50 000 BC. #18

Попросив Ыкату не убивать ослов и зорко следить за пленниками мы тронулись мстить.

Пройдя буквально несколько километров, все заметили группу людей, движущихся в нашем направлении. Лучники приготовились к бою.

Фигур было около пятнадцати, и я не очень опасался встречи с ними, но сердце тревожно забилось.

Шедшие навстречу не проявляли никаких признаков агрессии. Еще пара минут, и мы поняли почему. Это шли рыбаки: восемь человек апачи, и восемь гастарбайтеров Сыхо. То, что добытчики рыбы жили отдельно на берегу и новый улов они принесли только сейчас — спасло им жизнь. Я же уменьшил безвозвратные потери на восемь человек. Отличная новость.

Увидев Каву с отрядом все искренне обрадовались, но узнав куда и зачем мы идем команчи резко посерьезнели. Перекинувшись словами между собой, один из них вышел вперед и сказал, что не пойдет убивать солдат Сыхо. Через секунду топор Тыкто разнес ему голову. Игры в демократию закончились.

Не стоит, наверное, говорить о том, что больше явных дезертиров не обнаружилось. Это не означало, что они не появятся в дальнейшем, поэтому Ахомиту было дано задание, за время пути убедить соплеменников, что жизнь с Кавой для них лучше, чем со злым и жадным Сыхо. В противном случае, за предателей ответит головой. Ахомит все понял, и немедлено занялся пропагандистскими увещеваниями.

Само собой, мы не стали давать рыбакам апачей альтернативу остаться и рассказывать о решении Ыкаты. Каждый из группы понимал, что чем больше нас будет, тем выше шанс выжить и победить.

Несмотря на то, что людей в отряде стало пятьдесят, в своей атакующей силе он прибавил не так чтобы очень: на команчей я надежду не возлагал, лишь бы не мешали. Оружия у них не было. Рыбаки апачи имели всего два копья и два каменных топора. Четверо были вовсе безоружны. Пришлось делиться топорами. Итого у нас получилось пятнадцать лучников из них некоторые с топориками, двадцать человек с камнеметалками, топорами и копьями. Еще четверо апачей были просто с топорами.

Мы бодрым шагом двигались по плоским горам, оставаясь на виду. Когда оставалось примерно пара часов пути — отряд свернул в лес. Идти было сложнее, но шансов, что нас заметят стало гораздо меньше. Однако шансы, как выяснилось, все-таки были. Легкий треск ветки, который я даже и не расслышал, подсказал опытным охотникам, что от нас убегал человек. Чук с двумя лучниками бросился вперед, и через пять минут вернулся, держа в руках свою окровавленную стрелу и трофейный каменный топорик, который был вручен одному из безоружных команчей.

Сыхо расставил дозорных, которые должны были возвестить о приходе Кавы. Понимая, что разгромив лагерь он не уничтожил самую боеспособную часть племени, шаманы постарались оградить себя от неожиданностей, вроде той, что постигла племя Тыкто. Надо признать, древние дикари меня переигрывали в военной науке и это ужасно злило.

После происшествия с дозорным пришлось двигаться особенно осторожно, высылая вперед несколько лучников вместе в Чуком. К лагерю врагов мы подошли, когда начало темнеть. Нужен был план нападения. Изначально я представлял себе, что мы, как спецназ в голливудских боевиках, проникнем в лагерь. Бесшумно снимая стрелами часовых мы убьем Сыхо, двух других шаманов и военного вождя Ба-То. Лишившись руководства, племя должно было перейти под наш контроль, как это произошло в ущелье пару суток назад.

Я рассказал о плане Тыкто и Ахомиту. Знания последнего должны были помочь в ориентировании на местности и подсказать где искать Сыхо. К тому же мне было интересно узнать их мнения, так как на свои тактические таланты я уже не полагался.

Ахомит задумался и сказал, что Сыхо спит в глубине средней пещеры. Около ее входа всегда горит огонь и дежурят воины. Как только они заметят нас — поднимется крик. Ахомит пессимистично поджал губы. Тыкто от комментариев воздержался, ожидая моего решения.

Достойного решения я не видел. Можно попробовать стрелять в пещеру с расстояния, в надежде убить вождя, — перебирал я варианты в поиске оптимального нападения. Хотя это бред. Бред. Но эта шальная мысль дала мне возможность не наступить снова на те же грабли: надо ли использовать луки со стрелами ночью?

