Кабала процента

Мы стали бедным народом

Для начала необходим чёткий взгляд на наше сегодняшнее положение.

Государственный секретарь Шиффер в одной из своих больших речей в Берлинской торговой палате назвал его «необозримым». Это — верно лишь отчасти.

Обозримы огромная задолженность нашего народного хозяйства, неслыханное обесценение наших платёжных средств, короче, тот факт, что за одну ночь мы стали бедным народом.

А вот тот груз, который лёг на нас в результате заключения мира, он действительно необозрим.

Уже имеющиеся долговые обязательства составляют, как мы уже знаем, почти 250 миллиардов.

Допустим, Антанта в какой-либо форме взыщет с нас ещё 50 миллиардов в возмещение военного ущерба, тогда это уже вместе составит 300 миллиардов долгов.

Как ни тяжело уложиться в узкие рамки этого описания, но мы должны всё-таки здесь сказать ещё несколько слов о величине германского национального богатства.

Исследование в книге Гельферха и Штайнманна оценивает Германское национальное богатство в сумму около 350 миллиардов.

Такого рода выводы, как бы осторожны они ни были, имеют достаточно условную ценность.

Они вообще могут относиться только ко времени, когда в цифру включается государственное имущество и имущество общин, например, уличные здания, речные строения и т.д.

Ведь кажется, что выполнение такого рода работ стоило огромных денег, но, с другой стороны, как будто у них нет собственной цены.

Более приемлемым масштабом для определения величины национального богатства является, так называемое, «”налогоспособное” имущество», как это следует из налоговых деклараций по вкладу в оборону или налога на военное имущество.

Здесь выходит общая сумма 192 миллиарда, то есть, существенно меньше, чем даже по расчётам Хелльфериша.

К этой сумме можно сделать дополнение, исходя из опыта в районе 10% на имущество малой стоимости, освобождённое по закону от налогов, а также, приблизительно такое же дополнение за счёт «тихих резервов».

Точно так же мне кажется утопичным говорить о национальном имуществе на сумму более 250 миллиардов. Эта цифра тоже имеет лишь условное значение.

Самым правильным было бы порвать с практикой представления охватываемого национального имущества посредством цифр и прийти к осознанию того, что национальное имущество находит своё выражение исключительно в духовной и физической рабочей силе всей нации.

То есть, если рассматривать в более крупных масштабах, в том понятии, которое с капиталом тесно не связано.

Конечно, нужно рассмотреть ещё и имеющиеся в наличии источники национального богатства, такие, как полезные ископаемые, лесное богатство и плодородная земля, но и эти предметы не поддаются измерению в цифрах, так как пределы их оценки колеблются от нуля до бесконечности, в зависимости от того, нет ли где-то полезных ископаемых вообще или они, по заключению геологических экспертов, исчисляются в миллиардах тонн угля и т.д.

Мы не хотим забывать, что Германия, собственно, бедная страна. Она практически не обладает монополиями.

По богатству полезными ископаемыми она стоит далеко за большинством соседних стран, не говоря уже о неслыханных богатствах природных ископаемых китайского, индийского и американского государств.

По плодородию почвы она стоит далеко за прославленными пашнями российского черноземья, за неприхотливыми землями тропиков и субтропиков.

В конце концов, у нас остаётся только рабочая сила и воля к труду нашего народа, а также, наличие достаточного количества работы, и нам должно быть ясно, что при таком положении дел об обоснованных займах, о деловой безопасности долговых обязательств не может быть и речи.

Будь то процентные военные облигации или беспроцентные банкноты, за ними в полном одиночестве стоит возможность по сбору налогов со всего народа, а она представляет собой ние что иное, как функцию производительности труда всего трудящегося населения.

Здесь также необходимо уяснить для себя ответы на ещё один комплекс вопросов, а именно: об основных пунктах источников дохода и расходов нашего государства.

Существует очень заметное расхождение между тем огромным местом, которое занимает вопрос обеспечения деньгами в нашей частной жизни, и интересом, который мы проявляем по отношению к вопросам государственного обеспечения финансами, но, однако, между народным хозяйством и каждым частным хозяйством не существует никакого принципиального различия.

Главными пунктами доходов государства являются: во-первых, чистые доходы почт и железных дорог, во-вторых, чистые доходы от шахт, лесных управлений и иных государственных предприятий, в-третьих, таможенные платежи и косвенные налоги и, в-четвёртых, прямые налоги.

