Японский культ на фондовом рынке

Начнём с краткого представления этих графиков.

График Каги, в отличие от японских свечей, придуманных торговцем рисовых фьючерсов Мунехиса Хомма в XVIII веке, родился относительно поздно — в 70-е годы ХIX столетия почти одновременно с формализацией традиционных для Японии фьючерсных торгов (Токийская биржа открылась в мае 1878 года).

XIX век ознаменован для Японии не столько вхождением в западную цивилизацию, сколько переломом в мышлении. Ранее культурная традиция выстраивала восприятие мира на основе метафоры, которая поднимала японскую мысль над прямолинейной реальностью с помощью красивых и вольных коннотаций. В качестве примера такой традиционной метафорической картины мира я предложу, заметьте, даже не знаменитые поэтические жанры хокку и танка, а свечной график, который по своей форме прилежно отражает реальность.

Каждая линия на графике фиксирует четыре состояния, взятые в единицу времени (от минуты до месяца и даже года): максимальную и минимальную цены, а также цены открытия и закрытия. Если закрытие торгов в единицу времени оказалось выше открытия рисуется светлая свеча, если закрытие пришлось ниже — тёмная свеча.

Метафора в японских свечах проявляется при интерпретации, ради которой, собственно, эта графическая техника и используется. Известно более сотни свечных комбинаций, которые носят поэтические названия и подают сигналы «бычьего» (рост) либо «медвежьего» (падение) рынка.

«Звезда Доджи», «Поглощающий медведь», «Молот», «Восходящее окно», «Беременная свеча» («Харами»), и т.д. — это и есть те самые традиционные для японской классической ментальности метафоры, которые используются даже для таких приземлённых вещей, как покупка и продажа фьючерсных контрактов.

Как мы уже сказали, Каги — продукт нового для Японии мышления, заимствованного из Западной цивилизации, основанной на рационализме. Первый признак этого мышления — реальность не слепо отражается в зеркале (пусть даже и украшенная поэтическими метафорами), а пропускается через некую мысленную конструкцию, систему. Каги замечательно иллюстрирует эту метаморфозу: глядя на график, очень сложно понять, как эта причудливая линия связана с реальным движением цен.

Вместо привычных цен закрытия, открытия, минимума и максимума мы находим на графике Каги череду тонких и жирных линий, связанных условными горизонтальными перемычками. Почему так жестоко? Потому что продукт рационализации XIX века — японский Каги — воспроизводит не график цены, а функцию (т.е. некое преобразование) цены от определённых правил, отлитых в систему. Вот эти правила.

1. Если изменение цены совпадает по направлению с предыдущим днём, то вертикальная линия Каги продолжается.
2. Если цена изменяется в обратную сторону на заранее определённую величину (так называемая мера реверсии), то рисуется другая вертикальная линия, которая соединяется с предыдущей линией Каги горизонтальной чертой.
3. Если цена изменяется в обратную сторону на величину, меньшую, чем заранее установленная, то никаких дополнительных линий Каги не рисуется.
4. Если цена закрытия превышает самую высокую точку предыдущей Каги, то новая линия становится жирной.
5. Если цена закрытия оказывается ниже самой низкой точки предыдущей Каги, то новая линия становится тонкой.

Как видите, с помощью Каги мы визуализируем не изменение котировок, а непосредственно саму систему. Делается это для того, чтобы снять с биржевого трейдера ответственность по открытию торговой позиции и передать её самому графику! Определение действий происходит по незамысловатым сигналам (триггерам):

• мы открываем «длинную» позицию (покупаем рынок), когда на смену тонким линиям приходит жирная линия;
• мы открываем «короткую» позицию (продаём рынок), когда жирная линия сменяется тонкой.

На аналогичных концептуальных принципах (визуализация правил, а не цены) строятся графические построения Ренко и Разрыв трёх линий (Three Line Break).

«Разрыв трёх линий» вместо колебаний цен фиксирует на графике размах движения этих цен. Иными словами, для того, чтобы нарисовать что-то, рынку необходимо не просто продвинуться в том или ином направлении, а продвинуться на определённую величину.

