Про́клятые экономики. Андрей Мовчан. Конспект главы 12. Зрелища – а потом хлеб. (Ресурсное проклятие Аргентины)

О щедрости государства и о гражданах, которые требуют щедрости даже тогда, когда ресурсов уже не остается, то есть о «замкнутом круге» популизма

Накопленные за время ресурсного благоденствия проблемы завязываются в узел, развязать который не удается с исчезновением ресурса: общество десятилетиями (и веками) несет на себе «проклятие» давно исчезнувшей формации.

Именно такая судьба постигла Аргентину – популистская протекционистская система управления страной, примитивность структуры экономики и патернализм (как форма правления и как основное ожидание от правящей группы) продолжают держать страну в ресурсном цикле спустя почти 100 лет после окончания классического периода «проклятия».

 Изоляция, заложившая традиции независимости каждой области Аргентины, сыграла в будущем страны огромную отрицательную роль.

Британия позаботилась о том, чтобы производство скота в Аргентине начало быстро расти – заключались форвардные контракты на поставки мяса, кожи и других продуктов скотоводства, британский флот обеспечивал перевозку товара и охрану, британские банки, такие как Baring Brothers, кредитовали Аргентинские правительства.

Британия построила с Аргентиной отношения метрополии и колонии без единого выстрела.

Аргентина середины 19 века — это относительно низкая себестоимость труда, зато с огромными пространствами, пригодными под ведение сельского хозяйства, и договорами о свободной торговле с крупнейшими странами мира.

Аргентина стала объектом масштабных иностранных инвестиций. В нее пришли технологии (в том числе значительные территории стали засаживаться люцерной, давая эффективный и дешевый корм скоту), быстро строились железные дороги, рынок труда был таким емким (в отличие от Бразилии в Аргентину почти не завозились рабы), что Аргентина стала привлекать множество иммигрантов из Италии и Испании. К началу XX века половина британских внешних инвестиций была сделана в аргентинскую экономику.

С 70‑х годов XIX века в Аргентине активно развивалось производство зерна.

Аргентина быстро диверсифицировала экспорт, правда внутри одной категории – сельскохозяйственных товаров: к концу XIX века страна экспортировала и зерно, и мясо, и кожу, и шерсть, и даже фрукты. Главными бенефициарами экспортного бума были владельцы латифундий. Они фактически представляли власть в стране.

Аргентина к 1907 году была уже третьим в мире поставщиком продуктов питания; покупатели (в основном Великобритания и другие западноевропейские страны) не только щедро платили и вкладывали деньги в инфраструктуру страны; они еще и заботились о том, чтобы богатая южноамериканская федерация была надежным рынком сбыта для их товаров – прежде всего промышленных.

В 1912 году ВВП на душу населения вырос до 95 % от среднего по самым богатым странам мира. Никогда в будущем эта точка не будет достигнута вновь.

1914 год всё изменил. В Европе разразилась война, быстро ставшая мировой. Экспорт стал крайне затруднен из‑за боевых действий в Атлантике (Аргентина была нейтральной, но ее торговые суда топили немецкие подводные лодки). Полностью остановились иностранные инвестиции в Аргентину, в момент, когда существенная транспортная инфраструктура и инфраструктура переработки продуктов сельского хозяйства страны нуждались в «длинных деньгах» для поддержания.

В довершение всего в 1914 году открылся Панамский канал, и перевозка грузов из Азии в Европу стала дешевле и удобнее. США, которые значительно усилили свое положение в мировой экономике в результате войны, были совершенно не заинтересованы в развитии конкурента на мировом рынке продуктов сельского хозяйства и могли ставить условия европейским странам.

Аргентинская экономика вошла в рецессию. Финансовая система опять резко сократилась, фактически в стране остался один крупный банк.

Резко выросла безработица, и упали доходы населения.

В 1916 году (спасибо всеобщему избирательному праву) к власти в стране приходит радикальная партия.

Политика президентов радикалистов была направлена на поддержку расходов бюджета для закрытия очагов недовольства. Нацбанк фактически выкупал экспоненциально растущие плохие долги с рынка под мнимое обеспечение; производители сельскохозяйственных экспортируемых товаров получали дотации; субсидии стали выплачиваться малоимущим.

Усилиями популистской власти страна избежала диверсификации своей экономики и сохранила сельскохозяйственный фокус.

Великая Депрессия не принесла в страну таких существенных проблем, как, например, в США (безработица не поднималась выше 10 %), она нанесла существенный удар по доходам домохозяйств, и правительству «вдруг» стало неоткуда брать средства для субсидирования разросшегося госсектора, покрытия плохих долгов и субсидий.

Власти не могут ничего ответить на экономические вызовы, и в 1930 году происходит очередной военный переворот.

Экономика остается аграрной, государство играет большую роль, проблемы решаются смягчением денежной политики.

Правители (военные хунты, сменяемые короткими периодами полумарионеточных гражданских правительств) проводили, в общем, схожий экономический курс: протекционизм, концентрация экономики в руках государства, устранение конкуренции, замена возможности широкого развития доходной базы субсидиями и социальными программами, национализм и изоляционизм в политике.

К 2001 году ВВП на человека опустился до 35 % от уровня 12 развитых стран .

Таким образом за 100 лет опустился на 60%.

Ни разу со времен первых всеобщих выборов Аргентине не удалось до конца пройти кризис перехода к монетаристской экономике, сполна расплатиться ресурсное изобилие начала XX века и выстроить диверсифицированную экономику, способную генерировать достаточный ВВП на душу населения, чтобы обойтись без убивающих финансы страны систем субсидий и зависимости от мировой конъюнктуры. За эти 100 лет доля Аргентины в мировом ВВП сократилась в два раза и продолжает падать.

Перспектив выхода из этого цикла не видно – в борьбе за власть аргентинские политики привлекают избирателей краткосрочными выгодами, в основном обещая раздачу льгот, субсидий и социальную поддержку.

Основная проблема экономики Аргентины – конечно, низкая диверсификация и простая структура экспорта, наследие времен сельскохозяйственного бума. Многочисленные «индустриализации» не дали эффекта. Не правда ли, это похоже на попытку «развития сверху», которая постоянно предпринимается в России? В конце второго десятилетия XXI века свои «аргентинские» ошибки российские власти могут успешно маскировать нефтедолларами; но когда их поток по той или иной причине иссякнет (как закончился сельскохозяйственный бум в Аргентине), мы столкнемся с похожим эффектом.

Электронная книга https://t.me/kudaidem/1266

P.S. Что Вы думаете про сравнение экономик России и Аргентины?