Вот вам и Timothy Sykes ! ))

 
 «Десять лет безумия Уолл-стрит глазами очевидца» о маньяке Timothy Sykes
 

Лейн Рэндалл. Нулевые, или Десять лет безумия Уолл-стрит глазами очевидца.

Автор книги Рэндалл Лейн описал историю о том, как он в США издавал журнал для трейдеров Trader Monthly, одним из главных продуктов которого был ежегодный рейтинг из сотни самых успешных трейдеров Америки — миллиардеров и мультимиллионеров, в короткие сроки сделавших состояния на бирже.
В книге описывается и Тимоти Сайкс, который в 2011 году посетил Россию с семинаром (стоимость билета 33 000 рублей). Ниже фрагмент из книги.

Тимоти Сайкс в России

 
Уже с первой публикации осенью 2005 года некоторые самовыдвиженцы обманом умудрялись протиснуться в список лучших трейдеров.
 
Например, один невысокий трейдер с заискивающими манерами по имени Зэк Майклсон привлек наше внимание, потому что руководил хедж-фондом еще будучи студентом, а теперь управлял внушительной суммой денег в быстро набиравшей вес компании Fortress Investments. Проблема была в том, что, пока список готовился к публикации, он потерял работу и почему-то забыл сообщить нам об этом, даже во время окончательной сверки данных. До окончательной выплаты выходного пособия Fortress оставила Майклсону телефон и адрес электронной почты — обычная практика на Уолл-стрит. Наши сотрудники и сами звонили с проверкой в Fortress, где им, опасаясь какого-нибудь подвоха и подачи иска, подтвердили, что он там «работает». Когда его лицо промелькнуло на CNBC в числе остальных фигурантов списка, трейдеры Fortress забросали нашу редакцию издевательскими электронными письмами.
 
Впрочем, худшим нашим выбором стал двадцатитрехлетний маньяк Тим Сайкс. Чтобы список не состоял из 30 трейдеров Goldman Sachs, редакция обычно давала развернутые истории о двух-трех, добившихся успеха нетрадиционным способом. Сайкс отлично подходил для этой категории. У него была интересная история о том, как он превратил 12 тысяч долларов, подаренные на празднование бар-мицвы, в более чем миллион.
 

Бар-мицва — термин, применяющийся в иудаизме для описания достижения еврейским мальчиком религиозного совершеннолетия (13 лет). В отношении девочки, которая становится совершеннолетней в 12 лет, применяется термин «бат-мицва». По достижении этого возраста ребенок берет на себя всю ответственность за соблюдение этических, ритуальных и других норм иудаизма и получает право участвовать во всех сферах жизни еврейской общины.
 

Эту историю он рассказывал всем, кто только готов был слушать, включая нескольких наших репортеров, а также — на вечеринке, устроенной нами для трейдеров в 2005 году, — меня.
 
Это мероприятие, проходившее в гигантском четырехэтажном бутике Asprey, британского поставщика никому не нужных дорогущих вещей типа зонтов за 500 долларов, первых изданий книг в кожаном переплете или рождественских хлопушек, наполненных серебряными безделушками, стало переломным моментом для нашей компании. Оно доказало, что с помощью списка рассылки, в котором значились уже десятки тысяч адресов, мы можем перевернуть трейдерский мир. Одно письмо — и вот уже 700 трейдеров заполнили магазин, а один из наших спонсоров, компания Rolls Royce, подгоняет к нему автомобили, чтобы развозить их по домам. Это был первый шанс после выхода журнала пообщаться с нашей аудиторией.
 
Слушать славословия трейдеров в адрес Trader Monthly или самих себя пришлось мне. Среди 50 или около того трейдеров, с которыми я пообщался тем вечером, Сайкс отличался исключительным бахвальством.
 
— Как мне попасть в ваш список «30 младше 30»? — спросил он, даже не удосужившись представиться.
 
— Торгуйте хорошо и так, чтобы мы могли в этом удостовериться.
 
— По данным Barclays, мой хедж-фонд, работающий вдлинную и вкороткую с микроакциями, — номер один в стране, — ответил Сайкс, использовав эвфемизм для так называемых грошовых низколиквидных акций стоимостью менее 1 доллара. Он всучил мне визитку, из которой следовало, что он управляет Cilantro Fund (в реальности миллион долларов для фонда был собран в основном с друзей и родственников).
 
При всей любви трейдеров к самовосхвалению такая неприкрытая самореклама была необычной. Но когда один из наших репортеров включил его в список, я особенно не задумался над тем, что чрезмерная напористость Сайкса выглядит подозрительно. Тем более он так высоко котировался в рейтинге Barclays.
 
