12 новинок нонфикшена. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя. Крестовый поход. Коррупция при короля-солнце

Хочу рассказать о 12 новинках нонфикшна.

 Ссылки на некоторые электронные книги t.me/kudaidem/927

Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя 1935-1961

Византия: история исчезнувшей империи

Первый крестовый поход. Зов с Востока

Мир блистательного принца: придворная жизнь в древней Японии

Коррупция при дворе короля-солнце. Взлет и падение Никола Фуке

Гавана: столица парадоксов

Книга Александра Грохана Вот идет человек автобиографию немецкого актера, выходца из еврейской семьи.

Открытие природы. Путешествия Александра Гумбольдта

Карл Уве Кнаусгор «Прощание» (первый глобальный бестселлер в жанре автофикшн

Игры разума – биография Лауреата Нобелевской премии по экономике, основоположника теории игр Джона Нэша

Стивен Фрай Миф: греческие мифы в пересказе

Главарь банды на день

Конец власти книга Мойзес Наим бывший министр экономического развития в последнем демократическом правительстве Венесуэлы

Николас Рейнольдс. Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя 1935-1961 гг.

 Рассекреченные несколько лет назад материалы архивов ЦРУ и ФБР показали, что у Хемингуэя были все основания для тревоги: на протяжении большей части 1950-х годов он в самом деле находился «под колпаком» как возможный агент коммунистического подполья.

Книга американского историка Николаса Рейнольдса — спокойное и аргументированное исследование того, насколько обоснованными были подозрения американских спецслужб, и что на самом деле связывало Хемингуэя с коммунистами.

В 1935 году писатель стал свидетелем катастрофического урагана в окрестностях Флориды: его жертвами стали ветераны Первой мировой войны, которых американское правительство сначала отправило в этот регион для участия в строительном проекте, а после фактически бросило на произвол стихии. Увиденное произвело на Хемингуэя настолько сильное и гнетущее впечатление, что его отношения с американским государством — до этого вполне безоблачные — дали серьезную трещину.

Следующим важным этапом, еще сильнее сместившим политическую позицию писателя влево, стала гражданская война в Испании. Отправившись туда в качестве журналиста, Хемингуэй всей душой проникся республиканскими и антифашистскими идеалами.

В конце 1930-х годов, когда писатель принял предложение советского резидента в Нью-Йорке, и стал, по сути дела, внештатным агентом «на идеологической основе» (на жаргоне спецслужб это означало, что писатель согласился предоставлять информацию НКВД без какого-либо вознаграждения). Важной подпиткой для просоветских симпатий Хемингуэя была горячая эпистолярная дружба с переводчиком Иваном Кашкиным, способствовавшим колоссальной популярности писателя в СССР.

Однако практически никакой пользы своим советским партнерам писатель не принес. 

 «Писатель, моряк, солдат, шпион» — умная, деликатная, увлекательная и безупречно взвешенная книга о большом и сложном человеке, живущем в мире, где литература в частности и искусство вообще еще не утратили своего общественного веса и в этом смысле, по сути дела, мало отличаются от политики. 

Хемингуэй в интерпретации Рейнольдса выглядит гротескно маскулинным, нелепым, раздражающе нерешительным, самовлюбленным — и в то же время подкупающе настоящим, человечным и стопроцентно живым.

 Джонатан Харрис. Византия: история исчезнувшей империи

 Византийцы не сумели ни выстроить эффективную систему управления, ни создать надежную армию — да что там, но именно Византия просуществовала дольше всего — более тысячи лет, причем в самых враждебных и постоянно меняющихся  условиях.

Каким образом ей удалось выживать так долго, сохраняя при этом культурную, религиозную и языковую целостность?

книга Харриса — это пересказ основных вех византийской политической истории. Основание Константином новой столицы, принятие христианства, реформы Юстиниана, иконоборческая ересь, борьба со славянами, арабами и персами, великолепие Македонской династии, четвертый крестовый поход, закончившийся захватом Константинополя -и дальше, под горку, к страшному дню 29 мая 1453 года, когда, защищая город на древних стенах Феодосия, в бою пал последний император.