Как это выглядит конкретно?

Я хочу в таких чрезвычайно практических вопросах представить не только теоретические рассуждения, но и с помощью баварского государственного бюджета[1] 1911 года пояснить отдельные пункты в порядке их величины.

Почта, телеграф и железные дороги[2] принесли 120 миллионов, леса, шахты и т.д. — около 40 миллионов, прямые налоги — 60 миллионов.

Ещё 67 миллионов пришли от гербовых и других сборов, налогов с наследства, земельных сборов, переводов со стороны рейха и т.д.

Как же обстоит дело с расходами?

На первом месте мы находим отчисления на выплату процентов по государственному долгу, включая железнодорожный займ — 85 миллионов.

На Королевский дом — 5 миллионов, управление юстиции — 27 миллионов, управление внутренних дел — 40 миллионов, церкви и школы — 51 миллион, финансовое управление — 13 миллионов, расходы на нужды рейха — 50 миллионов, пенсии — 36 миллионов. Иные расходы — 5 миллионов.

В этот счастливый год бюджет баварских финансов закрылся с превышением доходов над расходами, примерно, на 27 миллионов.

Здесь нас интересуют те расходы, которые могут отпасть при сломлении кабалы денежного процента.

Естественно, в первую очередь, это расходы по процентам государственного долга — 85 миллионов, плюс большая часть расходов на финансовое управление — около 10 миллионов.

Далее — большая часть расходов на нужды рейха, из которых можно вычесть половину — 25 миллионов и, в заключение, сегодня отпадают расходы на королевский дом — 5 миллионов. Все вместе — 125 миллионов.

Уже перед войной, в случае упорядоченных финансов, можно было бы отказаться от прямых и косвенных налогов.

Устранение этих пунктов означает возможность отказа от сбора всех прямых и косвенных налогов, выражаемых суммой около 113 миллионов.

Мы, конечно, не считаем, что следует отменить все прямые и косвенные налоги, в разумных границах они действуют, безусловно, с одной стороны, воспитательно и, с другой стороны, регулирующе.

Конечно, для владельцев больших имуществ будет выглядеть накладным и не совсем справедливым то, что доход от приносящего прибыль имущества подвержен крупным, ступенчатым налогам, но государство ведь должно доступными ему властными средствами заботиться также и об имуществе, доход не приносящем.

Естественным выглядит и то, что торговля и промышленность также подвергаются соответствующим налоговым отчислениям из их производственной прибыли, ведь именно для них государство должно заботиться о сохранении и развитии общественных путей сообщения; соответствующие минимальные налоги для каждого обладающего избирательным правом гражданина также являются элементом справедливости, ведь от государства требуют обеспечения безопасности личности и собственности.

В области косвенных налогов регулирующим воздействием могло бы стать развитие всех т.н. налогов на товары-люкс, в то время, как всё, что связано с потребностями народа и продуктами питания, следовало бы освободить от налогов.

Результатом такой налоговой политики стал бы не столько большой финансовый смысл — не об этом ведётся речь, а то, что для широких масс населения смыслом должна быть не столько налоговая нагрузка, сколько осознание того, что человек должен вести не только обособленное существование, но и помнить что, будучи гражданином государства, он имеет не только гражданские права, но и гражданские обязанности.

Налоговая нагрузка не должна снижаться для работающих государственных предприятий, чья чистая доходность, как мы видели, достаточна, чтобы покрыть постоянные расходы государства на воспитание, образование, право, внутреннее управление и т.д.

Она должна использоваться для государственной помощи в решении особых культурных задач, на которые, в рамках постоянного государственного бюджета, никогда не имелось соответствующих средств.

Здесь я думаю в первую очередь о домах младенца, заведениях для слепых и инвалидов, детских яслях, защите матерей, борьбе против туберкулёза, алкоголизма и венерических заболеваний, для развития садов и поселений, в особенности, для размещения и человечного обеспечения наших раненых на войне.

Попытавшись заглянуть в будущее, мы увидим новую страну.

Может ли означать отмена всех налогов сломление господства процента?

Да, такая отмена могла означать это, если бы мы вышли из громадной бойни, как народ-победитель.

О том, что рано торжествовать, нам напоминают штрафы, наложенные на нас нашими противниками.

Но, в любом случае, из только что представленного, в высшей степени простого взгляда на наш баварский бюджет, мы можем видеть новую страну.