Лишь позднее я узнал, что это был не благородный банк с трехсотлетней историей, второй по величине в Великобритании, a Barclay Group, мелкая аналитическая фирма из Фэйрфилда, штат Айова, которой руководил какой-то последователь трансцендентальной медитации – один из десятков адептов этого учения, сбежавших в кукурузные поля, чтобы практиковать там свои ритуалы и зарабатывать на рынках.
 
Попав в список, Сайкс стал повсюду с ним носиться. Он рассказывал свою историю с деньгами бар-мицвы Reuters и CNBC — в числе остальных 30 трейдеров возрастом менее 30 лет, которых после публикации списка мы на неделю предоставили телеканалу. Затем он пошел еще дальше: CNN, Fox, Интернет.
 
И вот ему поступило новое предложение. Реалити-ТВ пришло уже во многие профессии, от поваров до дизайнеров модной одежды и парикмахеров; теперь оно добралось до мира трейдеров. Спутниковый телевизионный канал Mojo TV обратился к нам с просьбой помочь сделать шоу «Воины Уолл-стрит», посвященное работе финансистов из разных секторов. Два наших редактора, Рич Блейк и толковый трейдер Эндрю Барбер, должны были выступать экспертами, подробно объясняя, что происходит в финансовом мире. Мы представили Mojo TV список из нескольких трейдеров, о которых писали.
 
Так Сайкс, будто специально созданный для телевидения, пригласил съемочную группу в служившую «офисом» гостиную, чтобы показывать, как он там торгует в халате. Мы видели, как Сайкс, истинный джентльмен, зло обзывает убыточную позицию «сукой». Как Сайкс, почтительный сын, впускает телеоператора в туалет, где его мать, стоя на коленях, оттирает унитаз. «Она мой личный раб», — усмехается он. Когда она спрашивает его, зачем нужны наручники в кухонном шкафу, он отвечает: «Отстань от меня, я просадил пять штук». («Ему все равно, что подумают мои друзья», — с вызовом говорит она в камеру.) Наконец, мы видим, как Сайкс, настоящий спортсмен, приглашает съемочную группу поиграть в «пьяный гольф» и как он гоняет на электромобиле, пытаясь сбить оленя, и раздевается, чтобы достать упавший в пруд мяч. («Моя цель — развивать мой хедж-фонд и чтобы меня серьезно воспринимали в финансовой индустрии», — говорил он перед этим.)
 
Но еще хуже было наблюдать за Сайксом-трейдером. Управление деньгами других людей, что сейчас делал Сайкс, предполагает гораздо большую ответственность, чем управление своими, как в случае, например, с Эриком Боллингом, чье увлечение телевидением отражалось лишь на его собственном счете. «Стратегию» Сайкса можно было определить как «разброд и шатание»; единственное, в чем он отличался постоянством, — так это в просаживании денег. В одном из эпизодов он встречался у себя в квартире с «потенциальным инвестором» и отошел от компьютера, оставив открытыми несколько краткосрочных позиций. Пока он кривлялся перед камерой, в компьютере испарялись реальные деньги его родственников и друзей. «Гребаное дерьмо, как же я это пропустил?!» — завизжал он, вернувшись к столу.
 
Те, кто, по несчастью, доверил ему деньги, стали замечать неладное. Мы слышим, как он говорит одному из инвесторов: «Все идет хорошо, нужно лишь немного времени, чтобы ситуация улучшилась» — после того, как его фонд за месяц потерял 300 тысяч долларов. Когда же его слова не убедили инвестора и тот потребовал вернуть деньги, Сайкс ногой отшвырнул напольный вентилятор к противоположной стене.
 
«Жадность отвратительна, — говорил он в начале каждого эпизода, поднимая воротник. — Сделай столько денег, сколько сможешь, чтобы успеть сбежать, пока она не увлечет тебя на Темную сторону». Слава, как оказалась, тоже может быть отвратительна.
 
ВЕЧЕРИНКИ 30/30


Двумя самыми популярными были мероприятия, ориентированные на молодых профессионалов Уолл-стрит. В 2007 году на организованной нами вечеринке «40 младше 40» около 700 человек набилось в аукционный дом Phillips de Ригу. Две пары часов Carl F. Bucherer по 7 тысяч долларов были куплены прямо у демонстрировавших их моделей. Но все бледнело по сравнению с «30 младше 30»; организуемое Trader Monthly мероприятие стало ежегодным торжеством молодости и богатства. В 2007 году мы решили провести три вечеринки, в Чикаго около 300 трейдеров веселились в модном ресторане Rockit. Затем гуляли в лондонском Сохо. Наконец, главное мероприятие состоялось в нью-йоркском ресторане Gold Street с открытой верандой, что позволило выставить рядом, как в автосалоне, новенькие БМВ и разбить палатку для любителей сигар.
 
