Сингапур – пример для России?

Находившегося более тридцати лет у власти, премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю называют великим человеком, умнейшим политиком и грамотным экономистом, который сделал свою страну одним из центров деловой активности мира. Да, история не изобилует примерами, когда лидер крошечного, да вдобавок ко всему еще и островного государства, словно по мановению волшебной палочки, смог бы сотворить подобное «чудо».
Поэтому методы, которые использовал этот один из самых знаменитых политических долгожителей XX века для достижения поставленных целей, скрупулезно изучают. Стараются понять, не совершил ли он ошибок. Вглядываются в сверкающую «сингапурскую витрину» и хотят увидеть, что за ней скрывается.
Для наших сограждан это имеет еще и вполне практическое значение. Ведь значительная часть российских либералов возвела Ли Куан Ю в ранг великого экономического гуру, опыт которого должен быть в обязательном порядке применен в нашей стране. Приведу наугад один из панегириков в адрес бывшего премьера: «Эффективно работающее правительство, способное управлять социально-экономической трансформацией и развитием страны, развивать необходимую инфраструктуру, обеспечивать политическую стабильность, предсказуемость ситуации, справедливую юридическую систему, условия для развития бизнеса».

Либералы явно видят в Ли своего единомышленника, а потому призывают лидеров нашей страны стать его российским «аватаром». Так было, например, на исходе президентского срока Дмитрия Медведева осенью 2011 года. Тогда газета «Ведомости», сетуя, что наша «политическая система остается лишь «чуть» приоткрытой, в то время как «появился рынок и формируется средний класс», призывала будущего президента повести Россию по пути Сингапура. Намек вполне понятен: дайте побольше власти бизнесменам, уберите ограничивающие их законодательные правила, и все будет в порядке. Тогда вот мы точно станем, по выражению Александра Вертинского, «бананово-лимонным» государством. Ведь смог же Сингапур, практически не располагающий никакими природными ископаемыми, достичь небывалого расцвета.
Между строк легко читается: давайте отдадим углеводороды, железо, древесину и драгоценные металлы в руки иностранцев, потому что сами всеми этими богатствами распоряжаться не умеем.
Увы, идея не нова, ее нам пытались «впарить» еще в позднеперестроечные времена — тогда, правда, брали за образец для подражания маленькую Голландию.
В случае с Сингапуром все сложнее и проще одновременно. Проще, потому, что все славословие в адрес Ли Куан Ю базируется на его автобиографической книге «Сингапурская история». Сложнее — потому что нам каждый раз тыкают в глаза картинки сияющих небоскребов и данные о высоком уровне жизни этого государства.
Пожалуй, самый излюбленный тезис о Сингапуре гласит: эта страна начинала практически с нуля, без природных ресурсов, а сумела добиться очень многого. Верно, природных богатств у этой бывшей британской колонии практически не было. Однако отсутствие последних с лихвой перекрывают несколько факторов, о которых либералы либо умалчивают, либо предлагают считать их малозначащими.
Самое существенное преимущество, сыгравшее на руку Ли Куан Ю — это само географическое положение города-государства, второе такое уникальное место на земном шаре вряд ли можно отыскать. Сингапур располагается в узком проливе, через который идет существенная часть всей мировой торговли — практически все морские перевозки из Азии в Европу или Африку обязательно осуществляются через данную «державу». Еще в древнем Риме отмечали наличие на месте этого островного государства торговой точки, где были как товары из западных стран, так и из восточных. Значит, дело отнюдь не в трудолюбивых китайцах, составляющих костяк населения этой страны: потомки Конфуция в те времена еще не успели расселиться в государствах Юго-Восточной Азии. Чрезвычайно выгодным географическим расположением это место пользовалось затем и в Средневековье.
Затем сюда пришли «хозяйственные» англичане, которые, помимо Сингапура, сумели прибрать к рукам еще несколько выгодных точек по всему миру — Гибралтар, Суэцкий канал, пролив Босфор, который они часто и назло России контролировали через подвластную им Турцию.
Бизнес здесь нехитрый: только взимай деньги за плавание кораблей в твоих водах. Удачным здесь будет и сравнение с действиями украинских властей, которые много лет кряду пытались истребовать с России деньги за то, что наши суда проходят Керченским проливом.