Автору можно поставить в упрек традиционную фиксацию на жизни императоров и их окружения.

Если вы рассчитываете прочитать всего одну книгу об этой эпохе, то и в этом качестве  «Византия: История исчезнувшей империи» отлично сгодится.

Интересно постараться понять историю великой державы, косвенным образом породившей нашу собственную государственность.

Питер Франкопан. Первый крестовый поход. Зов с Востока

 26 ноября 1095 года римский папа Урбан II произнес речь, в которой призвал христиан отправиться в поход на Восток, спасти своих восточных братьев от поругания и освободить Иерусалим из рук неверных. Через два года исполненное энтузиазма войско крестоносцев стояло под стенами Иерусалима.

Крестовые походы рассматривают, учитывая два важных аспекта:

— борьба между папой Урбаном и его прямым конкурентом, антипапой Клементом (кто из двух пап сделает более сильный политический ход, тот и победил),

— увеличения благосостояния в обществе, повлекшего за собой рост авантюризма и интерес к путешествиям.

Для исламского мира походы стали одновременно и катастрофой, и сигналом к консолидации.

Автор сделал главным героем первого крестового похода Византию.

Император Византии Алексей I Комнин скрытно инициировал крестоносный порыв для спасения своей империи, гибнущей под ударами турок-сельджуков.

История первого крестового похода наглядно демонстрирует, что в XI веке христиане всего мира еще воспринимали друг друга как братьев — возможно, не самых любимых и скорее двоюродных, чем родных, но определенно связанных между собой теснейшими узами.

История первого крестового похода наглядно демонстрирует, что в XI веке христиане всего мира еще воспринимали друг друга как братьев, связанных между собой теснейшими узами.

Книгу можно читать как увлекательное повествование о том, что творилось на пространстве от Франции до Палестины в конце XI века, о великих победах, трагических поражениях, интригах, подвигах, корысти и предательстве. 

А многие события мировой истории (включая, к примеру, многовековую культурную изоляцию Руси — со всеми вытекающими) предстанут перед вами в радикально новом свете.

Айван Моррис. Мир блистательного принца: придворная жизнь в древней Японии

Книга Айвана Морриса — золотая классика японистики, сочетающая в себе оригинальность исследования с чарующим изяществом изложения.

 Текст перебрасывает ажурный мостик из XX века в эпоху Хэйан  — самый изысканный и церемонный период японской истории, расцвет которого пришелся на XI век.

«Блистательный принц» — это принц Гэндзи, любвеобильный герой знаменитого романа императорской фрейлины Мурасаки Сикибу, фундаментального для всей японской культуры текста. 

К X веку Япония полностью обособилась от Китая (из которого до этого с жадностью заимствовала решительно всё — от способов стихосложения до архитектуры) и оборвала с ним все связи, императорский двор переехал в новую благоустроенную столицу — Хэйан-кё (позднее этот город стал известен как Киото), власть прочно закрепилась в руках могущественного клана Фудзивара, а во дворце потекла бесконечно утонченная и абсолютно самобытная жизнь. 

Книга — вдумчивый и детальный рассказ о тончайших нюансах этой жизни, о едва ли не чувственных отношениях придворных с природой и временами года, о религии (распадавшейся на три равновеликих рукава — буддизм, синтоизм и традиционные поверья), а главное — о повсеместном культе красоты и художественной чувствительности, стоявшей в списке добродетелей несопоставимо выше нравственности.

Эпоха Хэйан относится к числу периодов, словно созданных для того, чтобы смотреться в них, как в зеркало. Тотальная театральность и демонстративность чувств, возогнанных до предела; пронзительное (и тоже несколько аффектированное) ощущение близкого конца и обреченности, пронизывающее каждое мгновение бытия; культурный изоляционизм и распад традиционной семейной модели, — при желании практически любое время (наше — не исключение) найдет в эпохе Хэйан нечто родное и узнаваемое. 

Аскетичная чистота авторской мысли, бескорыстная преданность избранному предмету делает книгу Морриса максимально вневременной, принципиально не устаревающей и свободной от диктата актуальности.