Помня о вакханалии прошлого года, мы заранее составили список приглашенных. Оставшиеся за бортом старались получить билет всеми правдами и неправдами. Уже выданные приглашения появились в продаже. Больше всех старался наш старый знакомый Тим Сайкс — тот, что воспользовался попаданием в первый список «30 младше 30», чтобы стать участником реалити-шоу в амплуа трейдера-придурка.
 
Сайкс включил меня в список рассылки по email, и я наблюдал, как месяц за месяцем тает его фонд (между прочим, 3 процента комиссии за управление и 30 — за успех). Как-то, напившись перед телекамерами, он на электрокаре въехал в пруд на поле для гольфа, а теперь (в 24-то года!) писал свою автобиографию, которую потом сам же и издал. А ведь это мы создали этого парня. Было противно.
 
Когда мне позвонила возбужденная Рэйчел Пайн, отвечавшая у нас в журнале за связи с общественностью, я встречался в Майами с рекламодателями, которые собирались участвовать в нью-йоркской вечеринке «30 младше 30». Оказалось, на нее хочет прийти Сайкс вместе с телегруппой, чтобы попытаться восстановить свою репутацию (в ущерб нашей). Услышав про камеру, она дала ему от ворот поворот. Тогда он пошел в наступление и стал бомбардировать ее электронными письмами и телефонными звонками. А затем и меня:
 

Рэндалл.


Только что разговаривал с Рэйчел, и она сказала, что меня не пустят на завтрашнюю вечеринку «30 младше 30», потому что в прошлом году я «сделал из рейтинга посмешище». Хотя я определенно шел своим путем, я определенно не считаю, что это так, так как благодаря популярности моего телешоу я получаю тысячи мейлов от людей, вдохновленных моей историей… Я буду рад прийти на завтрашнюю вечеринку, тем более что уже пригласил туда десяток друзей трейдеров и журналистов, чтобы поднять тост за новых членов списка!
 

Игнорируй его, и он отстанет, сказал я себе. Но затем стали поступать голосовые сообщения. Одно, два, три, четыре, пять. Затем, надеясь найти хоть какую-то лазейку, он стал приставать к автору рейтинга Ричу Блейку, прежде чем снова принялся доставать меня по электронной почте.
 

Рэндалл,


Рич написал, что ты твердо намерен не пускать меня завтра, но дай мне попытаться переубедить тебя, потому что полученный в последнюю минуту отказ ставит меня в сложное положение… Я планировал встретиться там с десятком друзей. С некоторыми из них я долго не виделся, и мы целые выходные обсуждали, что будем делать после вечеринки… Я пригласил двух подруг, которые специально для этого купили новые платья. Не знаю, как объяснить им, что не смогу с ними встретиться… Хотя вы, ребята, думаете, что я своим эксцентричным поведением «сделал из рейтинга посмешище», в других изданиях меня теперь признают как финансового эксперта / неординарную личность… Вы, ребята, хорошо проехались по мне в последнем номере, так что, если вы и вправду считаете, что я поставил вас в неудобное положение в прошлом году, мы в расчете.
 

Ковровые бомбардировки продолжались. Электронные письма, голосовые сообщения, телефонные звонки; Рич Блейк, Рэйчел Пайн, я. Хотя я встречался с ним всего один раз и мы общались не более пяти минут, когда он попросил включить его в «30 младше 30», становилось понятно, что игнорировать его больше нет возможности, — он бы начал доставать и других сотрудников. Поэтому я достал BlackBerry и написал ему резкое, личное письмо.
 

Тим,


признание приходит с достижениями. Пока ты рекламировал себя, где только можно, результаты твоей торговой деятельности для тебя самого и твоих инвесторов были удручающими. Просто катастрофическими. Если ты когда-нибудь по-настоящему займешься трейдингом и приложишь для этого серьезные усилия, вместо того чтобы выпендриваться перед телекамерами, мы пригласим тебя в наше сообщество. А до тех пор, включая сегодняшний день, нам нечего делать вместе с тобой, поскольку мы поздравляем действительно успешных трейдеров, а не тех, кто притворяется таковыми.
 