Уникальное местоположение позволяет Сингапуру вести бойкую транзитную торговлю. Крупнотоннажные суда из Европы, доставляющие груз в адрес нескольких заказчиков в Азии, могут просто оставить его в этом городе, затем он будет отправлен отсюда уже кораблями поменьше, например, в какой-нибудь порт региона. Налицо экономия времени для европейцев, и заработок для азиатов.
Поставить здесь точку — значит преднамеренно упростить ситуацию. Удачное расположение города-государства отнюдь не сводится к одним лишь этим факторам. Начиная с пятидесятых годов прошлого века там начали получать солидные дивиденды, выполняя роль перевалочной базы военных грузов для стремившихся утвердиться на азиатском континенте американцев. Колоссальные суммы пришли туда за счет крупномасштабных поставок каучука в период Корейской войны 1950-1953 годов. Роль этой бывшей британской колонии еще более возросла в годы агрессии США во Вьетнаме. Оно и понятно: Сингапур стал практически единственным транспортным узлом, через который Пентагон имел возможность осуществлять перевалку вооружений и военной техники. Это обстоятельство, конечно, не ускользнуло от внимания Ханоя. Когда в 1977 году зашла речь о нормализации отношений между двумя государствами, вьетнамское руководство даже затребовало от Сингапура компенсацию за фактическое участие в войне, унесшей миллионы жизней. Понятно, что Ли Куан Ю с «благородным негодованием» отверг эти предложения.
Однако географические преимущества бывшего британского владения на этом не ограничиваются. Если копнуть поглубже, можно обнаружить немало интересных фактов. Например, согласно признаниям все того же Ли Куан Ю, в семидесятые годы многочисленные мелкие суда из близлежащих территорий Индонезии прибывали в Сингапур, где выменивали морепродукты и сырье на бытовую электронику, одежду и иной ширпотреб, которые в большом количестве мог предложить этот город-государство. Насколько легальной была подобная торговля, Ли не сообщает. Можно лишь уверенно говорить о том, что подобный порядок вещей приносил немалые дивиденды сингапурцам, нежданно-негаданно заимевшим крупный рынок сбыта своего ширпотреба. Насколько выгоден такой меновой тип торговли, можно судить по финнам, буквально шокированным от того, что в конце восьмидесятых годов Москва неожиданно, вместо бартера, перешла к общепринятым нормам торговли за свободно конвертируемую валюту.
Не следует также, вопреки всем уверениям либералов, верить, будто Ли Куан Ю досталось нищее и разоренное государство, а он, как великий политик, превратил его в «азиатский рай». Австралийский исследователь Родни Кинг, живший в этой стране, написал книгу «Чудо Сингапура. Миф и реальность». Так вот, он доказывает: город-страна стал бы процветающим бизнес-центром и без Ли Куан Ю, любой образованный государственный деятель на его месте также сумел бы использовать благоприятный географический фактор для привлечения иностранных инвестиций. Да ведь и после обретения независимости город не был нищим, он представлял собой крупнейший порт в Азии с самой современной в то время инфраструктурой. Так что, когда бывший премьер-министр рассказывает о том, как он создал процветающее государство, то ему следует, в первую очередь, говорить о «заслугах» британских колонизаторов.
При этом никто не собирается умалять достоинств Ли Куан Ю, проводившего весьма жесткую политику. И — человека умного, между прочим, внимательно изучавшего опыт Советского Союза. Поэтому, как пишет сам бывший премьер, он поощрял своего старшего сына, нынешнего премьера, Ли Сяньлуна, учить русский язык.
А сам Ли Куан Ю признавал: «Могу утверждать, что наше экономическое развитие и индустриализация протекали успешно, потому что мы занимались планированием».
Умный и дальновидный политик постарался умело использовать достававшиеся Сингапуру богатства. Например, после ухода англичан в начале семидесятых годов экономика островного государства заметно «просела», едва ли не на двадцать процентов, ведь значительную часть ВВП давали английские военные базы.
В этих непростых условиях Ли нашел палочку-выручалочку, ею стали контейнерные перевозки. Положительный эффект превзошел все ожидания: за счет ускоренной обработки грузов удалось резко увеличить пропускную способность порта. Эта нехитрая уловка помогла жителям острова обогнать по совокупным показателям ряд крупнейших советских портов.