 
Винсент Дж. Питтс. Коррупция при дворе короля-солнце. Взлет и падение Никола Фуке

Книга Питтса — академичное исследование, посвященное эпохальному и скандальному процессу над суперинтендантом Никола Фуке.

 То, что Людовику XIV виделось скорым показательным судом над изменником и казнокрадом с обязательной казнью в финале, Фуке сумел превратить в трехлетнее осмысленное разбирательство, закончившееся для короля полным моральным поражением.

Повествование о восхождения нескольких поколений семьи Фуке к вершинам власти становится до невозможности увлекательным и — что особенно ценно и неожиданно — жгуче актуальным для России сегодня.

Применительно к эпохе Короля-Солнце коррупция была не столько отклонением от нормы, сколько самой нормой, естественным и единственно возможным образом жизни всего государственного аппарата, и в нее были вовлечены фигуры куда более влиятельные и важные, чем злополучный Фуке. Именно на обнародовании этого факта и на его осмыслении выстроил свою линию защиты опальный суперинтендант, и эта стратегия спасла его от плахи и едва не спасла от тюремного заточения.

Суд над Фуке выявляет риски судебного процесса, когда инициировавшая его власть теряет контроль над изложением событий и позволяет защите выступить с собственной, убедительной и часто весьма опасной контристорией.

Марк Курлански Гавана: столица парадоксов

Эпоха в пятисотлетней истории кубинской столицы оказывается у него если не безоблачной, то по-своему обаятельной и своеобразной.

Автор ухитряется находить романтику и поэзию во временах раннего колониализма (на протяжении первых трех веков существования Гаваны многострадальный город грабили и сжигали в среднем каждые десять лет).

Столетия рабства (продержавшегося на Кубе дольше, чем где-либо еще, и отличавшегося особой бесчеловечностью) обретают в его трактовке зловещее величие.

Период коррумпированной «независимости» XX века предстает в ореоле лихорадочного и карнавального веселья.

«Гаванские тексты» Сирило Вильяверде, Хосе Марти, Алехо Карпентьера, Рейнальдо Аренаса, Леонардо Падуры, а также иностранцев, писавших о Кубе (в их числе Энтони Троллоп, Грэм Грин и Эрнест Хемингуэй) становятся вторым ключом к пониманию Кубы — пожалуй, не менее важным, чем собственно авторская ею увлеченность.

По завершении «Гаваны» вы можете обнаружить себя за чтением «Сесилии Вальдес» Вильяверде (кубинский аналог наших «Войны и мира»), модернистских стихов «апостола» кубинской войны за независимость Марти или головокружительной «Погони» классика XX века Карпентьера.

Книга — инъекции любви к Гаване, причем не так важно -практической или умозрительной и дистанционной.

Александр Грохан Вот идет человек

Издательская аннотация обещает читателю автобиографию немецкого актера, выходца из еврейской семьи.

История жизни Александра Гранаха (урожденного Иешайи Гронаха) — не просто автобиография еврейского актера, но настоящий роман, или, вернее, сразу несколько восхитительных романов под одной обложкой.

двадцатилетний Гранах едет в бурлящий культурной жизнью Берлин, где устраивается на работу в мастерскую гробовщика, а параллельно начинает учиться актерскому ремеслу.

Как подданный Австро-Венгрии герой попадает сначала на фронт, а после — в итальянский плен, откуда с риском для жизни бежит через заснеженные Альпы.

и вот он уже снова в Берлине, на сцене, в роли Шейлока из шекспировского «Венецианского купца».

Пытаясь подсчитать, сколько же лет актер проживает за время своей профессиональной карьеры, Гранах пускается в сложную арифметику («К примеру: Лиру — 112 лет, Францу Моору — 25, Мефистофелю — 50, Шейлоку -60, Гамлету — 30, Отелло — 40. А всем вместе им 317 лет, которые, если ты настоящий актер, ты можешь прожить за год. Получается, что тот, кто актерствует тридцать лет, проживает 9510 насыщенных лет, вместо жалких семидесяти»). Однако самому ему эти расчеты определенно не нужны: событий его собственной жизни с запасом хватит на добрый десяток других.

