Прошедший ливень принес спасительную прохладу и с гор потекли грязные ручьи воды. Водохранилище наполнялось мутной, но после отстоя и кипячения вполне пригодной для питья водой. Жить захочешь — еще и не такое выпьешь. Племена наших соседей также пережили этот катаклизм почти без происшествий — Ыката знал, где было небольшое горное озерцо и ходоки таскали горшки с водой оттуда, а команчи, живущие рядом с морем, использовали довольно любопытный способ добычи. Они копали ямки рядом с берегом, метрах в пятидесяти, и ждали, когда начнется появляться вода. Как только вода проступала — первые 2-3 сантиметра можно было пить, прекращая копать дальше. Вода на вкус была немного солоноватая, но все же не такая вредная как морская. Вероятно, более тяжелая соленая вода опускалась ниже в песчаные слои, выталкивая легкую дождевую на поверхность. Ее то и собирали находчивые туземцы.

В целом, не считая наполовину сдохшего скота у команчей и чуть не подохшего от дизентерии меня, все благополучно пережили засуху. Часть моих побегов практически загнулась, зато другая перенесла тяготы погоды вполне сносно. После того, как прошли дожди, и колосья подсохли, я начал готовиться к уборке урожая.

( Читать дальше )

Через несколько дней Тыкто пришел просить помощи. Он был похудевший и мрачный.

— Мои люди хотят пить, разреши взять у тебя несколько горшков воды.

Иссохший вид некогда грозного вождя дал мне ужасное представление о том, как обстоят дела у него в племени. Нисколько не колеблясь, я наполнил все свободные емкости и попросил людей помочь отнести их в племя к Тыкто. Вождь жадно напившись ушел, но через пару дней вернулся снова.

На этот раз я был готов использовать сложившуюся ситуацию в полной мере.

( Читать дальше )

Это был тот тип ученика, который всегда хотел знать больше чем все. Для учащихся, как и через много тысяч лет, окончание урока воспринималось с радостью. Лиа же, была жуткой почемучкой. Она задавала вопросы, не ограничиваясь стандартными объяснения, писала, читала, считала и говорила вдвое больше, чем остальные ученики. Пытаясь находить пределы ее логического мышления, я загадывал ей загадки, ребусы с палочками, вроде этих

переложить две спички, чтобы получилось четыре одинаковых квадрата



и прочие головоломки и шарады. (Конечно, ее разума еще было недостаточно, чтобы решить например такую простую задачку: используя числа 1,3,4,6 каждое только 1 раз, получить число 24, используя только знаки для начальной школы + — * / ()   )

В какой-то момент я научил Лиу играть в простые крестики-нолики, и вызвал искреннее ликование, когда, поддавшись, позволил ей зачеркнуть три символа.

( Читать дальше )

Лежа на кровати я размышлял, в чем смысл моего пребывания здесь. Будучи полубогом, я мог очень многое, особенно в сравнении с тем, что имело здешнее человечество. А значит, от моих решений круто зависит развитие мировой науки, значит и цивилизации в дальнейшем. Уж если мне суждено было творить альтернативную историю, то нужно делать это максимально эффективно.

Я ломал голову, по какому пути развивать прогресс, пока в один из вечером не решил снова вспомнить старую добрую игру «цивилизация». Возможно, она подскажет если не ответ, то хотя бы направление мысли. Я вновь начал перебирать последовательность открытия наук, необходимых для максимального прогресса. Строительство, земледелие, работу с керамикой — я уже, можно сказать, открыл. Колесо, бронзу, кирпичную кладку — тоже. Из элементарных наук оставался нетронутым алфавит, позволявший затем открыть письмо, но зачем это мне? Писать то особо не на чем, бумагу я вряд ли сварю, да и чернила не сделаю. Потом как ступенька — для меня этот этап пройден, ведь я умею писать. Также в игре были «обряд погребения», который в перспективе давал религию. Может в этом ключ? Да нет, бесполезная наука — я сам тут религия.