Стоит оговориться: богатая инфраструктура, доставшаяся Сингапуру в наследство от англичан, может рассматриваться как еще один подарок судьбы. Прежде всего — это крупнейший порт и прилегающая к нему инфраструктура в виде доков, складов, подъездных путей, железной дороги, идущей вглубь материка. Новые хозяева смогли использовать доки в качестве судоремонтных заводов, извлекая из этого очень неплохую прибыль. Мало того, эти производственные мощности использовались новыми властями и в качестве залога при получении кредитов и займов: сингапурцы сумели привлечь иностранных инвесторов для того, чтобы те уже в начале семидесятых приступили к реализации проектов по развитию производств на бывших английских военных объектах. Еще одно наследство — военно-воздушная база королевских ВВС, из которой затем вырос ставший знаменитым на весь мир аэропорт Чанги.
Вот так начинаешь понимать, что «богатое наследство» — куда более привлекательная точка отсчета для развития экономики, нежели обладание природными ресурсами. Ведь для разработки недр требуются деньги. Так что ни о каком выживании, о котором говорит Ли Куан Ю, не может быть и речи.
К тому же в стране неплохой уровень образования населения. Богатые китайцы, со временем занявшие господствующее положение в Сингапуре, сумели заставить английские колониальные власти открыть несколько учебных заведений. «Во время британского владычества Сингапур был региональным центром образования», — пишет Ли. В городе действовал даже университет Малайи, дававший образование на английском языке. В противоположность этому в университете Наньян преподавали на китайском. «Китайцы в Сингапуре смотрели на малайцев сверху вниз», — признаётся Ли Куан Ю, будучи сам выходцем из этой привилегированной этнической группы.
Здесь требуются пояснения. Все блага просвещения были предназначены по большей части для этнических китайцев, начавших селиться на этих землях с легкой руки англичан еще в начале XIX века. На них держалась подавляющая часть торговли и функции сбора налогов среди коренных жителей. Это вело к концентрации капитала в их руках и нарастанию столкновений с местным населением, которое со временем попадало во все возрастающую зависимость от китайцев.
Город-государство стал одним из немногих, если не единственным местом, где китайцы смогли практически полностью подчинить себе местное население. Распространенный стереотип первых десятилетий существования Сингапура сводится к тому, что малайцы всегда исполняют роль прислуги.
Наверно, высокий образовательный уровень и стал одной из предпосылок, сыгравших роль в выборе крупнейших американских транснациональных корпораций. Возьмем хотя бы «Хьюлетт-Паккард», компанию, разместившую инновационное в то время производство полупроводников в Сингапуре в самом конце шестидесятых годов. Возможно, приход американских корпораций стал платой за использование страны в качестве перевалочного пункта вооруженных сил США. С другой стороны, особого выбора у американцев не было: столь дисциплинированную и относительно дешевую рабочую силу вряд ли можно найти в других уголках планеты. В любом случае, уже с начала семидесятых годов крошечный город-остров по объему инвестиций практически сравнялся с намного превосходящей его территориально и по людским ресурсам Малайзией.
Еще одна мера, позволившая подняться стране — политика протекционизма. Ли без обиняков пишет о введении мер «для защиты произведенных в Сингапуре автомобилей, холодильников, кондиционеров, радиоприемников, телевизоров и магнитофонов». Однако мера эта применялась гибко. Например, когда руководство города-государства решило, что необходимо зазвать на местный финансовый рынок иностранный банковский капитал, тут же были приняты «щадящие» меры.
Одним из секретов сингапурской «кухни» стало тесное взаимодействия с американцами в их глобальной игре на ослабление конкурентов. В 1975 году, в результате отмены властями протекционистских барьеров, разорился сборочный автозавод, принадлежавший фирме «Мерседес-Бенц». В восьмидесятые обанкротилось высокотехнологичное предприятие немецкой же фирмы «Роллей»...
Еще одна знаменитая сингапурская «фишка» — оффшоры. Компанию здесь зарегистрировать можно довольно быстро, и, надо сказать, к подобным услугам прибегает довольно значительная часть нашего бизнес-сообщества. А в последние несколько лет там прячут свои «нажитые непосильным трудом» и богатые граждане самой населенной страны мира. Но опять-таки случай с Дмитрием Медведевым, который, в ходе своего официального визита в Сингапур, введя свои данные в электронную систему, зарегистрировал таким образом свою фирму, должен рассматриваться лишь как пиар-акция. На самом деле все несколько сложней, хотя, как бы там ни было, этот бизнес приносит немалые доходы.