Рациональный механизм (система), лежащий в основе японского графика «Разрыв трёх линий», подобен Ренко.

1. Если цена временного периода оказывается ниже максимальной, либо выше минимальной̆ цены предыдущего дня, на графике вообще ничего не рисуется.
2. Если цена оказывается выше максимальной цены предыдущего дня, рисуется белый кубик.
3. Если цена оказывается ниже минимальной цены предыдущего дня, рисуется чёрный кубик.
4. После трёх белых кубиков, следующих один за другим, вступает в силу собственно правило «разрыва трёх линий»: для того, чтобы нарисовать новый чёрный кубик цена закрытия должна оказаться ниже всех трёх предыдущих белых кубиков.
5. Аналогично, после трёх черных кубиков новый белый кубик можно нарисовать только после повышения цены на величину большую, чем три предыдущих чёрных кубика.

Торговая система, основанная на графике «Разрыв трёх линий», тоже аналогична Ренко:

• открывать «короткую» позицию (продавать рынок) после наступления правила «разрыва трёх линий» и появления чёрного кубика;
• открывать «длинную» позицию (покупать рынок) после наступления правила «разрыва трёх линий» и появления белого кубика.

Третья японская графическая экзотика — Ренко — соединяет в себе обоих «китов» механического рационализма: из Каги берётся мера инверсии, а из «Разрыва трёх линий» — игнорирование незначительных ценовых колебаний.

Правила построения Ренко.

1. Все кубики имеют одинаковый размер.
2. Величина кубика равна заранее установленной мере инверсии (в Ренко она называется Box Size, размер кубика).
3. Если цена закрытия превосходит максимальную цену предыдущего дня на одну «определённую величину», то рисуется один белый кубик.
4. Если цена закрытия ниже минимальной цены предыдущего дня на одну «определённую величину», то рисуется один чёрный кубик.
5. Всякое дробное изменение цены округляется в меньшую сторону.

О торговых сигналах Ренку, полагаю, вы и сами уже догадались: если на смену чёрному кубику приходит белый — покупаем рынок, чёрный — продаём.

Теперь нам предстоит ответить на главный вопрос, без которого не было бы этой публикации: почему такая экзотика, как японские системы графического воспроизведения биржевых торгов снискали культовую популярность у западных трейдеров? Как ни парадоксально это звучит, ответ напрямую не связан с описанными выше правилами построения Каги, Ренко и «Разрыва трёх линий»! Зачем же я мучал читателей этими подробностями? Скоро узнаете!

Ключевая посылка для понимания не только популярности «японцев», но и всей биржевой реальности, звучит следующим образом. Подобно формам человеческого знания, известным как «психология» и «астрология», биржевая «наука» ни малейшего отношения к современному понимания этого термина не имеет!

Критерии научности был безоговорочно утверждены в ХХ веке и, ради упрощения анализа (только не подумайте, что я собираюсь «улучшать» Поппера), мы сведём его к стержневому условию — экспериментальной доказуемости. Если некая мыслительная система позволяет проверить её выводы, либо что-то предсказать в условиях статистически значимой повторяемости, претензии этой системы на научность можно считать обоснованными. Если не позволяет — увольте!

Ни психология, ни астрология, ни технический и фундаментальный анализ не способны подтвердить свои теории в условиях повторяемого эксперимента. На эту тему можно много дискутировать, однако сейчас перед нами стоит иная задача, связанная с типом мышления, альтернативным научному.

Если биржевой анализ не является наукой в полноценном смысле этого слова, то научное мышление не может являться его основой. Оно и не является. Единственный метод исследования, данный в ощущения биржевым трейдерам — это эмпирическая детерминация. Иными словами: мы создаём некое правило (торговую систему) и начинаем его проверять на практике. Если получается заработать, значит система действующая и её можно брать на вооружение в практическом реальном трейдинге!