В основных чертах совершенно похожие соотношения мы находим и в остальных бюджетах германских федеральных государств.

Не будет громко сказано, что из отчислений работающих государственных предприятий, то есть, железных дорог, почт, телеграфа, лесного хозяйства, шахт и т.д., без каких-либо трудностей могут финансироваться все государственные расходы на право, всё внутреннее управление, включая государственные строения, все расходы на воспитание и образование, а также, на культурные цели.

Итак, перед нами — прямо-таки идеальная картина.

Процент всё удорожает

Почему же в действительности такой картины нет?

Потому, что здесь вкрался процент.

Из-за выплаты процентов дорожают продукты питания населения; из-за процента, сахар и соль, пиво и вино, спички и табак, многочисленные иные ежедневные потребности облагаются косвенными налогами.

Из-за процентов должны быть подняты прямые налоги, в том числе и на землю, которые затем включаются в стоимость пшеницы; налог на дома, что увеличивает арендную плату; налог на ремесло, что давит на творческий труд; подоходный налог, что необратимо снижает уровень жизни служащих; и, наконец, ненасытный ссудный капитал приходит вместе с налогом на ренту с капитала.

Из 253 миллионов полученной ренты с капитала, на основе данных налоговых деклараций 1911 года, только 8,1 миллиона были оплачены государству в виде налогов.

Мы видим, что любая рента с капитала, любой процент с капитала, в конце концов, возникает исключительно из работы всего народа.

Мы видим, что статья уплаты процентов по государственным долгам имеет самый большой объём нашего государственного бюджета, и что налоговые обязательства по ренте с капитала вносят в государственные доходы очень скромный вклад.

По большому счёту капиталист платит из прямых государственных налогов в Баварии 1911 года из 60 миллионов общей суммы лишь от 1/8 до 1/6 доли. Прямые налоги составляют около 1/5 всех государственных доходов.

Таким образом, ссудный капитал покрывает лишь от 1/30 до 1/48 всех государственных бюджетных потребностей.

Мы не отступим от истины, если скажем, что налоговое законодательство в последние годы, особенно во время войны, пошло на сильное привлечение ренты с капитала, но приблизительно такой же шаг сделало и косвенное обложение налогами, так что, общее соотношение здесь вряд ли изменилось.

Проценты подавляют бюджет Рейха

Слишком серой будет выглядеть картина, когда мы взглянем на бюджет рейха. Здесь соотношения ещё менее благополучны.

У рейха нет таких источников налогов, какие существуют у федеральных государств, имеющих право на прямые налоги; работающие предприятия рейха ограничиваются лишь почтой и железными дорогами (внимание: без прусских железных дорог) и, таким образом, бюджету рейха остаются лишь таможенные платежи и косвенные налоги.

Соотношения этих источников доходов (см. государственный ежегодник Германского рейха 1917 и 1918 года) были таковы: в 1915 году почта и железная дорога — 1 миллиард, таможенные платежи — 0,7 миллиарда, косвенные налоги — 1 миллиард, особые сборы (на оборону и т.д.) — 0,8 миллиарда, и т.д.

Здесь наблюдается похожая картина. Более трети, а именно 1,3 миллиарда, съели выплаты по процентам долга рейха. И сюда пробрался ссудный капитал! Также и здесь к удовлетворению потребностей он привлекает косвенные налоги.

С сахара получено 163 миллиона, с соли — 61 миллион, со сливы — 128 миллионов; табак, вина, осветительные приборы, спички, игральные карты и другие многочисленные источники налогов должны были работать, чтобы наскрести ещё 1 миллиард, и всё это безвозвратно перекочевало в кошельки капиталистов.

Как сегодня оплачивать проценты по долгам — загадка.

Выплаты по процентам военного займа в 100 миллиардов, а также по другим военным кредитам требуют ежегодно 8 миллиардов.

Доходы от почты и железных дорог вряд ли могут быть увеличены. Таможенных платежей вряд ли нам можно будет собирать больше. Остаётся лишь увеличение в 5 или 10 раз косвенных налогов, но это — вообще невозможно.

Необходимо ясное осознание того, что лишь сломление кабалы денежного процента может принести нам спасение.

Вся экономика военных кредитов была огромным денежным обманом.

Сто миллиардов немецкий народ оторвал от себя на войну. 5 миллиардов процентов он себе пообещал за это. Значит, он должен заплатить 5 миллиардов налогов.

