Что делать со 191 миллиардом замороженных евро, принадлежащих России? Вопрос, который сейчас стоит перед западными политиками

С экономической точки зрения актив имеет ценность, потому что владелец может извлечь из него будущие выгоды. Некоторые активы, например криптовалюты, требуют коллективной веры в эти преимущества.

Другие, например вино, несомненно, принесут удовольствие в будущем, например, возможность насладиться Шато Марго 1974 года.

Третьи, такие как американские казначейские облигации, представляют собой претензии к правительству, подкрепленные грозной правовой системой.

Однако для получения таких выгод владелец должен иметь доступ к своим активам. И именно здесь у Центрального банка России возникают проблемы. Как и любой другой центральный банк, ЦБ РФ хранит резервные активы за рубежом.

После 24.02.2022 году страны «Большой семерки» заморозили эти активы и запретили финансовым компаниям перемещать их. Из $282 млрд российских активов, иммобилизованных в Японии и на Западе, около $207 млрд (191 млрд евро) хранятся в Euroclear, клиринговой палате в Бельгии. Когда наступает срок выплаты купонов по российским активам или погашаются облигации, Euroclear помещает наличные деньги на банковский счет. Сейчас на этом счете находится около 132 миллиардов евро. В прошлом году он заработал доход в размере 4,4 млрд евро, который, согласно условиям клиринговой палаты, принадлежит Euroclear.

Западные политики сейчас рассматривают возможность использования этих активов для помощи Ykpaине. Джанет Йеллен, министр финансов Америки, призвала своих коллег «раскрыть ценность» этих средств. Урсула фон дер Ляйен, президент Европейской комиссии, хочет использовать непредвиденные доходы Euroclear для закупки военной техники.

Как именно это можно было сделать?

Для изъятия у кого-либо активов обычно требуется постановление суда, но в международном праве дела обстоят немного сложнее.

Международный Суд сможет вынести решение по этому вопросу только в том случае, если Россия согласbтся позволить ему принять решение о возмещении ущерба, что в настоящее время маловероятно. Совет Безопасности ООН имеет возможность принимать обязательные резолюции, на которые, к сожалению, Россия имеет право вето.

Некоторые, в том числе Лоуренс Саммерс, бывший министр финансов США, хотят воспользоваться правом штатов принимать так называемые контрмеры.

В остальном это незаконные действия, которые иногда допускаются в ответ на незаконные действия. Санкции и замораживание активов широко используются против России.

Конфискации активов нет, по крайней мере, в большинстве интерпретаций международного права. Это потому, что они необратимы и направлены на то, чтобы наказать Россию, а не заставить изменить ее поведение.

Как отмечает Ли Буххейт, ветеран международного права, проблема отражает географическое несоответствие. У Запада нет претензий, но есть много активов. Таким образом, задача состоит в том, чтобы найти способ сопоставить эти активы и претензии.

В недавней статье Буххейт и соавторы предлагают именно такой путь. Они утверждают, что Запад мог бы предоставить кредит. Запад согласился бы использовать только этот залог для погашения кредита. Когда Россия неизбежно откажется платить, Запад сможет лишить залога права выкупа.

Будет ли это работать?

Возможно, Генеральная Ассамблея ООН могла бы привлечь Всемирный банк для подсчета цифр. Но это потребует осторожной дипломатии со стороны Запада, а также поддержки Франции и Германии, которых до сих пор не впечатляли предложения, связанные с творческой интерпретацией международного права. Буххейт утверждает, что сдвиг в подходе не так велик, как может показаться на первый взгляд. Запад уже зашел довольно далеко, заморозив активы и дав понять, что не вернет их.

Пост основан на статье The Economist

P. S. Подпишитесь на канал «Куда идем?