Сайкс ответил через 19 минут.
 

Спасибо за честность, но я бы хотел, чтобы ты прочитал мою книгу, которую я вам ребята посылал. Ты увидишь, что ВСЕ МОИ УБЫТКИ объясняются не трейдингом, а тем, что я купил неликвидные акции, которые затем не смог продать. Я не могу сейчас привлечь денег, не могу рисковать поэтому все, что я могу, — это воспользоваться своей узнаваемостью и построить новую карьеру. Я трейдер в наиполнейшем смысле слова, так как стараюсь менять профессии, чтобы адаптироваться к своей текущей ситуации.
 

На том, казалось, история и завершилась. Утром я вылетел в Нью-Йорк. Вечеринка прошла без сучка без задоринки. Около 800 молодых, с хорошими бонусами парней пили Johnnie Walker Blue, некоторые — из бутылок, на которых были выгравированы их имена.
 
Но то был еще не конец. На следующий день я получил обширное послание.
 

«У меня было немного времени успокоиться и подумать, и вот мой ответ. Тебе должно быть стыдно за то, что ты написал мне такое злобное письмо. Пока ты потягивал свое супердорогое шампанское на своей супербольшой яхте (которую тебе за так дали твои рекламодатели), я работал по 20 часов в день, чтобы выбраться из той дыры, в которой оказался, и при этом еще пытался строить перспективную карьеру финансового журналиста.
 
Если бы ты лучше справлялся с работой главного редактора журнала, который кичится тем, что рассказывает о жизни трейдеров, вы бы не растеряли всю свою аудиторию, и я бы мог спокойно управлять своим скромным фондом. Но раз так, люди обращаются ко мне, потому что видят во мне человека, который все называет своими именами. Поэтому нет, я не отвернусь от них… Я не виню тебя лично, ты лишь побочный продукт своего поколения и уолл-стритовской системы, системы, которую я намерен изменить.
 
Ты вот назвал результаты моего фонда «просто катастрофическими», но это сделало меня умнее. Вместо того чтобы заползти в раковину и сидеть там да помалкивать, как ты, наверное, считаешь правильным, я по полной использую свои навыки самопродвижения… Я перерос тебя и твои методы. Отступаясь от своего товарища трейдера, ты отступаешься и от самого трейдинга. А если ты отступаешься от трейдинга, то больше недостоин выпускать ежемесячный журнал для трейдеров. Может, тебе изменить его название на «Ежемесячный журнал для отступников»»?
 

«Черт, да он просто невменяемый, — написала Рэйчел, когда я переслал ей это. — Кто бы мог подумать, что он попросту больной». Я же был уверен, что мы наконец избавились от наиболее постыдного результата нашей деятельности.
 
Но затем мне позвонил корреспондент весьма влиятельного раздела «Шестая полоса» в New York Post и поинтересовался, почему я запретил Сайксу появляться на вечеринке. Он ссылался на письмо Сайкса, что я нашел странным, поскольку в адресной строке стояло лишь мое имя. Откуда же пошла утечка? Кому вообще есть дело до Тима Сайкса? Из разговора с корреспондентом быстро стало понятно, что источник — сам Сайкс. Его письмо ко мне было всего лишь еще одним пресс-релизом.
 
На следующий день New York Post написала о «разразившейся на Уоллстрит войне между влиятельным журналом Trader Monthly и энергичным управляющим Тимоти Сайксом». Предыдущий же день Сайкс провел, распихивая информацию о конфликте по финансовым блогам, чтобы еще больше подогреть интерес сплетников из New York Post. Несколько потраченных впустую часов, в то время как его крошечный фонд продолжал испускать дух.
 
Через две недели Сайкс закрыл его. Его убыток с января 2006-го по июль 2007-го превысил 36 процентов, тогда как фондовый рынок вырос на 25 процентов. Сайкс объявил об этом, как и следовало ожидать, в пресс-релизе, объяснив закрытие не потерей сотен тысяч долларов, а теми минимальными нормами, которые регулировали деятельность хедж-фондов, а именно запретом на привлечение неопытных инвесторов, старушек и т.д. «Я больше не намерен играть по этим ложным правилам. Никто не должен ограничивать мои возможности по обсуждению моего бизнеса, ибо я американский предприниматель. Я называю это свободой финансов», — говорилось в заявлении.
 
Начинался 2007 год, и поезд с бонусами уносился прочь уже без Тима Сайкса, которому теперь вряд ли стоило рассчитывать хоть на какое-то вознаграждение.