From Democracy to Progress. From Progress to Slavery
Данный пост не является чем-то новым, скорее он отражает мое восприятие нынешней экономической модели, прогресса, взаимосвязи занятости и процента. Так же он не углубляется в описание процессов, а лишь представляет фундамент для возможности дальнейшего исследования и является прологом к будущей записи.
Пятничные данные по занятости показали невероятный рост, и падение безработицы к новым минимумам. Так число новых рабочих мест вне сельского хозяйства в октябре составило 271,000, а безработица достигла 5.0% — минимум с начала 2008 года.
Это невероятно сильные данные, которые по мнению многих, является ориентиром того, что монетарная политика Федеральной Резервной системы скоро изменится с ультра мягкой, и войдет в период ужесточения. Возможно, я и ошибаюсь в допущениях, но я не думаю, что занятость уже сегодня можно рассматривать как ориентир для монетарной политики, как это было 20, 30, 40,… лет назад, а лишь одним из многих индикаторов для принятия решения. Большинство указывают еще и на то, что продолжение политики нулевых ставок несет в себе еще и “репутационные риски”, с чем я в корне не согласен. Как раз с точностью да наоборот, что данное решение будет носить куда более далеко идущие последствия для всеобщего восприятия монетарной политики, нежели многие сейчас предполагают, и станет переходным периодом в рамках концепции от количественных к качественным показателям, где данная концепция станет своего рода фундаментов для построения новой монетарной системы. Именно об этом данный пост.
Ни для кого не секрет, что многие считают, что Бюро по занятости США фальсифицирует данные, где показатели безработицы значительно выше, чем это принято считать. Я же в корне убежден, что цифры верные, но их интерпретируют в неверном ключе, что приводит к ошибочным заключениям. Данные цифры как раз и подтверждают концепцию переходного периода от количественного к качественному, и отражают модель нынешнего времени, где прогресс, в широком смысле этого понятия, становится куда более отчетливее накладывать свой отпечаток на экономическое развитие, и как следствие и на монетарную политику.
Давайте посмотрим на цифры, которые сегодня олицетворяют всю суть нынешнего времени. Да, не я первый и не последний кто это заметил, и если можно так выразиться, как выразился Гринспен, то это вызывает “озабоченность по поводу нашего будущего”, но я постарался несколько расширить его мысль, которую он коротко воспроизвел в одном графике.
Обратите внимание, что группа профессиональные и бизнес услуги не только растет, но и прогноз по ней остается положительный. Это не лишено смысла, если обратить внимание на основную занятость прошлого столетия — промышленность. Если в 1979 году на данный сектор приходилось 21.8% всех занятых, то в 2012 году данная цифра сократилась в 4-и раза, но в тоже время на сектор профессиональных и бизнес услуг в 1979 году приходилось лишь 7.1%, а в 2012 году данная цифра составила 14.6%.
Ответ, казалось бы, прост, но это не совсем так. Сегодня мы стоим на пороге абсолютно другой вектор развития, если быть точным, то начало было положено уже 30 лет назад, но сегодня данная тенденция получит куда большее ускорение, нежели это было ранее. А вектор данного направления называется роботизацией и оптимизацией.
В июне 2015 года Джордж Граец и Микаэльс представили свое исследование в области взаимосвязи занятости и роботизации. Честно говоря, данная работа интересна лишь с точки зрения данных, но полностью бесполезна в плане понимания экономических процессов, которые определили данную тенденцию и ее взаимосвязь с экономическими следствиями.
Граец и Микаэльсь не смогли объяснить взаимосвязи роботизации и уровнем потери рабочих мест в производственном секторе. Ответ заключается в еще одной особенности нынешнего мира – глобализация, которую они не взяли расчет (кстати, именно об этом процессе в экономическом плане пойдет речь во второй части и связи с нынешней тенденцией на роботизацию). Как правило, глобализация измеряется достаточно многими показатели, но основные, которые имеют взаимосвязь с нынешней концепцией – FDI, счет по текущим операциям и налоговая политика страны (FDI, в свою очередь, несомненно связан и с этим показателем в большей степени, нежели с монетарной политикой). Если коротко по цифрам, то так как США имеет более полную статистику для исследований и заключений, то речь будет идти именно о Штатах, то с 1993 года потеряли свои рабочие места 33% занятых в производственном секторе, где количество роботов к 1 миллиону выработанных часов выросло с 0.48 до 1.45, и количество единиц роботов на 10,000 занятых составило, по состоянию на конец 2014 года, 164 единицы. Роботизация ежегодно увеличивала производительность труда на 0.36%, и на 0.37% ВВП страны. Казалось бы, что это не так много, но если апроксимировать на сегодняшний день, то данный рост составляет 14% ВВП и 20% роста производительности труда с 1993 года по 2014 год.