В выгоде — лишь крупный капиталист, который получает так много ренты с капитала, что вряд ли сможет её употребить, налог же на ренту с капитала, как мы уже видели, заберёт у него лишь скромную долю процента.

Мелочный эгоизм не должен завуалировать цель

Надеюсь, что я, опираясь на приведённые выше доказательства, уже немного напугал и даже вселил по-человечески понятный ужас во многих читателей, хотя и избегал конкретных ссылок на Ваши великолепные процентные доходы от ваших прекрасных ценных бумаг.

Хочу теперь показать лишь на одном примере, что вся процентная экономика — это великое заблуждение, и, к тому же, за основу примера я хочу взять верхнюю границу — хороший уровень буржуазного дохода.

Допустим, что рабочий доход главы семьи составляет 10.000 марок, плюс 5.000 марок ренты с капитала. Тогда с этой суммы следует уплатить где-то 1500 марок прямых налогов.

Далее, учитывая всё возрастающую арендную плату, платим минимум 1000-1200 марок за вечную аренду.

Ещё 1000 марок уйдёт на персональные налоги каждого члена семьи, состоящей из 5-6 человек.

При подведении итога, сразу же становится понятно, что теперь от счастливых в налоговом отношении прошлых лет, от прекрасной ренты с капитала малого и среднего капиталиста ничего не осталось.

О том, что бы «осталось», сегодня вообще не может быть и речи!

Напротив, если воплотить в реальности сегодняшнее фантастические налоговые планы, то существенная часть рабочего дохода просто уйдёт в виде налогов.

Выгоду получает только крупный капитал

Конечно, совершенно по-иному обстоит дело у крупного капиталиста, который, скажем, получает ренту с капитала стоимостью всего 1 миллион (таких людей сегодня в Германии достаточно много).

Этот счастливчик платит налог с ренты 50-70.000 марок. Косвенных налогов он платит не больше, чем предыдущий отец семейства.

На своё домашнее хозяйство и при сегодняшних дорогих временах он может потратить 40-50.000 марок, и хорошо жить.

У него остаются 900.000 марок, на которые он в следующем году, при 5% ссудного процента, получит новые 45.000, и всё это — «правовым путём»: за счёт трудящегося населения.

***

Процент создаёт нагрузку нашим детям

Во время рассказа по проблеме отмены процента я уже пытался обратить внимание на вопрос по военным облигациям, утверждая, что маленькие капиталисты, то есть, все те сотни тысяч, которых ещё более сильной, чем американская, рекламой побудили вложить свои сбережения в военные займы, ничего теперь с процентов не имеют, потому что они сами вынуждены платить налоги на эти проценты.

И, благодаря налоговому законодательству, направленному на кормление крупного капитала, они же и оплачивают идущие ему проценты.

Я думаю, что, даже если этот факт не принимать во внимание, должно хватить одного только обращения ко всем обеспокоенным будущим своих детей владельцам военных облигаций воспринять совершенно нормально предлагаемый мною отказ от вечного процента с долговых обязательств рейха.

Что, собственно, теряет патриот, отдавший свои 10.000 марок и оставшийся в глубокой нищете, кроме огромного права на то, чтобы в течение 100 лет получить процентов на 50.000 марок, притом, что капитал как был, так и остался?

Ведь его дети и внуки будут вечно работать на то, чтобы иметь, в первую очередь, возможность выплачивать эти проценты.

Вопрос возврата отданных по займу денег может быть решён различными способами.

В моих кратких рассуждениях по данной проблеме, которые я передал правительству народного государства Бавария 20 ноября прошлого года, я сделал следующее предложение: «вместо выплаты процентов просто выплачивать обратно основную сумму по 5% в год в течение 20 лет».

Я думаю, что далее я сделаю ещё гораздо лучшее предложение, которому, благодаря его простоте, заслуженно можно отдать предпочтение: «облигации военного займа, при отмене выплат по процентам, объявляются законным средством платежа».

Преимущество этого предложения состоит в том, что, при таком подходе к решению проблемы, никто ничего не заметит.

Облигации спокойно останутся лежать на хранении, это, как книга, шкаф или другой предмет, который кто-либо дал в долг своему другу.

Выведение из оборота ценных бумаг с твёрдым процентом — есть оздоровление в экономическом и социальном отношении.