Очаровательная импульсивность и непосредственность, зоркость и талант в сочетании с почти детской наивностью, а главное — какое-то поистине космическое обаяние рассказчика делают «Вот идет человек» книгой не просто хорошей, но по-настоящему выдающейся. 

Андреа Вулф Открытие природы. Путешествия Александра Гумбольдта

Выходец из богатой прусской семьи, Александр Гумбольдт с юности мечтал о научных открытиях.

Его в равной мере влекли биология, геология, ботаника, химия, физика.

он, преодолевая все мыслимые препоны (в Европе полыхают наполеоновские войны, затрудняющие перемещения по миру), бросается в головокружительное путешествие по Южной и Центральной Америке. На протяжении долгих пяти лет он, подвергая свою жизнь опасности, карабкается на заснеженные вулканы, пьет кишащую паразитами воду из Ориноко (а после методично фиксирует симптомы отравления), собирает гербарии и всеми способами шокирует испанскую колониальную элиту.

Вернувшись в Европу, поселяется в Париже, где со страшной скоростью строчит бесконечные тома своих сочинений, а заодно спорит, дружит и враждует со всеми приметными европейскими интеллектуалами. А уже под конец жизни отправляется в новое, не менее захватывающее путешествие по России, где, судя по всему, успевает пересечься с Пушкиным...

Конфидент поэта Иоганна Вольфганга Гёте и собеседник американского президента Томаса Джефферсона, корреспондент Чарльза Дарвина и друг Симона де Боливара, Александр фон Гумбольдт определенно был одним из самых ярких людей своего времени. Однако, по мнению Андреа Вульф, его главная (и почти забытая сегодня) заслуга перед миром состоит вовсе не в этом, а в том, что именно Гумбольдт впервые представил природу как единый целостный организм, а не как сумму обособленных и разрозненных феноменов.

Таким образом, именно Гумбольдту по праву принадлежит честь называться изобретателем экологии и вообще науки об окружающей среде — едва ли не самой главной дисциплины наших дней.

Карл Уве Кнаусгор Прощание

Карл Уве Кнаусгор, автор эпического шеститомного цикла «Моя борьба», первого глобального бестселлера в жанре автофикшн.

Ключевой принцип автофикшн — отказ от искусственных приемов композиции, от истории как ключевого элемента повествования. Максимально скрупулезная и вдумчивая фиксация своих действий, эмоций и рассуждений, — вот те особенности, которые выделяют автофикшн в ряду других типов литературы, располагая его максимально далеко от классической художественной прозы и где-то на перекрестке интимного дневника, мемуаров и эссе.

В этот относительно респектабельный и едва ли не консервативный набор, ведущий свою родословную от Марселя Пруста и Гертруды Стайн, Кнаусгор ухитряется привнести элемент волнующего реалити-шоу. Его откровенность (которую многие западные критики завороженно и небезосновательно называют «бесстыжей») добирается до таких звенящих высот, каких обычному человеку редко удается достичь даже наедине с самим собой. По сути дела, его книги - вебкамера, установленная в голове у автора, в режиме реального времени открывающая доступ одновременно ко всему что он видит, помнит или ощущает.

Его переживания, его раздражение, страхи, влюбленности, сомнения, размышления универсальны настолько, что любой читатель способен их без труда интериоризировать: присвоить, невидимкой войти в пространство текста и в нем раствориться.

это определенно новый и, похоже, очень важный этап в развитии современной литературы, а Карл Уве Кнаусгор, блестяще талантливый, изобретательный и бесстрашный, — идеальная кандидатура для первого с ним знакомства.

Сильвия Назар Игры разума

Лауреат Нобелевской премии по экономике, один из основоположников теории игр Джон Нэш представляет собой редчайший (по сути дела: единственный) пример по-настоящему великого математика, биографию которого знает едва ли не любая домохозяйка. И это, в общем, понятно: свою роль определенно сыграл знаменитый фильм «Игры разума» с Расселом Кроу.

