Представитель владельцев облигаций: теория и первая судебная практика.

1. Как применяются нормы о представительстве в отношении представителя владельцев облигаций?
2. В каком порядке облигационер может самостоятельно обращаться в суд, минуя представителя владельцев облигаций?
3. Как поступит суд, если облигационер обратился с иском до избрания представителя владельцев облигаций, но к моменту рассмотрения иска последний был избран?

1. Представитель владельцев облигаций: история и современные публикации. С 1 июля 2014 года вступила в силу глава 6.1 Федерального закона то 23.07.2013 №210-ФЗ «О рынке ценных бумаг» (далее – ФЗ о РЦБ), которая регулирует, в том числе, деятельность представителя владельцев облигаций (далее — ПВО).

Как указано в пояснительной записке к законопроекту, которым была введена указанная глава, его целью являлось «создание дополнительных механизмов, направленных на защиту прав владельцев облигаций».[1] В Проекте Концепции развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках введение института ПВО также обусловлено необходимостью защиты прав инвесторов (владельцев облигаций). [2]

Основой для главы 6.1 ФЗ о РЦБ послужило зарубежное законодательство. Так, нормы о ПВО содержатся в статьях R.228-60 — R.228-65 Коммерческого Кодекса Франции, в § 7 немецкого Закона об облигациях, размещенных по общей эмиссии (Gesetz über Schuldverschreibungen aus Gesamtemissionen), в статьях 1158 – 1163 Швейцарского обязательственного закона, в Акте о трастовом соглашении (Trust Indenture Act) в США[3], в ряде законодательных актов Соединенного Королевства[4] .

Обращение к зарубежному опыту в данном вопросе не является новшеством. Так, нормы о представителе облигационеров появились в ст. 866 и ст. 867 Проекта Гражданского Уложения Российской Империи. При этом в комментариях к Проекту содержатся ссылки на иностранные правопорядки, которые служили ориентиром для Комиссии.[5] На необходимость представительства у облигационеров, так же со ссылками на иностранные правопорядки, указывал профессор Г.М. Колоножников в своем исследовании, посвященном вопросам регулирования облигационных займов[6] и некоторые иные авторы.[7]

Хоть Проект Гражданского Уложения так и не был принят, но идеи представительства облигационеров были реализованы в ст. 363 Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. В соответствии с этой нормой «в уставе общества или в условиях подписки на облигационный заем может быть предусмотрен созыв общих собраний облигационеров общества и избрание из их среды представителя или нескольких представителей, коим вверяется защита интересов облигационеров как в отношении общества, так и в отношении третьих лиц. <…> Представители облигационеров имеют право участвовать в общем собрании акционеров с правом совещательного голоса и вправе знакомиться с положением дел о-ва наравне с отдельными акционерами».

Политика советского государства в экономической сфере (в частности, принудительное распределение облигационных займов в сфере выпуска облигаций, отсутствие рыночных механизмов и государственный контроль над предприятиями) и в правовой[8] означала одно: представители облигационеров, которые бы противопоставляли права облигационеров интересам государства, просто не могли вписаться в существовавший строй. Этим, видимо, объясняется практически полное игнорирование института представительства облигационеров в наиболее известных трудах по представительству того времени.[9]

В Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. нормы о представительстве облигационеров уже отсутствовали и вернулись в российское законодательство только в XXI веке.

Еще до вступления в силу главы 6.1 ФЗ о РЦБ были как те, кто отстаивал цели законопроекта[10], так и те, кто видел от него эффект, прямо противоположный заявленному.[11] На сегодняшний день уже появилась судебная практика, которую можно использовать для оценки эффективности норм о ПВО.

2. ПВО: суть института. Отношения представительства возникают между владельцами облигаций и ПВО, при этом основанием этого представительства является договор об оказании услуг, который общество заключает с ПВО. Оценивая эту конструкцию А. Селивановский отмечает: «Возникает совершенно парадоксальная ситуация: эмитент заключает договор с трасти и платит ему вознаграждение, а действовать трасти должен в интересах третьих лиц – владельцев облигаций, с которыми у него нет договора и которые не выплачивают ему вознаграждение».[12]

Вместе с тем такое положение не является новым и необычным в общей теории представительства.  Некоторые авторы, рассматривая принцип абстракции в отношениях представительства, указывают: «Также мыслимы такие ситуации, при которых обязательственные отношения возникают между одними лицами, а правоотношения представительства – между другими».[13] Действительно, такая конструкция представительства не часто встречается, но парадоксальной ее назвать нельзя: она вполне поддается теоретическому осмыслению.

