоммуникаций и стараются убедить другие страны сделать то же самое.
Аналогия напрашивается сама собой – технология сотовой связи пятого поколения 5G наряду с проблемой Huawei, подобно британским и германским линкорам в канун Первой мировой войны, стала воплощением нового соперничества в наше время.
(Глава 25. Строительство дороги).
В 2013 году Си раскрыл планы Китая по созданию новой карты мировой экономики – концепции «Один пояс, один путь».
Китай, исторически известный как Срединная империя, будет играть в ней роль центра переформатированной мировой экономики.
Концепция предусматривает связь Китая с остальной Евразией – Европой и Азией, рассматриваемыми как единое целое, – через инфраструктуру, энергетику, инвестиции, коммуникации, политику и культуру.
Впоследствии сферу влияния, обрисованную Си, предусматривается расширить, включив в нее Ближний Восток и Африку.
Китаю отводятся роли «локомотива», предпочтительного партнера, ведущего финансиста и главного стратега.
Исторически, Шелковый путь представлял собой ряд широких и узких троп через пустыню Такла-Макан, ведущих зачастую в очень опасных условиях от одного оазиса-поселения к другому, временами через неприступные горы.
В течение десятилетий он являлся важнейшей артерией для перемещения товаров – от шелка и пряностей до изделий из кожи и музыкальных инструментов, а также культур, людей, религий и языков. Например, по этому маршруту на Запад пришла бумага.
В 2013 г., Си назвал грандиозный план Пекина «новым Шелковым путем».
Китай будет работать с государствами Юго-Восточной Азии, «чтобы построить морской Шелковый путь XXI в.».
“Один пояс, один путь”» — это и инициатива, и стратегия.
Для простоты ее часто называют «Пояс и путь». И поскольку стратегия представляет собой концепцию, применяемую к проектам по всему миру, она также превратилась в полномасштабный бренд.
По мере роста потребностей Китая в энергоносителях в нынешнем столетии доступ к энергетическим ресурсам Средней Азии стал одним из главных в его списке приоритетных задач. Туркменистан с огромными запасами газа стал его крупнейшим экспортером в Китай.
В Казахстане китайские компании контролируют около 20 % добычи нефти.
По трубопроводу длиной 1400 миль, проложенному от побережья Каспийского моря на западе Казахстана, нефть поступает в Китай, что делает страну важной частью планов Пекина по диверсификации источников энергоносителей.
Программа «Один пояс, один путь» включает в себя проекты в области энергетики, инфраструктуры и транспорта с общим объемом инвестиций 1,4 трлн долл.
Мир еще не видел таких масштабов. Если измерять по текущему курсу доллара, то инвестиции в рамках программы «Один пояс, один путь» по меньшей мере в семь раз превосходят инвестиции по плану Маршалла – американской стратегии восстановления разрушенной Европы после Второй мировой войны.
Инвестиции в инфраструктуру в течение нескольких десятилетий являлись двигателем экономического роста при развитии страны, которому можно придать импульс, когда экономический рост, как представляется, идет на убыль.
Концепция «Один пояс, один путь» появилась из опасений замедления экономического роста в Китае.
Программа развития морского транспорта, известная как «Один путь», нацелена на создание «нитки жемчуга» – ряда портов на всем протяжении маршрута, ведущего в Африку и на Ближний Восток, которые будут способствовать торговле и служить базами кораблям китайского военно-морского флота.
«Один пояс», который называют также «евроазиатский сухопутный коридор», позволяет Китаю расширять его экономическое воздействие через Россию и Среднюю Азию на Восточную и Западную Европу, а также на Ближний Восток и Африку. Эти сухопутные пути также дадут Китаю возможность устранить одну из основных стратегических угроз – со стороны американского флота и Малаккской дилеммы.
А отличии от США, с Китаем у руля другие страны не увидят смены режима, поддержки «цветных революций», защиты активистов правозащитных движений. Вместо этого Китай будет признавать и уважать «абсолютный суверенитет».
Ключ к этой стратегии называется связанностью.
Одним из самых эффективных инструментов Китая является его способность мобилизовывать капитал в огромных масштабах.
В новом, полностью принадлежащем Китаю Фонде Шелкового пути сосредоточено более 60 млрд долл.
Китай также создал новый Азиатский международный банк развития инфраструктуры (Asian International Infrastructure Bank, AIIB), который будет заниматься финансированием инфраструктуры, создаваемой вдоль этих коридоров.
Китай, являющийся крупнейшим кинорынком в мире, организовал ежегодный кинофестиваль «Шелковый путь».
Китай является инициатором проекта прокладки скоростной железной дороги сквозь горные массивы в Юго-Восточную Азию стоимостью 6 млрд долл.
Китай вложил средства в многочисленные проекты в области энергетики. Он продвигает технологию линий электропередач сверхвысокого напряжения, для передачи электроэнергии на большие расстояния.
На сегодня крупнейшим проектом является Китайско-пакистанский экономический коридор, в который планируется вложить 62 млрд долл. Почти 70 % проекта – это инвестиции в электроэнергетику.
Трасса Китай – Гвадар является «альтернативой Малаккскому проливу, который часто патрулируют корабли американского военно-морского флота».
(Рис. 6)
Осторожные эксперты предостерегают принимающие стороны от «новой версии колониализма».
В ответ на расширяющуюся дискуссию о долговой ловушке (и показывая озабоченность самого Пекина проблемой невозвращения кредитов) Си в 2019 г. представил «платформу поддержания приемлемого уровня задолженности», целью которой является недопущение попадания заемщиков в долговую ловушку.
Большинство стран хочет получать инвестиции и не хочет оставаться в стороне от идущей под руководством Китая «глобализации 2.0».
Россия на сегодняшний день хочет, чтобы ее Евразийский экономический союз пересекался с программой «Один пояс, один путь». Россия не имеет средств на то, чтобы стать инвестором глобального масштаба, и сама нуждается в инвестициях; кроме того, это отвечает ее политике поворота на восток и поддержке позиции Китая по проблеме «абсолютного суверенитета».
Но на сегодняшний день Китай предлагает многим странам наилучшие условия сделки. Государства, которые ищут деньги для инвестиций в инфраструктуру и энергетику и хотят найти свое место на новой карте мировой экономики, приходят к выводу о том, что значительно лучше ориентироваться на поднимающийся Китай, заинтересованный Китай (или хотя бы подстраховываться, поступая таким образом), чем на капризную Америку, которая начинает уступать.
