2022: что будет с ВВП

Экономика России под градом западных санкций – каков прогноз?

Некоторые организации уже опубликовали свои прогнозы, каким быть валовому внутреннему продукту России в 2022 году. Нет ничего удивительного в том, что все эти прогнозы носят крайне мрачный характер и различаются только степенью этой мрачности.

Таблица 1. Прогнозы ВВП от различных международных и российских организаций

Официальных прогнозов экспертных служб Правительства и Банка России ещё нет. Когда их следует ожидать – тоже пока неизвестно.

Ниже – наш макроэкономический прогноз:

В стандартных – иначе говоря, обычных, не чрезвычайных — условиях динамика ВВП России определяется отнюдь не ценами на нефть или валютным курсом рубля.

99% изменений ВВП объясняются изменениями реальной (взятой с поправкой на инфляцию) денежной массы. Реальная же денежная масса (РДМ) непосредственно зависит от особенностей денежно-кредитной политики ЦБ РФ.

Примерным ориентиром прогноза может служить разработанная нами несколько лет назад “таблица умножения ВВП”, опубликованная впервые в статье «Совет Экономическому совету».

Таблица 2. “Таблица умножения ВВП” для России

Примечание: «таблица умножения ВВП» индивидуальна для каждой страны, а так же меняется со временем из-за логарифмического характера взаимосвязи ВВП и РДМ.

Читается таблица просто. Например, если ЦБ обеспечивает рост реальной денежной массы на 4%, как это было в 2016 году, то, согласно таблице, таким темпам РДМ соответствует рост ВВП примерно на 0,8%. Фактический рост ВВП в 2016 году (+0,2%) соответствует этим ориентирам.

График 1, приведенный ниже, показывает, что фактический ВВП с временным лагом повторяет темпы, “предписанные” ему политикой Центрального банка.

График 1. ВВП показывает динамику, которую ему «предписывает» РДМ

Все экономические кризисы, случившиеся в пост-советской России, были непосредственно связаны с сокращением реальной денежной массы. То есть, их причина — ошибки денежно-кредитной политики Центрального банка РФ (графики 2 и 3). Исключением стал кризис 2020 года из-за пандемии, о чём пойдёт речь ниже.

График 2. Вся постсоветская динамика ВВП определялась реальной денежной массой

График 3. Все провалы реальной денежной массы приводили к кризисам

Отсюда следует и очень важный вывод:

Прогнозирование ВВП теряет смысл, если мы не знаем, какую политику будет проводить Центральный банк.

Например, в 2000 году (первый год президентства Владимира Путина) правительство и ЦБ Российской Федерации прогнозировали рост ВВП менее чем на 2%. По факту же обеспеченный Банком России прирост РДМ был таким (см. красную линию на графике 1), что ВВП страны вырос на 10%. Это полностью подтвердило, что рост экономики зависит не от прогнозов правительственных или центробанковских аналитиков, а от фактических действий ЦБ.

В 2020 году впервые за многие годы возникла ситуация, когда падение ВВП в России (и в других странах) было обусловлено не только денежно-кредитными условиями, но и внешними шоками:

а) карантинными ограничениями (локдаун), вызванными пандемией (такими как ограничения на перемещения людей, закрытие торговых центров и т.п.).

б) проблемами перемещений товаров и грузов как между странами, так и внутри стран (разрыв производственных и логистических цепочек).

Таким образом, буквально накануне нынешнего глобального катаклизма коронакризис 2020 года устроил экономике и экономическим властям России своеобразный стресс-тест на устойчивость к внешним экономическим шокам. Иначе говоря, не было бы счастья, да несчастье помогло. Уроками этого стресс-теста и следует сейчас воспользоваться, чтобы определить правильный алгоритм действий.

В то же время расчёт и прогноз ВВП в таких – шоковых – ситуациях довольно прост: он по-прежнему зависит от анализа особенностей денежно-кредитной политики ЦБ. Нужно лишь вносить поправку на шок, а именно: “ВВП, заданный политикой ЦБ” минус “поправка на шок” равно “фактический ВВП”

Или, в виде формулы:

“ВВП по таблице умножения” — “поправка на шок” = “фактический ВВП”

Обратим внимание, что в 2020 году Центробанк, в отличие от экономических кризисов прошлых лет, реальную денежную массу не сокращал, а наращивал. В стандартных условиях такая политика ЦБ привела бы к росту ВВП на 2%.