Нужны тебе деньги — берёшь одну облигацию и оплачиваешь покупку ею. В конце концов, они не менее красивы, чем купюры по 10, 20, 100 или в 1000 марок.

При таком плавном переходе от процентной экономики в беспроцентное народное хозяйство о перенасыщении рынка платёжными средствами не может быть и речи.

Ведь облигации военного займа уже полностью находятся на хранении в банковских сейфах, под контролем и охраной, или в иных местах, где их хранение народ считает безопасным, так что, можно сказать, что они «хранятся в чулке».

Ведь, разве можно игнорировать тот факт, что выданные бумажные свидетельства на сумму 40 миллиардов не находятся в обороте, а по большей части спрятаны вышеописанным образом?

Наша потребность в платёжных средствах в довоенные годы высокой конъюнктуры составляла 4-6 миллиардов и о том, что сейчас нам нужно в два раза больше наличных денег при, всё более приживающемся безналичном денежном обращении, речь не идёт.

Абсолютно таким же образом следует провести отмену процентов на все ценности с твёрдым процентом.

На эти ценности, а также, на ценности с выплатой дивидендов, лучше всего подходит схема «возврата долга» в течение 20-25 лет с годовыми выплатами по процентам, как это делается с ипотечными документами.

Сломление господства процента по отношению к ипотеке означает, без сомнения, решение жилищной проблемы и избавление от недоступной арендной платы.

Также малопонятно, почему владелец ипотеки из выложенной один раз наличными суммы должен вечно иметь процент, почему ему обеспечен надёжный и бесконечный приток благ, почему из года в год должна платиться высокая аренда?

Совсем кратко следует пояснить, что речь не может идти о полной отмене аренды, так как управление и содержание домов требует постоянной работы и средств, то есть, возможно, следует только произвести снижение аренды до уровня, при котором возврат ипотеки последует сам собой.

Далее, со всей остротой следует подчеркнуть следующее: кабала процента не имеет ничего общего с нашей созидательной работой, которая возможна лишь в той мере, в какой мы сможем не допустить препятствий духу предпринимательства, творческому труду, производству товаров, созданию богатств в лучшем смысле этого слова.

Напротив, при сломлении процентной кабалы, как мы видим, весь трудящийся народ освобождается от тупого, необъяснимого, тяжёлого пресса, и наша душевная жизнь очищается от охватившего её яда.

Борьба против процента в истории народов не является новой

То, насколько правильно на протяжении истории осознана проблема процента, мы узнаем по тому, что во все времена и у всех народов она занимала умы людей.

В Ветхом Завете в различных местах мы находим 15 определений по поводу ослабления от бремени процента в форме того, что каждый седьмой год должен быть годом ликованья, в котором прощались все долги соотечественникам.

Солон в 594 году до н.э. отменил личные задолженности. Этот закон назвали «освобождением от долгов».

В древнем Риме Lex Gemicia в 332 году до н.э., недолго думая, вообще запретил взимание процентов.

Во времена кайзера Юстиниана был издан запрет на сложные проценты, причём, с определением, что не могут быть более востребованы проценты, если неуплаченные проценты выросли до величины одолженного капитала.

Папа Лео I в 443 году издал всеобщий запрет на сбор процентов, хотя до тех пор лишь клерикалам было запрещено требовать проценты с ссуды.

Тогда запрет на проценты стал частью канонического права, а для дилетантов обязательным правилом.

Западное законодательство постепенно приближалось к канонической точке зрения и даже наказывало взимание процентов штрафом.

Мы можем найти подтверждения тому в предписаниях рейхсполиции от 1500, 1530 и 1577 годов.

Конечно, с такого рода законами велась борьба, их старались обойти, но давайте во время этого краткого исторического экскурса упомянем об одном поразительном историческом факте: в то время, как каноническое право с 11 по 17-е столетие запрещало христианам взимание процента, евреям это было разрешено.

Было бы весьма интересно исследовать, какие проявления экономического роста привели к вышеперечисленным силовым отменам долгов.

Было бы и особо ценным посмотреть, какие власти и силы снова и снова отменяли запреты на проценты.

В средние века, конечно, с ростовщиками разбирались быстро: крестьяне или опустошённые горожане собирались вместе и избивали ростовщиков.

Сегодня же мы вступили в совершенно другую стадию развития проблемы процентов. Избиения и погромы ростовщиков в глубине души не одобряются.