ПВО определяется обществом или избирается общим собранием владельцев облигаций, является добровольным представителем и в соответствии с п. 9 ст. 29.1. ФЗ о РЦБ действует на основании решения о выпуске облигаций без доверенности.

Особенность такого представительства установлена в п. 15 ст. 29.1. ФЗ о РЦБ в виде ограничения прав владельцев облигаций. В соответствии с этой нормой владельцы облигаций не вправе в индивидуальном порядке осуществлять действия, которые в соответствии с настоящим Федеральным законом отнесены к полномочиям их представителя. Исключения могут быть установлены самим ФЗ о РЦБ (1), условиями выпуска облигаций (2) или решением общего собрания владельцев облигаций (3).

Такое положение не характерно для общегражданского представительства. По общему правилу «выдав кому-либо полномочие, лицо (представляемый) не утрачивает возможности своими действиями приобретать гражданские права и осуществлять гражданские обязанности. Таким образом, выдача полномочия является актом правонаделения (если считать полномочие правом), а не передачи права от одного лица к другому».[14] Те же авторы указывают, что «наделение представителя полномочиями не ограничивает право и дееспособность представляемого, что означает его полную свободу в заключении сделок и совершении действий, порученных представителю».[15]

Объяснение этому ограничению приводится в литературе: «Как правило, такое регулирование законодатель выбирает при множестве лиц на стороне представляемого (наследников, держателей облигаций) в их собственном интересе для того, чтобы скоординировать и организовать их действия в соответствии с целями конкретного правоотношения, в котором они участвуют».[16]

3. Основные проблемы.

3.1. Самостоятельные иски владельцев облигаций. Пункт 16 ст. 29.1. ФЗ о РЦБ устанавливает специальный порядок обращения в суд владельца облигаций: со своим требованием он может обратиться в суд, только если ПВО не сделал этого в течение месяца с момента возникновения оснований для обращения или общим собранием владельцев облигаций не принято решение об отказе от права обращаться в суд с таким требованием.

Можно представить различные ситуации, когда владелец облигаций будет считать, что его права нарушены, а ПВО не будет знать о том, что возникли основания для обращения в суд и не обратится с соответствующим требованием. Самый простой пример: владелец облигаций обратился к обществу с требованием предоставить копию договора между ПВО и обществом, общество не предоставило копию договора, а ПВО не обладал информацией о том, что владелец облигаций обращался с таким требованием. Через месяц с момента возникновения оснований для обращения в суд владелец облигаций самостоятельно реализует право на иск, минуя ПВО.

Более сложные примеры могут возникать в случаях, когда основания для обращения в суд будут следовать из эмиссионной документации и иных документов.

Здесь необходимо немного отступить от правовой теории и обсудить крайне важный аспект, который позволит обозначить возможный конфликт между ПВО и владельцем облигаций применительно к рассматриваемой формулировке п. 16 ст. 29.1. ФЗ о РЦБ.

Фигура ПВО введена для упрощения взаимодействия общества с множеством кредиторов, а такое взаимодействие активнее всего проявляется, когда приближаются сроки исполнения обязательств общества по облигационному займу (например, выкуп облигаций) и общество, в отсутствие денежных средств, решает изменить и/или прекратить свои обязательства по облигационному займу полностью или частично (далее – реструктуризация). Реструктуризация связана с внесением изменений в эмиссионную документацию и обычно сопровождается подписанием соглашений об отступном или новации, которые прекращают обязательства общества по выкупу облигаций. Все действия по реструктуризации осуществляются обществом на основании решения общего собрания владельцев облигаций, но, как и в любом другом собрании, можно обнаружить таких кредиторов, которые против проведения реструктуризации. Объяснение поведения таких кредиторов следующее. Хоть облигации и являются длительным и консервативным вложением денежных средств, но известны случаи, когда облигации приобретаются именно в надежде на то, что у общества появится обязательство по выкупу/погашению облигаций. Приобретение облигаций осуществляется на короткий промежуток времени (несколько месяцев), по цене ниже номинальной стоимости на 20-30, а то и более, процентов. В случае же выкупа, общество обязано выкупить облигации по номинальной стоимости. Такая разница между номинальной стоимостью и ценой на рынке обычно свойственна тем обществам, финансовое положение которых неудовлетворительное. И когда общество начнет реструктуризацию, очевидно, что вложения не принесут искомой прибыли таким кредиторам. Именно они и будут тем меньшинством, которое будет голосовать на общем собрании владельцев облигаций против реструктуризации или не участвовать в голосовании вовсе. Именно они и будут потенциальными истцами, которые, в поиске прибыли, будут внимательно изучать все документы, на основании которых происходит реструктуризация и искать в них основания для обращения в суд.