Есть и еще один, не слишком скрываемый источник богатств островного государства: отдающие сильным душком сомнительные операции по привлечению зарубежных активов. Речь не идет о поощрении иностранных вкладов, этим занимается большинство банков мира. Речь о другом: в конце девяностых годов Джакарта жаловалась, что банкиры города-государства «поощряли индонезийцев держать свои деньги» в Сингапуре. Примерно в то же время там нашла убежище группа беглых индонезийских банкиров, в выдаче которых на родину для судебного разбирательства было отказано. Возможно, подобные упражнения с чужими деньгами и стали одной из причин масштабного финансового кризиса, разразившегося в Юго-Восточной Азии в 1997-1998 годах и начавшегося, как это ни странно, именно в Индонезии.
Сингапур делал деньги, где только можно. В декабре 2002 года стало известно, что Багдад смог получить от сингапурской компании «Ким Аль-Халей» более 4500 тонн боевого отравляющего вещества «Ви-Экс», зарина, прекурсоров горчичного газа и производственное оборудование.
Если санкции мешают зарабатывать — тем хуже для санкций: государство продолжает поддерживать активные связи с Северной Кореей. Некоторые компании, зарегистрированные в этом мегаполисе, закупают товар в третьих странах «для себя», на самом же деле груз перенаправляется в КНДР.
Еще один кирпичик стабильности Сингапура — его военная политика. Государство-остров является одновременно еще и крепостью. Военная доктрина являет собой подобие израильской: суметь за счет применения хорошо обученной армии, а в «час икс» и с привлечением натренированных резервистов численностью до полумиллиона человек, отразить натиск куда более мощных враждебных соседей. Ничего удивительного: немалый вклад в создание военной машины Сингапура внесли израильские военные советники, присутствие которых поначалу не афишировалось, все они числились мексиканцами. Именно в обладании несоразмерной военной мощи — в пропорции к численности населения — и кроется одна из причин того, что сингапурцы позволяют себе «вольности» в отношениях с соседями. Как это было продемонстрировано в случае с претензиями Индонезии.
Вот она, сумма факторов, которые обеспечили стремительное развитие Сингапура, дали старт социальным программам и созданию туристической инфраструктуры. Ныне там ежегодно бывает шесть-восемь миллионов туристов, этот показатель даже выше, нежели население всей этой небольшой «державы». Главное в этих условиях — методы управления страной.
Тут, к огорчению наших либералов, следует сказать, что стиль «дедушки Ли» местами смахивает на авторитарный, подразумевающий строгую ответственность за совершенные проступки.
Не будем заострять внимание на запрете жевательной резинки или практикуемых телесных наказаниях, это лишь легкая «шершавость» политического монолита. Его основа, как признавал Ли еще осенью 1991 года, это политическая стабильность, без чего «невозможно проведение политических реформ». Кстати говоря, легендарный сингапурский политик пенял Михаилу Горбачеву именно за то, что последний Генеральный секретарь ЦК КПСС начал преобразования в экономике после того, как разворошил политический улей.
Стабильность эта достигается разными средствами, главное из них — контроль над средствами массовой информации. Любой человек, державший в руках главную газету страны «Стрэйтc таймс», сразу поймет, что имеет дело с типичным официозом, абсолютно лояльным к местной власти. Ли признался, что практически с самого начала своего нахождения у кормила власти был намерен «проводить решительную политику по отношению к прессе, отстаивавшей иностранные, интересы». «Иностранцы не должны были владеть газетами в Сингапуре, это была наша политика, и мы о ней заявили открыто», — данные высказывания азиатского политического долгожителя были воплощены в жизнь в виде законодательных ограничений на «приватизацию» прессы. И в этом вся суть политики Ли Куан Ю применительно к «гласности» и права на получение информации. Российские либералы, восхваляющие творца «сингапурского чуда», одновременно требуют некоей абстрактной «свободы печати» в нашей стране, именуя ее «тоталитарной»...
Так что контролируемые властью средства массовой информации позволяют ей с порога отметать все обвинения в свой адрес. Немалую роль играет здесь и судебная система, всякий раз выносящая решения в пользу власти. А ведь самого Ли обвиняли в коррупции неоднократно, начиная с семидесятых годов.
Ему же приписывают следующий ответ на вопрос о методах, с помощью которых ему удалось побороть коррупцию: «Начните с того, что посадите трех своих друзей. Вы точно знаете, за что, и они знают, за что».