Но поправка на шок (минус 4 процентных пункта ВВП, использована оценка Райффайзенбанка) позволила нам ещё в июле 2020 года сделать прогноз, что ВВП-2020 упадёт на 2% (2 минус 4 = -2) (см. “М2, или Волшебная таблетка для ВВП”).

Прогнозы ЦБ и правительства на тот момент предсказывали гораздо более существенное падение ВВП России, на 4,5% и более.

Глубокий спад сулили российской экономике и другие прогнозисты. Так,

-5,3% прогнозировал ИНП РАН;

-6,6% - МВФ;

-5,0% - ЦБ РФ,

-7,3% - ОЭСР и так далее.

Фактически же ВВП России упал на 2,7%. Наш прогноз (падение на 2%) оказался самым точным.

Но вернёмся к стресс-тесту. С нашей точки зрения, в 2020 году наши экономика и власти прошли его на условную троечку: лучше, чем от них ожидали, но гораздо хуже, чем могли.

Приведённая выше формула говорит, что в 2020 году Россия могла бы, подобно Турции или Китаю, и вовсе обойтись без падения ВВП. Всё, что требовалось от ЦБ тогда сделать — это создать денежные условия для роста ВВП более чем на “шоковых” 4 процентных пункта.

Например, если бы в 2020 году ЦБ наращивал реальную денежную массу темпами не 10-11%, а 30-31% в год, то это соответствовало бы росту ВВП на 6% в стандартных условиях и росту на 2% (6 минус 4) после поправки на пандемийный шок. И, подобно Китаю и Турции, Россия могла бы стать третьей страной «Большой двадцатки», ВВП которой в пандемию не упал бы, а вырос.

Урок стресс-теста 2020 года: только от денежно-кредитной политики ЦБ зависит, будет ли — и если будет, то насколько — компенсирован внешний для экономики шок.

Выше мы отметили, что темпы роста ВВП в кризисном 2022 году будут зависеть от двух базисных факторов:

1) темпов наращивания Центральным банком РФ реальной денежной массы, РДМ (см. “Таблицу умножения ВВП”) и

2) размера внешнего шока.

Размер внешнего шока от политики ЦБ не зависит, и его окончательная величина пока остаётся неизвестной.

Но вот темпы наращивания РДМ от внешних сил не зависят никак. Они напрямую определяются действиями самого ЦБ и принятой им стратегией реагирования на внешние шоки.

Предположим, например, что итоговый размер “санкционного шока” составит 6% ВВП.

Реальная ситуация в таком случае может, в зависимости от поведения Банка России, развиваться по одному из четырёх базовых сценариев:

· Кризисный (панический) сценарий осени 2008 года.

Банк России впадает в панику, как это было осенью 2008 года, и допускает сжатие РДМ, например, на 10%. В стандартных условиях это привело бы к падению ВВП в 2022 году на 2%.

С учётом шока глубина падения будет намного серьёзнее (-2% -6% =) -8% ВВП.

· Сценарий стресс-тестового 2020 года.

Если ЦБ обеспечит такие же темпы роста РДМ, как в стресс-тестовом 2020 году, +10%, в стандартных условиях это привело бы, как мы уже указывали, к росту ВВП на 2%. С поправкой на шок финальные темпы ВВП составят (+2% -6% =) -4%. То есть,

вялая защита экономики a la 2020 не сможет компенсировать шок.

· “Нулевой” сценарий.

Если ЦБ обеспечит темпы роста РДМ в 31-32% годовых, то это привело бы к росту ВВП на 6% в стандартных условиях. С поправкой на шок финальные темпы ВВП составят (+6% -6% =) 0%. В этом случае

политика ЦБ полностью компенсирует санкционный шок, но роста ВВП не будет.

· Сценарий роста.

Если ЦБ обеспечит темпы РДМ 42% и выше, в стандартных условиях это привело бы к росту ВВП на 8%. С поправкой на шок финальные темпы ВВП составят (+8% -6% =) +2%. В этом сценарии

ВВП России вырастет, невзирая на мощный шок.

Для удобства мы свели все четыре сценария в Таблицу 3.

Таблица 3. Итоговый рост ВВП зависит от денежно-кредитной политики ЦБ

В зависимости от политики ЦБ итоговый рост ВВП в 2022 году меняется в широких пределах, от глубокого падения до роста.