Собрание владельцев облигаций и решение вопроса о реструктуризации может быть выгодно именно для тех владельцев облигаций, которые приобретали их на длительный срок, так как невозможность общества выкупить облигации может повлечь банкротство эмитента, а, как известно, в этом исходе у таких владельцев облигаций заинтересованности нет.[17] Исторический опыт зарубежных государств подтверждает эту мысль: «Банкротство Шпильгагеновских земельных банков, Прусского и Германского, и последовавшая за ним несостоятельность Померанского и Мекленбургстрелицкого наглядно доказали, какую пользу может принести закон, регулирующий общие действия облигационеров. Правительственная ревизия выяснила, что как Прусский, так и Померанский банки, несмотря на огромные убытки, могут быть восстановлены, но для восстановления их необходимы, во-первых, понижение процентов в одном случае и отказ от части капитала по закладным листам в другом. В противном случае, т.е. если бы облигационеры не пожелали сделать отсрочки и отречься от своих прав, нельзя было бы избегнуть несостоятельности. Между тем при несостоятельности убытки многократно должны были превышать то, что могли бы потерять облигационеры при конверсии листов или отречении от части капитала» [18]

Преследуя обозначенные цели, общество обсуждает с владельцами необходимого для голосования за реструктуризацию количества облигаций параметры планируемой реструктуризации, которые устроят обе стороны. Меньшинство же владельцев облигаций обычно рассматривает такую ситуацию как некий сговор общества с владельцами больших пакетов облигаций с целью ущемления прав меньшинства. Однако, как было показано выше, это совсем не так: от реструктуризации выигрывают все, кроме спекулянтов.

Тем не менее это меньшинство облигационеров может оспаривать реструктуризацию. В соответствии с п. 10 ст. 29.1. ФЗ о РЦБ ПВО при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей должен действовать в интересах всех владельцев облигаций соответствующего выпуска добросовестно и разумно. Здесь возникает вопрос о том, как поступить ПВО в том случае, если к нему обратится меньшинство облигационеров с требованием обратиться в суд по тем основаниям, которые они обнаружат. Очевидно, что ПВО оказывается в непростой ситуации: либо защищать интересы меньшинства облигационеров и, возможно, признать недействительной реструктуризацию – тогда пострадает большинство облигационеров, либо же игнорировать требования меньшинства облигационеров и иметь возможность встретиться с ними в суде в качестве ответчика.

Так как ПВО был избран большинством облигационеров или определен обществом, то у меньшинства облигационеров могут возникать различные опасения в отношении порядка ведения их споров ПВО. В этом случае меньшинство облигационеров может не обращаться к ПВО с требованием об обращении в суд, а, как предусмотрено п. 16 ст. 29.1. ФЗ о РЦБ, подождать месяц с момента возникновения оснований для обращения и, как в приведенном выше примере с предоставлением копии договора между обществом и ПВО, обратиться в суд в самостоятельном порядке. При этом важно отметить, что если среди меньшинства владельцев облигаций окажутся физические лица, то обращаться они будут в суд общей юрисдикции, тогда как в случае с ПВО точно такое же требование рассматривал бы арбитражный суд.

