Ату их, ату

Как прочитал в блоге одного телеведущего – Об этом сейчас не пишет только ленивый, а я ведь не ленивый ))) Ах уж эти инвестиционные банкиры. А знаете, как судили их предшественников в Российской империи? Изучал на праздниках судебные речи адвокатов дореволюционной России, и наткнулся на пару дел по обвинению банкиров. Судили только в случае, если банк банкротился, и как правило — не наказывали. Парадокс, или закономерность? )))
 
 

Итак, Екатеринославский процесс.


Справка банка Российской империи:
 
«В 1899 г. в результате изменения мировой экономической конъюнктуры в России произошел спад деловой активности. В 1900 г. разразился кризис в металлургической промышленности, в тяжелом машиностроении, в нефтедобывающей, угледобывающей отраслях и в электроиндустрии. Несколько банкирских домов потерпели крах. В 1899-1901 гг. Государственный банк вынужден был увеличить учет векселей и выдачу ссуд. Если на 1 января 1899 г. операции по учету векселей и выдачи кредитов по специальным текущим счетам составляли 169,8 млн. руб., подтоварные ссуды были выданы на сумму 22,2 млн. руб., а прочие ссуды — на 30,6 млн. руб., то на 1 января 1902 г. они составляли соответственно 329,3 млн. руб., 46,8 млн. руб. и 57,6 млн. рублей. В большинстве случаев ссуды были «исключительными», т.е. имели неуставной характер. Золотой запас Государственного банка с 1899 г. по 1902 г. уменьшился с 1 008,0 до 709,5 млн. рублей.»

(http://www.cbr.ru/today/history/print.asp?file=empire_bank.htm)
 
 
Процедура объявления банкротства Екатеринославского банка была официально завершена 28 ноября 1901 г., когда банк был признан банкротом на 600 тыс. руб. + гражданский иск присяжного поверенного, выступившего от имени ликвидационной комиссии — 1 260 тыс. руб.
 
Следствие по делу банка продолжалось более двух лет. Его итогом были 20 томов уголовного дела и обвинительный акт на 117 страницах. Основные предъявленные обвинения заключались в следующем. Члены правления пользовались обширным кредитом по учёту векселей; скрывали по книгам и документам свои долги по учтённым векселям; вели через другие кредитные учреждения крупную игру на бирже на средства банка и в ущерб его интересам; брали из кассы банка различные суммы, которые вносили на свои текущие счета и на специальные расходные счета по содержанию купленного ими имения Успенское, для покупки акций банка у частных лиц и других личных надобностей; открывали в банке фиктивные счета; подделывали векселя; от имени подставных лиц заложили в Госбанке ценные бумаги, составляющие запасной капитал и переданные клиентами в качестве обеспечения ссуд и счетов; составляли и публиковали ложные отчёты о работе банка . 
 
Всего было определено 13 обвиняемых, процесс над которыми был начат в Екатеринославском Окружном суде 9 апреля 1904 г. 
 
Член правления банка И.А. Макаров, на которого ложилась главная вина в игре на бирже за счёт средств банка, как это бывает и в наше время – скончался в ходе следствия, и естественно, среди обвиняемых не значился. 
 
Второго, из основных виновников банкротства, — члена правления банка И.Н. Бразоля, защищал один из выдающихся дореволюционных адвокатов С.А. Андреевский (ранее кстати работал юрисконсультом в одном из петербургских банков).
 
Тактику защита выбрала занятную – можно и современным инвестбанкирам в случае ЧП рекомендовать. Итак, в основу защиты легли следующие тезисы:
 
1) Основным виновником был скончавшийся член правления Макаров И.А.
 
Из показаний подсудимого Бразоля И.Н.: «Игра на бирже велась против моего желания! Мне трудно было бороться с Макаровым, и когда он мне доказывал, что все делает с ведома Любарского, то я ему отве­чал: делайте, как хотите; я своё мнение высказал. Фиктивный счёт колонистов я считал помойной ямой, куда Макаров сваливал все, что ему было нужно. Я вёл отдельную книжку о всевозможных век­селях, учитываемых Макаровым, для того, чтобы иметь возмож­ность ткнуть её в нос Макарову во всякое время и напомнить ему те гадости, которые он творил.,.»
 
2) Тезис о том, что такие правила игры для банков были установлены «модными» и ведущими банкирскими домами, безусловно имеющими абсолютный авторитет, которому подчинялись остальные банкиры, надеясь получить прибыли обещанные финансовыми гуру.
 
Из речи адвоката Андреевского С.А. в защиту Бразоля И.Н.: «Заведённая Макаровым в банке биржевая игра тревожила Бразоля. Он возражал Макарову, спорил с ним, ездил жаловать­ся на него в Харьков Любарскому — ничто не помогало. Вероят­но, ему дали понять, что он не знает, как следует зарабатывать деньги… Он уступил очень модному в то время авторитету — го­лосу Харькова, финансовой столицы юга, — и принялся за весьма странное занятие: следить за внешней правильностью отчётов и книг. Вы называете это подлогами, обманом акционеров и пу­блики. Но представьте себе, что Бразолю ни на минуту не при­ходило это в голову! Ему внушили, что, напротив, совершает­ся нечто, хотя и противоуставное, но в высшей степени выгодное для акционеров в будущем. И Бразоль дошёл до совершенно ди­кого взгляда, что разглашать этого финансового секрета нельзя. Как это ни удивительно, но Бразоль вполне искренно высказал эту мысль бывшему члену правления Майданскому, даже сослался на 47 параграф устава, обязывающий служащих в банке хранить тайну его дел… Слыхали ли вы когда-нибудь ранее такое мудреное толкование закона от директора банка! Выходит, что в некоторых чрезвычайных случаях банк, по уставу, даже как бы обязан при­бегать к подлогам... Вот что получается в результате, когда закон сталкивается в жизни с таким редкостным чудаком, как Иван Никонович Бразоль.»
 
3) Ни позиция любого из членов правления банка, ни позиция иных руководителей банка – никак не могли повлиять на действие, на биржевую игру, которая состоялась бы в любом случае – вне зависимости от тех людей, которые занимали бы эти посты. 
 
Из речи адвоката: «Конечно, Бразоль бы не судился, если бы при первом же нару­шении устава ушел. И вот я прошу вас подумать: а что бы произо­шло, если бы Бразоль ушел? Во-первых, тотчас же бы найден был директор, который бес­прекословно повиновался бы Любарскому-Письменному и Мака­рову, — настоящий homme de paille, подставное лицо, с готовым жалованьем и без всякой работы».
 
4) Перед законом все равны, но некоторые ровнее. При условном признании формального состава преступления, воспользовались юридической процедурой избежать наказания. Из речи адвоката: «В марте настоящего года обер-прокурор Сената Щегловитов, с чрезвычайной осто­рожностью и достойной уважения мудростью, в том же смысле высказался по этому вопросу. Каждому человеку следует вменять или не вменять то, что он сделал, совершенно независимо от об­щих правил.»
 
 
В итоге: Особое присутствие осудило Бразоля, без ходатайства о смягчении. Но Государь, по всеподданнейшему прошению Бразоля, отменил наказа­ние, оставив только ограничение прав. Вот такое дело.
 
 
А ситуация почти по каждому пунктику похожа на сегодняшнюю, вы только подумайте ))