Эксцентричный молодой гений, собеседник Эйнштейна, счастливый муж и молодой отец, дерзкий бисексуал в эпоху тотальной гомофобии и один из самых многообещающих ученых своего поколения, в возрасте тридцати лет Джон Нэш сходит с ума и на три следующих десятилетия погружается в бездну шизофрении и паранойи. Он бродяжничает и побирается, получает и дешифровывает послания от инопланетян, скрывается от якобы следящих за ним спецслужб, пытается учредить (а также возглавить) мировое правительство, и зловещим призраком бродит по кампусу Принстонского университета, разговаривая с тенями и время от времени принимаясь колотиться головой о стену. Однако после всего этого его разум чудесным образом вновь пробуждается от анабиоза, и, вернувшись в мир живых, Нэш продолжает свои исследования, получает Нобелевскую премию по экономике и еще одну, едва ли не более важную для него награду — премию по математике имени Нильса Хенрика Абеля, восстанавливает разрушенный брак, налаживает отношения с детьми и гибнет в автокатастрофе в возрасте восьмидесяти шести лет вместе с любимой женой Алисией.

Автор не пытается искусственно сохранять интригу и, по сути дела, рассказывает всю историю Нэша трижды: сначала — совсем коротко -в предисловии, потом еще раз, чуть подлиннее, в прологе, и, наконец, в полном варианте — на 600 страницах собственно книги. 

 «Игры разума» — это великолепный, образцово-показательный американский нон-фикшн.

Каждый математический термин деликатно объясняется дважды — сначала посложнее, а потом совсем уж на пальцах, для тех, кто с первого раза не понял. А количество формул в книге милосердно сведено к нулю.

Автор предлагает простую и ясную схему моральных ориентиров: годы гениальности (Нэш ведет себя экстравагантно и местами даже аморально — бросает любовницу, отвергает незаконнорожденного сына, третирует жену унижает и оскорбляет коллег) сменяются годами безумия (которые при некотором желании можно интерпретировать как время расплаты). Ну а за ними следуют годы ремиссии, когда Нэш переживает не только интеллектуальное, но и духовное перерождение — он становится куда лучшим человеком, чем был до болезни, и по мере сил пытается отстроить то, что некогда повредил или уничтожил.

Но под приятно глянцевитой оболочкой внутри «Игр разума» ворочается живая, страшноватая, не укладывающаяся ни в какие наперед заготовленные рамки и умело им сопротивляющаяся материя. Зыбкость границы, отделяющей помешательство от нормы с одной стороны и от гениальности — с другой.

Судхир Венкатеш Главарь банды на день

Судхир Венкатеш — молодой и отважный американский социолог, в конце восьмидесятых годов прошлого века внедрившегося в чикагскую банду «Черные Короли». Венкатешу удалось собрать сенсационный материал, перевернувший все тогдашние представления о жизни городского дна и легший в основу самой, пожалуй, известной главы «Фрикономики» — «Почему наркоторговцы продолжают жить со своими родителями?».

В своих мемуарах («Главарь банды на день» — именно мемуары, а не научный труд) Венкатеш рассказывает, как заинтересовался жизнью чикагских низов, и, вооружившись самодельными анкетами, доверчиво отправился в самый опасный из районов, застроенных социальными многоэтажками. 

постепенно Венкатеш интегрировался в их среду и, оставив свои наивные вопросники, перешел к работе по методу «включенного наблюдения». Главарь крупного подразделения «Черных Королей» (хаотичный на первый взгляд криминальный мир оказался очень похож на иерархическую бизнес-корпорацию) взял юного социолога под свое крыло, открыв ему тем самым доступ ко всем тайнам жизни вне закона. Благодаря его покровительству Венкатеш стал завсегдатаем гангстерских вечеринок, участником бандитских разборок, собеседником проституток, свидетелем повседневного насилия и лучшим другом местных торчков.