Таким образом, рассматриваемая формулировка закона крайне неудачна. Во избежание подобных ситуаций обществу целесообразно включать в эмиссионную документацию для реструктуризации порядок взаимодействия владельцев облигаций с ПВО, предусматривающий, например, обязанность владельца облигаций до обращения в суд извещать ПВО о том, какие права владельцев облигаций нарушаются

3.2. Момент возникновения у ПВО права на обращение в суд. Следующий вопрос, который возник на практике – это порядок обращения ПВО в суд. Дело в том, что в соответствии с пп. 5 п. 1 ст. 29.7. ФЗ о РЦБ общее собрание владельцев облигаций вправе принимать решения по вопросу об отказе от права на обращение в суд с требованием к эмитенту облигаций и (или) лицу, предоставившему обеспечение по облигациям эмитента, в том числе с требованием о признании указанных лиц банкротами. Подпункт 7.1. указанной статьи предусматривает, что собрание владельцев облигаций вправе принимать решения по вопросу об осуществлении (реализации) права на обращение в суд с требованием к эмитенту облигаций и (или) к лицу, предоставившему обеспечение по облигациям эмитента, в том числе с требованием о признании указанных лиц банкротами.

Неудачная формулировка пп. 7.1. п. 1 ст. 29.7. ФЗ о РЦБ приводит к тому, что в практике возникает вопрос: есть ли изначально у ПВО право на обращение в суд от имени владельцев облигаций или же для реализации права на обращение в суд общему собранию владельцев облигаций необходимо принимать положительное решение по этому вопросу?

В действительности же пп. 7.1. п.1 ст. 29.7. ФЗ о РЦБ надо толковать в совокупности с п. 13.1 ст. 29.1. (с точки зрения юридической техники очевидно, что данные пункты появились уже на одной из финальных стадий законопроекта и взаимосвязаны друг с другом) и п. 15 ст. 29.1. ФЗ о РЦБ. В сочетании с п. 15 ст. 29.1. ФЗ о РЦБ, пп. 7.1. п.1 ст. 29.7. ФЗ о РЦБ предусматривает, что владельцы облигаций могут принять решение на общем собрании о реализации права на иск в отличном от предусмотренного ФЗ о РЦБ порядке. Например, решением общего собрания владельцев облигаций может быть предусмотрено, что иск могут заявить самим владельцы облигаций до истечения месячного срока и без участия ПВО.

Таким образом, право на обращение в суд у ПВО есть с момента избрания/определения на основании пп.6 п.12 ст. 29.1. ФЗ о РЦБ.

3.3. Последующее избрание ПВО. Стоит выделить еще один практический вопрос. Обязательство по выкупу облигаций может возникнуть до избрания ПВО и дальнейшей реструктуризации. В этом случае владельцы облигаций могут обратиться в суд с требованием к обществу, а к моменту рассмотрения такого требования у общества уже будет ПВО.

В соответствии с п.1 ст. 29.6. ФЗ о РЦБ решение общего собрания владельцев облигаций является обязательным для всех владельцев облигаций, в том числе для владельцев облигаций, которые голосовали против принятия соответствующего решения или не принимали участия в голосовании. Таким образом, к моменту рассмотрения требования владельца облигаций на него уже будет распространяться предусмотренный ФЗ о РЦБ порядок обращения в суд (то есть ограничение прав владельцев облигаций на обращение в суд) или иной порядок, за который проголосуют облигационеры. В настоящее время имеется практика Савеловского районного суда г. Москвы по делу №2-7835/2015, где суд указал, что в рассматриваемом случае дело подлежит прекращению в соответствии со ст.220 ГПК РФ, так как к моменту рассмотрения дела ПВО был избран и дело подлежит рассмотрению в арбитражном суде. Есть и противоположная практика Арбитражного суда Западно-Сибирского по делу №А75-7029/2015, в котором суд пришел к выводу, что если владелец облигаций обратился в суд с требованием до избрания ПВО, то он реализовал свое право на обращение в суд, которое на момент обращения не было ограничено. Из содержания постановления Восьмого арбитражного апелляционного суда по тому же делу следует, что ПВО обратился в суд на стадии апелляционного производства с требованием о процессуальном правопреемстве. Суд апелляционной инстанции указал, что, «указание в законе на наличие у представителя владельцев облигаций соответствующего права не исключает возможности реализации владельцами облигаций конституционного права на защиту прав и свобод путем самостоятельного обращения <…> При этом, действующим арбитражным процессуальным законодательством, равно как и законодательством о рынке ценных бумаг, не предусмотрена возможность вступления представителя владельцев облигаций в процесс, инициированный самим владельцем облигаций, тем более посредством замены такого владельца <…>».