Мы еще раз подползли к краю холма и посмотрели на лагерь внизу. Зоркий глаз Тыкто заметил несколько человек, стоящих на шухере метрах в пятиста от лагеря по всему периметру. До ближайшего к нам было не более двухсот метров. Около пещер горело пять больших костров ярко освещая все вокруг. Незаметный подход к лагерю был невозможен.

Мы отползли обратно к своим. После увиденного я окончательно решил, что ночью мы атаковать не будем. Надо пользоваться умением убивать на расстоянии, которое в полной мере реализуется только при идеальной видимости. Хватит ночных вылазок.

Позвав Чука я рассказал ему, Ахомиту и Тыкто свой новый план, который и был единогласно утвержден.

Рано утром племя команчей увидело на вершине холма стоящего Каву, Тыкто и троих воинов. Тыкто издал истошный рев, заставивший броситься задремавших дозорных в сторону лагеря.

— Кава-а-а-а!, — разнеслось по просыпающейся долине.

Через полминуты в нашу сторону ринулось около тридцати солдат с топорами. Подпустив их метров до ста, мои камнеметальщики дали первый залп, а из травы поднялось еще пятнадцать человек, двое из которых было с луками. Через секунду бегущих в гору людей стало на восемь человек меньше. Еще через три секунды — бежало уже около пятнадцати, причем большая часть — в обратную сторону. Выжившие, продолжавшие по инерции бежать в первых рядах и, не видя что стало с их товарищами, получили свою порцию стрел и камней.

Наши шансы возросли. Войско Сыхо облегчилось на двадцать юнитов, и судя по всему не самых худших.

После унизительного фиаско новые решения в стане врага принимались уже не так оперативно. Прошло долгих пять минут, а движений в нашу сторону все не было. Пока ситуация развивалась по плану и я включил самое страшное оружие двадцать первого века. Пропаганду.

Мы с Тыкто приблизились метров на триста, так, чтобы наши слова были отчетливо услышаны во вражеском гнезде.

— Воины, — кричал Тыкто, проявивший в этот драматический момент всю силу своего голоса, — Кава дает еду, а не забирает ее. Ваши жены и дети будут много есть. Убейте Сыхо и Ба-то, и Кава сохранит вам жизнь. Кто посмеет подойти к Каве с оружием — умрет от тонкого копья.

В лучшей традиции немецкого репродуктора Тыкто повторил агитку несколько раз. В ответ были слышны истошные крики Сыхо, предназначавшиеся соплеменникам. В стане врага намечается смута, радовался я. Идеальным вариантом будет вынос головы Сыхо на блюде. Мы ждали переворота. Но мои расчеты не оправдались.

Изо всех пещер стали высыпать люди и от лагеря в нашу сторону рванула огромная толпа. Крича и размахивая топорами, копьями или просто дубинами они быстро приближались. Похоже, что воинов у Сыхо было больше чем пара сотен.

Мы бросились бежать к своим. Пятьсот метров разделяющие нас нападавшие преодолеют за минуту. Я мчал со всех ног, но умом понимал: даже если нам дадут отстреляться и все выстрелы достигнут цели, то столько стрел у нас просто нет. Надеяться можно было только на чудо.

Нападавших начали осыпать камни и стрелы. Кто-то падал, но огромная масса людей не уменьшалась. По условному крику, который подал запыхавшийся Тыкто, с левого фланга поднялись лучники Чука. Первые два залпа этих пятнадцати человек, сидевших в засаде, остались незамеченными — дикари не понимали откуда идет стрельба, и в азарте бежали за мной и Тыкто, не сильно обращая внимание, как падают их товарищи. Затем несколько врагов все же попытались добраться до отряда Чука, но были пронзены.

Нас с дикой толпой разделяло всего пятьдесят метров, когда стало совершенно очевидно, что рукопашная неизбежна. Войско Сыхо поредело, наверное, наполовину, но все равно оставалось больше сотни человек, яростно желающих нашей крови.

— Гным уходить!, — зло крикнул мне Тыкто. Затем он картинно поднял топор и, прикрываясь щитом, бросился на нападавших. За ним, сменив брошенные луки и камнеметалки на топоры и копья последовали остальные наши воины. Я развернулся и побежал назад. За спиной была сеча.