Однако есть в книге Судхира Венкатеша еще один смысловой слой, куда более мрачный и менее очевидный. «Главарь банды на день» — это не только и не столько отчет о рискованном научном эксперименте, сколько классическая история «своего среди чужих, чужого среди своих». Углубляясь в жизнь криминальных низов, привыкая понимать и даже по-своему любить этих людей, Венкатеш не становится одним из них — пропасть, отделяющая длинноволосого индийца-вегетарианца с дипломом престижного университета в кармане от полуграмотных чернокожих люмпенов, по-прежнему непреодолима. Но в то же время пропасть не меньшей глубины возникает между ним самим и его «цивильными» друзьями: их отталкивают его методы, ему скучна их жизнь, такая обычная и нормальная. Таким образом, книга Венкатеша только на первый взгляд кажется гимном научному бесстрашию. В действительности «Главарь банды на день» — это горький, смешной и совершенно завораживающий рассказ о том, чем «полевому» исследователю приходится платить за успех, об одиночестве, отчуждении и прочих вещах, о которых мало кто знает и почти никто не говорит вслух.

Стивен Фрай Миф: греческие мифы в пересказе

Фрай намеренно игнорирует самые популярные циклы, отдавая предпочтение менее затасканным и очевидным. Среди его героев — древняя праматерь богов Гея, земная девушка Психея, по уши влюбленная в бессмертного сына Афродиты Эрота, или уж вовсе экзотичный и малоизвестный фессалийский царь Эрисихтон, оскорбивший богиню плодородия Деметру и докатившийся до самоедства в самом буквальном смысле слова.

даже обращаясь к вполне классическим сюжетам, Фрай использует нестандартную фокусировку. Так, пересказывая известный миф о рождении бога виноделия Диониса, он делает акцент на отношениях его родителей — Зевса и Семелы, превращая известный миф в компактный и трогательный любовный роман.

Боги, полубоги, нимфы и герои в его изложении выясняют отношения, интригуют, занимаются сексом, едят, дерутся и мирятся как вполне реальные — более того, вполне современные — люди. 

В сущности, эта книга — сборник совершенно самодостаточных рассказов, повестей и новелл, читая которые (и, вероятно, хохоча в процессе во весь голос) едва ли кто-то всерьез задумается об интеллектуальной «питательности» прочитанного. С другой стороны, а как еще расширять свой кругозор в области греческой мифологии, если не таким — неконвенциональным, неутомительным и в высшей степени приятным -способом.

 Мойзес Наим Конец власти

Мойзес Наим бывший главный редактор журнала Foreign Policy, а до этого бывший министр экономического развития в последнем демократическом правительстве Венесуэлы.

Получить власть сегодня так же сложно, как и прежде (конкуренция заметно возросла), а вот удерживать и, главное, реализовывать ее — радикально сложнее.

главные из этих факторов — это «революция множества» (всего — товаров, вариантов выбора, знакомств, да чего угодно — за последние годы стало в нашей жизни радикально больше), «революция мобильности» (люди, предметы и идеи стали перемещаться по миру с непредставимой прежде свободой и скоростью) и, наконец, «революция ментальности» (мы больше не видим особой ценности в коллективе и ставим персональное заметно выше общественного). Накладываясь друг на друга и причудливым образом переплетаясь, эти три тренда приводят к тому, что даже самые могущественные люди и организации в мире всё чаще чувствуют себя связанными по рукам и ногам.

Как у всякой по-настоящему глобальной тенденции, у нынешнего упадка власти есть и плюсы, и минусы. С одной стороны (и это, конечно, прекрасно) то, что власть как таковая становится всё менее консолидированной и всё более ограниченной, в перспективе может привести к уменьшению социального расслоения и более справедливому и демократичному распределению благ. С другой, упадок власти чреват хаосом, анархией, неспособностью человечества договориться о совместном решении самых важных проблем.

Мойзес Наим довольно обстоятельно разбирается с тем, почему власть пришла в состояние упадка, в чём это проявляется сегодня, и, наконец, какую поведенческую стратегию человечеству надлежит избрать для того, чтобы воспользоваться всеми доступными в этой связи бонусами и избежать всех возможных проблем.

Но большая часть 500 страниц «Конца власти» выглядит монотонным и избыточным повтором одного и того же теоретического материала (важного и бесспорного) разными словами, но без единого живого примера.