( Читать дальше )

В свой дом я вернулся ни сказав по дороге ни слова. Мне хотелось закрыть дверь, накрыться шкурой и не видеть больше никого. Впервые дикари меня раздражали. Было ужасно тошно, но где-то из глубины разум говорил, что совершив тот поступок я выбрал свой путь, и теперь должен следовать ему, а не пытаться вернуться на альтернативный, от которого отказался. Нельзя было показывать Тыкто свою моральную слабость. Нельзя было жалеть. Нельзя было даже вспоминать о содеянном, как о чем-то плохом. Но я вспоминал и жалел. Молящие глаза еще долго преследовали меня, наводя уныние.

Чтобы хоть как-то отвлечь себя, я начал эксперименты с мылом. Смесь жира и золы действительно очищала кожу, но на мыло, даже жидкое, это не было похоже даже отдаленно. Была задача, однозначно имеющая понятный ответ, были ингредиенты, но не был понятен процесс. И мне пришлось здорово помучиться, чтобы решить эту загадку.

Я был похож на древнего алхимика. Было понятно, что для получения мыла мне нужны жирные кислоты и щелочь, которая их нейтрализует. Еще из советского набора «юный химик» я помнил, что именно щелочь дает то самое мыльное ощущение на руках. И если с жиром проблем не возникало, то как получить второй компонент — идей не было. Пришлось искать методом тыка и экспериментировать.

( Читать дальше )

предупреждаю тех, кто читает мою писанину детям на ночь. Эту главу, пожалуй, не стоит. 

Огромная толпа возвращалась к себе домой. Мы шли впереди и особо не ждали отстающих, поэтому группа в несколько сотен человек растянулась, вероятно, километра на три. Заночевав в поле, мы рано утром подошли к лагерю.

В племени команчей оставалось всего около сорока человек — сильно беременные женщины, младенцы, хранитель очага и пятеро воинов для охраны. Вернувшиеся люди сразу приступали к работе. Рыбаки уходили на море, женщины разбредались собирать плоды и коренья, охотники снаряжались в лес. Через три часа племя вновь заметно опустело, чтобы вновь собраться, ближе к вечеру, с добычей. Я улучил момент, и остался с Ахомитом наедине.

— Что тебе не нравится? Что плохо? — снова попытался выяснить я

Ахомит начал сбивчиво рассказывать.

( Читать дальше )

Братцы, есть у меня небольшой затык, который не могу внятно обыграть. Возможно, массовый разум поможет найти версию.

Ситуация: Люди постепенно кучкуются вокруг лагеря Гнома, он привлекает их на обучение и работу, хорошо кормит. Тыкто, Чук и/или Ыката чувствуют ревность. Их племена покидают люди. Назревает большой конфликт.

Какая есть железобетонная аргументация у Гнома, чтобы убедить вождей сделать людей свободными (или по крайней мере снять напряжение)?  

Вариант — что люди остаются в душе «команчами» — норм, но не убедительно. Люди переходят к гному, женятся на других, рождаются дети, которые уже члены нового племени. Домой не вернутся. По сути — проблема эмигрантов. Сейчас зреет северная корея в каждом отдельном племени.  Для вождей это важно — это их эго.

Конфликт будет. Решения не нахожу. Идеи?

 

В моем доме появился шкаф и библиотека. Вместо книг там стояли глиняные таблички с записями углем. На полках были труды по экономике в виде таблиц себестоимости, кулинарные рецепты по выпечке хлебобулочных изделий, а теперь еще и пособие начинающего агронома.

( Читать дальше )

Начало №2 №3 №4 №5 №6 №7 №8 №9 №10 
№11 №12 №13 №14 №15 №16 №17 №18 №19 №20

( Читать дальше )

Начало №2 №3 №4 №5 №6 №7 №8 №9 №10 
№11 №12 №13 №14 №15 №16 №17 №18 №19 №20
№21

 Пережив неудачный опыт с внедрением денег я решил сосредоточиться на улучшении текущего уклада. Накопив запасов примерно на месяц существования своего племени я освободил часть добытчиков еды, перебросив их на другие занятия. Теперь мы добывали ровно столько еды, сколько потребляли.

( Читать дальше )