Дискуссии a'lla "фон Шариков".
Апологеты капитализма взялись за «тяжелую артиллерию» в виде «устанавливающих бесспорную истину» книг Хайека или фон Мизеса, чтобы без размышлений разума доказать Шарикову звонкими именами, да еще с префиксами «фон», ущербность социализма, ущербность концепции «все отнять и поделить». Эти «выстрелы» дополняются эстетообразной приправой из занудного, схоластического, правоверного капитализма, экстрагированного из книг бедняжки Алисы Зиновьевны Розенбаум, известной Айн Рэнд. Именно в такой форме апологеты капитализма видят социализм — с точки зрения Шарикова, и все, что они знают о социализме — это «отнять и поделить», то есть неудачную и извращенную попытку социализма Шарикова они принимают за сам социализм. Для них, чтобы победить в дискусии, нужно выдумать удобного, слабого, невежественного, утрированного и глупого оппонента, которому всегда можно заменить часть головного мозга. Удобно дискутировать с социализмом Шарикова, но трудно спорить с социализмом, например, Милля. Эти дисскурсанты прочли единственную книгу и знают, где взять цитаты из фон Мизеса, но, по всей видимости, не знают социализма, определяющего «право индивида в терминах общего блага, а права сообщества — в терминах индивидуального благосостояния».
Точка зрения Шарикова присуща Шарикову. И всякий раз, когда фон Мизеса противопоставляют Шарикову, то получается фон Шариков. Догматизм — это всегда плохо. Скверно, когда человек в оценке реальности и в мировоззрении руководствуется чьей-то книгой, не думает и это бездумное, бессознательное навязывает под громким чужим мнением окружающим в виде «единственно правильного» мировоззрения. Рыночный социализм, либеральный социализм или другая гибридная формация, сочетающая в себе, где это нужно на основе здравого смысла, успешные и выгодные черты социализма, и дающая, где это нужно на основе здравого смысла, волю либерализму рынка, — вот разумное будущее.
Апологеты капитализма видят только приятные их сознанию черты капитализма. Это их идеология. Но если взглянуть на фондовый рынок — sancta sanctorum капитализма, то мы с легкостью обнаружим последовательное нарастание принудительного регулирования этих «святых» отправлений рыночного организма. Организма, по своей сущности изначально либерального, то есть чуждого регулированию, в котором саморегуляция противодействующих процессов является сущностью. Без этого регулирования рынок сожрет своего создателя, потому что безумная рыночная плесень, одержимая жаждой наживы, действует, словно дрожжи, сжирающие углеводы и превращающие свою собственную среду обитания в уничтожающий их же спирт.
И догматизм их — оттуда же.
А во-вторых, в этом суть приватизации. Брать общее и делить на частное.
А начинал свои изыскания с троцкистских позиций: «бюрократия как класс и дефицит, как основа социализма».
Но по-любасику православным сталинцем не успел бы стать. Говорлив слишком. Это у нас наследственное.
Про бюрократию в смысле.
И все они — от безнадёги, лжи и обмана.
Умереть от голода даже в то время — это жесть. Надо все-таки родственникам помогать
Я же только 1994-м году крестился.
Но Вы, видать, не искренним были агностиком и гайдаровцем, раз ещё каким-то совкам ленивым и тупым помогали.
Поддерживая принцип «каждому по труду», Милль с подозрением относился к социалистическим планам переустройства общественной жизни. Он опасался (и, как оказалось справедливо), что социализм несовместим с индивидуальной свободой каждого отдельного гражданина. «Идеалом и общественного устройства, и практической морали было бы обеспечение для всех людей полной независимости и свободы действий, без каких либо ограничений, кроме запрета на причинение вреда другим людям».
Будучи убежденным, что основным принципом должен быть laissez faire, Милль признавал некоторые функции государства в экономике. Однако к этому вопросу он подходил достаточно взвешенно. Милль указывал, что необходимо находить правильное соотношение свободы предпринимательства и государственного вмешательства в экономику.
Критикуя роль государства, Милль отмечает два основных момента: менее эффективное управление государственных чиновников и сокращение частной инициативы, а также политических прав граждан. Отвергая, таким образом, непосредственно государственное регулирование с позиций «экономического либерализма», он в то же время указывал на две цели косвенного государственного вмешательства в экономику: «Правительство должно брать на себя все то, выполнение чего желательно для общих интересов человечества и грядущих поколений или для текущих интересов членов общества, которые нуждаются в помощи со стороны. Речь здесь идет, во-первых, о стимулировании государством научно-технического прогресса, что в свою очередь стимулирует экономический рост, и, во-вторых, о материальной помощи тем слоям населения, которые, даже имея равные права, не имеют равных возможностей (старики, дети, нетрудоспособные).
Особо Милль отмечал ограничение государственного образования. Качество образования, по Миллю, выявляется не сразу, и, чтобы не позволить правительству «лепить мнения и чувства людей, начиная с юного возраста», им рекомендуется не общедоступное государственное образование, а система частных школ или обязательное домашнее образование до определенного возраста. Государственные школы могут быть исключением только для отдаленных районов.
Это — на самом деле большая проблема современного мира. Вирус социализма, поразивший как США, так и Европу, может погубить цивилизацию. Социализм — это смерть. Капитализм — это единственный способ выживания. Вопрос теперь стоит именно так.
Socialism kills, capitalism heals.