Во избежание рассмотрения подобных вопросов в суде ПВО необходимо определять/избирать до появления у владельцев облигаций прав требования к обществу по выкупу облигаций.

Заимствованный российским законодателем институт ПВО доказал свою эффективность за рубежом на протяжении более чем столетней истории и может успешно применяться в отечественной практике. Для его успешного использования необходимо обращать внимание на те аспекты, которые были представлены в настоящей статье.

[1] Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «О рынке ценных бумаг»» (в части создания механизмов, направленных на защиту прав владельцев облигаций) // СПС «Консультант Плюс».

[2] Концепция развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках // Вестник гражданского права, 2009. № 2. П. 2 § 2 раздела I.

[3] Анализ соответствующих норм в англо-американском праве см.: Батуева А.Д. Общее собрание владельцев облигаций и представитель владельцев облигаций: общий механизм функционирования и возможные способы использования по российскому праву. Дисс…магистр частного права. М., 2009. С. 18-37. О проблеме см. также Егоров А.В. Вводные соображения о работах выпускников РШЧП 2009 года // Актуальные проблемы гражданского права: Сборник работ выпускников Российской школы частного права 2009 года. Вып. 14. М., 2012. С. 86 – 94. Вместе с тем стоит отметить, что институт ПВО не является американской конструкцией, что подтверждается дореволюционными источниками, ссылки на которые приведены в настоящей статье.

[4] См., напр.,: Companies Act 2006, Financial Services and Markets Act 2000.

[5] Гражданское уложение. Книга 5 том 4. Обязательства. Спб.,1899. С. 398 – 399.

[6] Колоножников Г.М. Облигации торгово-промышленных акционерных товариществ. Томск, 1912. С. 166 – 172.

[7] Гринвальд К. Представительство интересов облигационеров // Промышленность и торговля, 1911. №4. С.9 – 12; Кревер // Русские ведомости, №56. 1902, С.1, Кревер // Южный край, №7892. 1903, С.2.

[8] Подробнее о политике права в Гражданском кодексе РСФСР 1922 г. см., напр.,: Маковский А.Л. О кодификации гражданского права (1922-2006). М., 2010. С. 15-26, 60-67; Новицкая Т.Е. Гражданский кодекс РСФСР 1922 года. М., 2002. С. 27-53.

[9] Выяснить, существовали ли фактически представители владельцев облигаций и собрания облигационеров – задача отдельного исследования. В комментариях к Гражданскому кодексу РСФСР 1922 года статье 363 либо не уделяют внимание, либо комментируют ту ее часть, которая касается общего собрания владельцев облигаций.

[10] См., напр., Малиновский М. Собрание владельцев облигаций и их представитель // Закон. 2011. №6, URL: http://www.lecap.ru/upload/information_system_25/1/6/9/item_169/information_items_property_333.pdf, Габов А.В. Ценные бумаги: вопросы теории и правового регулирования рынка. М., 2011. // СПС «Консультант Плюс».

[11]См. Селивановский А. ТРАСТИ: доверяй, но проверяй // CBONDS Review. 2010. №1-2. URL: http://selivanovsky.ru/docs/articles/2010/selivanovsky-trustee.pdf, Селивановский А. Представитель владельцев облигаций: кому нужен этот институт // Хозяйство и право, 2013. №11. С. 43 – 53. URL: http://www.selivanovsky.ru/userfiles/files/trasti_sel.pdf

[12] Селивановский А. Представитель владельцев облигаций: кому нужен этот институт // Хозяйство и право,  №11, 2013. С. 48.

[13] Егоров А.В., Папченкова Е.А., Ширвиндт А.М. Представительство: исследование судебной практики. М., 2016. С. 127. (авторы раздела – А.В. Егоров, Е.А. Папченкова).

[14] Егоров А.В., Папченкова Е.А., Ширвиндт А.М. Указ. соч. С. 12.

[15] Егоров А.В., Папченкова Е.А., Ширвиндт А.М. Указ. соч. С. 17.

[16] Егоров А.В., Папченкова Е.А., Ширвиндт А.М. Указ. соч. С. 19.

[17] Намерение подать иск о признании должника банкротом может быть лишь у тех кредиторов, интерес которых был описан выше, дабы побудить общество осуществить выкуп облигаций.

[18] Кревер // Русские ведомости, №56. 1902.


Статья опубликована здесь