Точно так же действует и астролог, и психолог в своей практике: он интерпретирует опыт. Не доказывает, а интерпретирует его, опираясь на механическую повторяемость в прошлом. Такие интерпретации, очевидно, не является атрибутом рационального (научного) мышления, и ничего кроме мифологического мышления у нас здесь на вооружении нет!

Именно это мы и наблюдаем. Сознание трейдера предельно мифологизировано. Он оперирует мифологемами, которые суть — продукты его эмпирической детерминации. Отсюда бесконечные поиски Священных Граалей и прочие прелести нашего ремесла.

Назначение мифа — компенсировать непонимание природы вещей, создать видимость детерминации. Самый примитивный вариант (и самый древний) — чистая фантазия («восход солнца — это Колесница Эоса»).

Более продвинутый способ создания эмпирической детерминации — принцип Post hoc est propter hoc («После этого означает в результате этого»). Вы не поверите, но именно на этом примитивном приёме мифологического сознания строится 99% процентов всех «техник», «систем» и «теорий» биржевой науки.

Теперь мы можем ответить на вопрос данной статьи. За 150 лет развития европейского и американского биржевого трейдинга были перепробованы тысячи графических построений, индикаторов технического анализа, нейросетевых конструкций и прочих адаптаций научного знания к интерпретации (и главное — предсказанию!) хаотичного движения биржевых котировок. Даже саму теорию хаоса Бенуа Мандельброта попытались приладить к котировкам акций.

Весь этот процесс завершился глобальным выводом: ни одна из существующих теорий сама по себе не способна демонстрировать статистически значимый, экспериментально повторяемый результат. Соответственно, успешность трейдинга (было бы наивно отрицать, что в мире живёт немало успешных трейдеров!) зависит не от «системы» (Священного Грааля), а от совокупности многих факторов: математических конструкций, индивидуальной психологии, системы управления капиталом, контроля за рисками и банальной удачи.

Забавно, но даже при таком серьёзном допущении ничего кроме эмпирической интерпретации мы добиться в биржевом трейдинге не сможем.

Этот глобальный вывод из истории биржевой «науки» совпал с популяризацией американским журналистом Стивеном Нисоном в конце 80-х годов прошлого века японской свечной техники графического воспроизведения котировок. Поначалу американским трейдерам приглянулась чисто визуальная информативность японских свечей по сравнению с традиционным столбиковым графиком (Bar Chart).

Затем публика прониклась красотой метафорического языка: все эти «падающие звезды» и «три ворона» прекрасно вписывались в образную систему мифологического мышления.

Ну а кульминацией стало обнаружение простых и прозрачных правил для входа и выхода из торговых позиций, которые принесли следом за свечами альтернативные визуальные техники — Каги, Ренко и «Разрыв трёх линий».

Разумеется все стали тестировать японскую «экзотику», которая в 90-е годы давала просто изумительный результат. Значит вот он — долгожданный Священный Грааль!

Осталось понять, почему в 90-е годы, закрепившие популярность японских графических систем, они так замечательно «работали». Тут нам на помощь и приходят детали, которые мы изучили сегодня.

Помните, что является ключевым условием построения всех трёх графических систем? Правильно — мера реверсии! Иными словами, фиксируется на графике не абы какое движение, а лишь движение сильное, превышающее либо величину «реверсии» в Каги, либо «размер кубика» в Ренко, либо «три линии» в одноименном графике. Получается, что все японские графические системы — это ничто иное, как фиксация инерции движения котировок. То есть, моментума, импульса, определяющего силу тренда!

Как, по вашему, будет вести себя торговая система, следующая за трендом (Trend Following System) в период, когда на рынке властвует мощнейший секулярный тренд? Вопрос риторический. А ведь именно таким бычьим трендом и наслаждались американские трейдеры на протяжении всего последнего десятилетия ХХ века.

Когда в начале нашего века аптренд приказал долго жить и сменился сначала муторным боковым движением, а затем и двумя грандиозными обвалами, эффективность Каги, Ренко и Разрыва трёх линий сошла на нет, но приятный осадок остался. Поэтому и сегодня японская экзотика занимает почётное место в арсенале биржевой науки, с которой непременно знакомят каждого неофита.