Несколько министров, уличенных в коррупции, были приговорены к различным срокам заключения, покончили жизнь самоубийством, или бежали из страны. Среди них были и давние соратники премьер-министра. Так что слова насчет «трех друзей» не были сотрясанием воздуха. Скажем, пойманный с поличным министр национального развития Де Цзинван после серьезного «разбора полетов» у премьер-министра вернулся домой и повесился.
Сейчас в России о Сингапуре принято говорить с придыханием. Это рай на земле, где решены все социальные проблемы, законы неукоснительно соблюдаются сверхсознательными гражданами, преступности нет и в помине, одним словом — не жизнь, а бесконечное красочное лазерное шоу, перемежаемое шопингом...
Да, наказания за мелкие прегрешения иначе как драконовскими не назовешь: за переход улицы в недозволенном месте можно схлопотать штраф в 500 сингапурских долларов (один сингапурский доллар — около 28 рублей), существуют еще несколько десятков мер воздействия за подобные мелкие правонарушения.
Теперь — о социальных проблемах. Сразу бросается в глаза очень большой разрыв между верхним и нижним пределами вознаграждения за проделанную работу: менеджер в не самой крупной компании может получать около семи тысяч «зеленых», а квалифицированные рабочие — почти в семь раз меньше. В других развитых азиатских странах дела обстоят совсем наоборот. По данным аналитиков, Сингапур по уровню равномерного распределения национального богатства очень недалеко ушел от известной своими контрастами Мексики.
Много лестного можно услышать и о пенсионной системе этой страны. Но скажите, как получается, что средний размер пенсии в этом «эдеме» не превышает и двухсот пятидесяти долларов (сумма, попросту говоря, смехотворная для тамошнего заоблачного уровня цен).
На фоне заявлений о полном и окончательном решении проблем с преступностью недоумение вызывают объявления о наборе для работы в Сингапуре девушек с красивой внешностью: их берут в бары для так называемой консумации. Говоря понятнее, их зарплата будет зависеть от того, сколько спиртного они навяжут клиентам заведения, очаровывая их своим внешним видом. О том, что подобная деятельность часто сочетается с древнейшей профессией, наверное, говорить излишне. Цель — привлечение туристов, и здесь о нарушении законов власти забывают.
Активно пытаются доказать, что в Сингапуре практически искоренен бич современного социума — наркомания. В качестве аргументов приводят и то, что в отношении обвиняемого автоматически применяется презумпция виновности — бедняге следует доказать, что он не является распространителем «дури», иначе высшая мера гарантирована. Утверждается также, что наказание может последовать даже за крайне незначительную дозу. Заставляют усомниться в этом два факта. Первый: город-государство находится на пересечении основных маршрутов наркотрафика. Второй: употребление «дурмана» является своеобразной культурной традицией китайского общества. Наверно, поэтому люди, побывавшие в Сингапуре, нет-нет, да и рассказывают о не слишком приятных встречах с наркоманами, а также о том, что во многих общественных местах развешены плакаты, предупреждающие о пагубности баловства «зельем». Все это явный признак того, что в империи Ли это зло все еще не отправлено на свалку истории.

 
Еще один камень в огород созданного Ли Куан Ю государства — межэтнические противоречия. Согласно официальной версии, в этой сфере тишь да гладь. Но истинное положение вещей скрывать становится все трудней и трудней. Буквально недавно, в декабре 2013 года, произошли столкновения между индийскими рабочими и местными силами правопорядка. Можно, конечно, представить это как единичное явление, но на самом деле, еще двадцать лет назад в городе происходили жестокие побоища между китайскими и малайскими бандами.
Пример Сингапура подтверждает библейскую мудрость: не сотвори себе кумира. Быстро вырасти на «благах», оставленных вчерашними колонизаторами, видимо, не так уж и сложно при наличии, как говорится, политической воли.
Ли Куан Ю воочию доказал, что твердая власть только способствует быстрому развитию государства.
А о том, насколько комфортно живется сингапурцам, красноречиво свидетельствует тот факт, что, согласно проведенным там опросам общественного мнения, более половины жителей этой страны хотели бы уехать из нее навсегда. Жить в Сингапуре попросту дорого. Цена пребывания в «азиатском раю» для многих его земных обитателей чересчур высока.