К сожалению, сейчас развитие ситуация идёт скорее по кризисному (паническому) сценарию.

График 4. Условие роста ВВП: денежная масса растёт быстрее цен

Нам недоступны оперативные сводки Центрального банка, и потому мы опираемся на денежную статистику по состоянию на 1 февраля (данные публикуются с задержкой на месяц).

На 1 февраля рост денежной массы в номинальном выражении составлял +13,4% годовых.

Спровоцированный, на наше счастье, соцсетями “набег на банки” за наличными может, “по образцу” 2020 года, привести к ускоренному росту денежной массы, ориентировочно до уровня в 16-18%. Что, казалось бы, хорошо, учитывая относительно мягкое прохождение кризиса в 2020 году.

Но вот только в 2020 году инфляция в стране была низкой (4,9% по итогам года). Сейчас же инфляция, судя по данным Росстата за первые дни марта, подскочит до 19-20%. Это означает, что денежная масса при номинальных темпах её расширения в 16-18% будет расти медленнее цен. А значит, в реальном выражении, то есть, с поправкой на инфляцию, не вырастет, а сожмётся.

Если в марте инфляция составит порядка 20%, то:

● Для повторения сценария 2020 денежная масса должна расти темпами 32%.

● Для выхода на “нулевой” сценарий, денежная масса должна расти уже на 57%.

● Для выхода на сценарий роста, денежная масса должна расти как минимум на 68%.

Такие темпы роста денежной массы для “эпохи Набиуллиной” – это чистая фантастика. Присущий ей сугубо осторожный стиль ведения денежно-кредитной политики обуславливает, что при ней денежная масса ни разу не росла быстрее, чем на 18% (см. зелёную линию на графике 3). Кстати, именно этой «осторожности» Набиуллиной обязан невысокими темпами ВВП при своём премьерстве Дмитрий Медведев – ему просто «посчастливилось» быть премьером при таком руководителе ЦБ (см. «Старое предсказание для нового премьера»).

Но вот для стартовых для Владимира Путина 1999-2000 годов (схожих с нынешней ситуацией и высокими банковскими ставками, и высокой инфляцией, и напряжённой политической ситуацией) рост денежной массы на 60-70% был обычным.

Так, в августе 1999 года, когда Владимир Путин возглавил правительство, темпы роста денежной массы в стране составляли 73%. И, несмотря на высокую инфляцию (37%), экономика по итогам 1999 года выросла на 6,4%.

В 2000 году, когда рост ВВП составил рекордные +10% (Россия даже опередила в тот год Китай по темпам роста), денежная масса в стране выросла на 61% — при том, что инфляция была как раз порядка 20%, как сейчас.

Важно отметить, что

Простое наращивание денежной массы не спасёт, если инфляция будет расти быстрее, чем расширяется денежная масса (это сценарий «а ля» Венесуэла, Зимбабве или Россия-1992).

Поэтому инфляцию нужно давить высокой банковской ставкой, как её давили в августе 1999 года (ставка была 55%).

И ещё раз: если рост денежной массы будет чисто номинальным, а не реальным, то никакого реального роста экономики не будет. Именно так было в 1990-х годах, именно на этом споткнулась команда ельцинских младореформаторов.

Правильной политикой ЦБ было бы выполнение двух шагов:

1) продолжать подавлять инфляцию повышением ставки (ставка в 20% при инфляции в 20% выглядит слишком низкой, её надо повышать решительнее, как минимум до 40%, а лучше – сразу до 60%).

2) резко поднять темпы роста денежной массы, до 60-70% годовых.

● Итоговый ВВП в 2022 году зависит не только от сил, тянущих ВВП вниз (шок от санкций, который может составить 6% и более), но и от сил, тянущих ВВП вверх.

● Вверх ВВП вытягивает реальная (взятая с поправкой на инфляцию) денежная масса, полностью подконтрольная Центральному банку.

● Чтобы назло Западу обеспечить рост ВВП в 2022 году, Центробанку уже сейчас надо поднимать темпы роста денежной массы до 60-70%, продолжая при этом подавлять инфляцию высокими ставками.

Какими способами, то есть, технически, ЦБ может наращивать денежную массу без рисков для курса рубля и инфляции, см. «О росте ВВП на 5%».

zen.yandex.ru/media/m2econ/2022-chto-budet-s-vvp-622cf38f56c92f12b47aea4e?&