История девальваций: Польский злотый

В такой ситуации во время кризиса 2008–2009 годов оказались государства Восточной Европы. Всего за несколько месяцев в регионе полностью перевернулись представления о том, какие страны там успешные и перспективные, а какие – безнадежно застойные. И главным фактором в этом перевороте стала девальвация.

Например, Словения с самого начала 1990-х годов считалась образцовой экономикой Восточной Европы. Без войн, революций и дефолтов она уверенно росла и росла и вот-вот должна была стать первой страной региона, чей подушевой ВВП догонит средний уровень по Евросоюзу. К 2008 году отставание сократилось до минимума, словенский подушевой ВВП дорос до 91% от среднего по ЕС. Но вдруг все резко оборвалось, и с тех пор Словения – это уже не история восточноевропейского успеха, а безнадежно стагнирующая экономика, которая балансирует на грани дефолта.

Главной причиной этого превращения стало то, что словенцы в отличие от большинства своих соседей не смогли вовремя провести девальвацию своей валюты. Они первыми в Восточной Европе вступили в зону евро, еще в 2007 году, а там девальвации не предусмотрены. Из-за этого словенцы оказались лишены самого простого способа поправить свою конкурентоспособность, причем лишены в тот момент, когда их соседи этим способом активно пользовались.

Дело в том, что последние несколько лет перед кризисом 2008 года были в Восточной Европе временем невиданного благополучия. На эти страны обрушились дешевые западные кредиты, иностранные инвестиции каждый год ставили новые рекорды, у людей появилась возможность уехать на заработки в Британию или Скандинавию. Зарплаты по всей Восточной Европе стали быстро расти, намного обгоняя рост производительности труда. В результате стремительно исчезало главное конкурентное преимущество этих государств – рабочая сила, которая была одновременно квалифицированной и относительно недорогой. 

Когда из-за кризиса 2008 года поток дешевых денег иссяк, большинство государств Восточной Европы ликвидировали накопившиеся в экономике диспропорции самым простым из возможных способов – девальвировали примерно в полтора раза свои национальные валюты. Это дало им возможность легко и быстро улучшить состояние платежного баланса, привести в порядок расходы госбюджета, поддержать национальных производителей и повысить свою инвестиционную привлекательность.

А вот Словения оказалась лишена такой возможности. Потому что одно дело, когда экспортер может легко и безболезненно сократить свои издержки сразу на 30–40% с помощью девальвации национальной валюты, и совсем другое – когда ему приходится долго и безуспешно объяснять, например, своим работникам, что их выплачиваемую в евро зарплату придется сократить в абсолютном выражении, иначе компания не выживет. В таких условиях даже при самых лояльных и понимающих работниках рассчитывать, что они вынесут 30–40%-ное сокращение, явно бессмысленно.

В результате новой экономической звездой Восточной Европы вместо Словении стала Польша. Это там теперь не бывает рецессий, это там островок стабильности и вечного роста, это там находится единственная экономика Евросоюза, которой не страшны никакие кризисы. И все это благодаря тому, что за полгода, с августа 2008 до февраля 2009 года, польские власти аккуратно уронили курс злотого к доллару в полтора с лишним раза, с 2,1 до 3,7 злотого за доллар, выправив тем самым перекосы, накопившиеся в экономике за время неоправданного процветания.

При этом негативных социальных последствий от такой девальвации практически не было. Падение курса в полтора раза почти не сказалось на росте цен: в докризисном 2007 году инфляция в Польше составляла 2,5%, а в 2008 и 2009 годах чуть-чуть повысилась до 4% и 3,5% соответственно. Благодаря этому покупательная способность средней зарплаты вернулась на докризисный уровень уже к концу 2009 года. Слова Путина, что те, кто получает зарплату и покупает товары в национальной валюте, могут не волноваться о курсе, оказались для Польши правдой.

В пересчете на евро по текущему курсу средняя зарплата в Польше тогда действительно серьезно снизилась, и поездки за границу для поляков стали значительно дороже. Но к 2013 году вернуться на докризисный уровень удалось и по этому показателю. А уж если сравнить польскую ситуацию с тем, как падали реальные доходы населения в Южной Европе, то польское краткосрочное снижение выглядит совсем замечательно.

Конечно, у Польши все сложилось так хорошо благодаря не одной только девальвации, но и из-за того, что она удачно совпала со многими другими благоприятными обстоятельствами. С большим внутренним рынком, где есть место для национальных производителей, готовых заменить подорожавший импорт; с низкой бюрократической нагрузкой на экономику; с благосклонностью Брюсселя, сделавшего Польшу крупнейшим получателем европейских субсидий; с эффективной системой местного самоуправления, которая расходует эти субсидии на наиболее выгодные проекты.

Если все это есть, то девальвация действительно может оказаться полезным инструментом для развития реального импортозамещения. А если нет, то не поможет даже самое резкое падение курса. Одновременно с Польшей свой форинт примерно на столько же девальвировала Венгрия, но вместо экономического роста получила сотню тысяч заемщиков, которым стало нечем платить по валютной ипотеке.

Максим Саморуков, Александр Баунов | slon.ru