Но и речь больше идёт вовсе не об отдельных, совершенно ограниченных проявлениях процентной болезни, которые можно было бы побороть, вырезав гнойник, речь идёт о тяжёлом заболевании всего человечества.

Совершенно особо следует подчеркнуть, что именно наша сегодняшняя культура, именно интернациональность международных отношений сделали принцип процента таким популярным.

То есть, известная нам историческая картина совершенно не должна быть аналогией сегодняшних отношений.

Если вавилоняне побеждали ассирийцев, римляне — карфагенян, германцы — римлян, то, после окончания войн, продолжительной кабалы процента не существовало, не было международных мировых властей.

Войны финансировались не за счёт долгов, а за счёт богатств, собранных в мирное время.

Очень точно говорит об этом Давид Хуме в своём описании государственного кредита.

Только новое время с его непрерывностью собственности и его международным правом даёт возможность ссудным капиталам расти в бесконечность.

Того пфеннига, на который, со времени рождества Христова, начислялись проценты, больше не существует, потому, что за это время права на собственность много раз сгибались под давлением силы.

Но тот пфенниг, на который начислил процент старый Ротшильд, существует и будет существовать веки вечные, пока существует международное право.

Кроме того, следует помнить и о том, что на всех земных просторах только в новое время перешли от натурального хозяйства к денежной экономике.

В этой связи особенно важно, что лишь в середине прошлого столетия были отменены все ограничения во взимании процентов и все запреты на проценты. Примеры: Англия 1854 г., Дания 1856 г., Бельгия 1865 г., Австрия 1868 г.

То есть, понятию «процента», которое сегодня рассматривается неразрывно с понятием «денежное имущество», не более чем половина столетия.

Но именно понятие процента сначала сделало дань демонической властью такой всеобщей силы, какой мы её сегодня знаем.

Лишь с середины прошедшего столетия начинается становящаяся затем всё сильнее задолженность государства капиталисту.

Только начиная с этого времени, мы наблюдаем падение функции государства от управляющего делами содружества народов до управляющего делами капиталистических интересов.

Такое направление государственного развития достигло своего максимума в использовании всеми странами мира военных займов, которые исключительно, как мы поняли, служат лишь маммонистическим интересам и которым по праву можно вручить мировую корону, венчающую громадное кредитное здание мировых ссуд.

Ссудный капитал — изгой человечества

Эти краткие экскурсы в историю облегчают нашу задачу окончательно порвать с представлениями о том, что необходимо давать ссудному капиталу внеземную власть расти самому по себе вечно и непрерывно, наделяя его ужасающей выкачивающей силой.

Необходимо переломить ситуацию, когда ссудный капитал, невзирая на историческое прошлое, находится на троне над облаками, недоступный силам разрушения и недостижимый выстрелам орудий.

Дома и заводы, железные дороги и мосты стираются в пыль и пепел от взрывов бомб, а ипотеки — в целости и сохранности: долговые обязательства государства и железных дорог не выплачены.

Деревни, города, целые провинции подвергаются уничтожению, становясь жертвами войны, и это заставляет государства снова выпускать очередные долговые обязательства.

С жадно сияющими глазами с трона над облаками наблюдает «золотой интернационал» за этой умопомрачительной деятельностью народов.

И недалеко то время, когда, наконец, всё человечество без остатка станет рабом процента на службе у маммонизма...

[1] Следующие данные о баварском государственном бюджете взяты из округлённых данных баварского статистического ежегодника 1913 года. Это последний вышедший перед войной статистический ежегодник, дающий исчерпывающие справочные данные.

Во время войны новых изданий не выходило.

[2]Непрекращающийся рост расходов на зарплату и цен на материалы привёл к тому, что чистый доход баварских государственных железных дорог в 1918 году упал до 3 миллионов марок по отношению к, в среднем, 80 миллионам за предшествующие годы.

В Пруссии, по сообщениям министра финансов Зимона, вместо, до сих пор обычных доходов в 1 млрд. 700 миллионов марок, напротив, наблюдался дефицит в размере 1.300.000.000 марок.

Поэтому меньше, чем когда-либо, мы сможем думать о немедленном снижении прямых и косвенных налогов, напротив, мы должны больше, чем когда-либо, думать о том, как немедленно сократить выросшие из-за катастрофического финансового положения долги за счёт сильного привлечения имущества, в особенности крупного.