В целом, картина по всему миру в производственном секторе выглядит следующим образом:
По поводу будущих перспектив данного вектора развития я полностью разделяю точку зрения Стюарта Эллиота и Майкла Хаммера, которые заключили, что направления, в которых идет разработки и внедрения роботизации к 2030 году заменят 80% всей мировой рабочей силы и приведут к резкому всплеску таких показателей, как индексы неравенства Джинни и Робен Гуда. Если Вы посмотрите западные исследования, технологические форумы и т.д., то найдете, что операционисты, переводчики, разнорабочие и д.р. профессии станут абсолютно никому не нужными. Так, Google и Facebook активно скупают все старт апы, которые имеют отношение к искусственному интеллекту в различных областях и особенно распознаванию лиц и речи. Это их приближает к созданию нового Word и новых поисковых систем, где человеку достаточно будет диктовать текст, мысли, а программа сама справится и с переводом и с ошибками, а возможно, что и с логической подсказкой правильного построения (особенно это касается деловых писем).
Не учитывать влияние роботизации и возрастных изменений в монетарной политике, значит и дальше вводить в заблуждение общемировое сообщество, и вести финансовый мир по ложному пути. На сегодняшний день к данному выводу приходят Алан Гринспен, глава Федерального Банка Сэнт Луиса и д. р., но приходят лишь к промежуточным заключениям, а не к конечным. Так цифра “полной занятости”, которая составляла 5% и бралась, как некий ориентир и постулат, сегодня сместилась к 4.6%. Данная цифра высчитана из взаимосвязи числа безработных, которые находятся в поисках работы более 27 недель, и взаимосвязи последнего показателя с количеством выбывших из числа, считающихся рабочей силой.
В своей работе “Несоответствие безработицы” Федеральный Банк Нью-Йорка достаточно подробно исследуют так называемую кривую Бевереджа. Данная кривая представляет собой зависимость между уровнем безработицы и числом свободных рабочих мест.
При чем они приходят к неоднозначным заключениям сдвига кривой вверх после кризиса. Это происходит от того, что из расчетов был исключен очень важный объект исследования – движение занятости по индустриям. “Сухие” цифры, которые они рассматриваю, не дают представления о картине в целом. Если обратится к данным JOLTS () и занятости по индустриям, то становится очевидным, что кривая в каждом последующем цикле будет и дальше сдвигаться вверх. Предложение вакантных мест требует от безработных все более специфических знаний, которые можно получить, только имея высшее образование в выбранной индустрии, такой как здравоохранение или профессиональных и бизнес услуг. И если вторая группа требует 2-3 года на переквалификацию, то здравоохранение значительно продолжительней. Но если это так, то учитывая специфику финансирования собственного образования большинством населения страны, то это должно было привести и к росту так называемых студенческих кредитов (Student loans) в возрастной группе от 40 до 50. И это действительно так:
Доля задолженность возрастной группы от 40 до 49 лет с 2001 года по 2014 года возросла с 10% до 27% от общей задолженности. И судя по всему, что данная тенденция на увеличение сохранится еще порядка 5-7 лет.
Роботизация и оптимизация процессов в свою очередь продолжит смещать роль человека в производственных процессах, что повлечет за собой увеличение производительности труда. Но как и у человека, так и у машин есть свои пределы. Судя по всему, что оптимизация производственных процессов будет играть первостепенную роль в производительности и эффективности использования роботизации. Как нельзя лучше максимальную эффективность характеризует закон Амдала, который показывает, что предельная эффективность производства зависит от алгоритма самого производства и ограничена сверху для любого производства. То есть, не для всякого производства имеет смысл наращивать мощность, так как максимальной эффективности не достичь, а перепроизводство становится более реальным следствием.
То есть, если предположить, что количество параллельных процессов на производстве 9 из 10, и только один последовательный, то предельное ускорение производства, которое можно получить будет равняться 10.
Но вернемся к самой сути и следствиям. Рост расходов на роботизацию продолжит свой рост. Так по оценкам IFB (International Federation of Robotics) в этом году расходы на роботизацию составят $26.9 миллиардов долларов, а в 2020 году данная цифра составит уже $42.9 миллиардов долларов.
При чем я убежден, что в отчетности по занятости вне сельского хозяйства мы уже в 2018 году увидим значительное сокращение занятости в индустрии розничной торговли. Очень сильно изменится и статьи административных расходов и на оплату труда, что увеличит прибыль компаний. По поводу инвестиций решил все вынести в отдельный пост. Но сделать выводы о тенденции можно уже сегодня. Монетарная политика, в том виде в котором мы ее сегодня наблюдаем, будет с каждым годом становиться все менее эффективной. Сейчас на главную роль выходит фискальная политика. Если фискальные и монетарные власти и дальше будут игнорировать влияние роботизации и демографии на экономику и бюджет, то это обернется для них в перспективе глобальным крахом. Так как при нынешней системе пенсионного обеспечения, обеспечении малоимущих, пособий по безработице (insured unemployment) и д. р. Не возможно будет обеспечить данные статьи расходов, а соответственно медиана реального дохода домохозяйств будет сокращаться значительно сильнее. Это несомненно увеличит общий уровень преступности уже в 2020-2025 годах. Но что делать обычному обывателю? Здесь как нельзя лучше приходится высказывание из фильма Мани болл: меняйся или сдохни.
На монетарную политику влияет само что не на есть прямым образом. Из-за невозможности переквалифицироваться или другим соц. причинам число выбывших из расчета трудовой рабочей силы будет расти. Это будет снижать потребительские расходы, что в свою очередь будет вызывать умеренные дефляционные явления в экономики, что мы сейчас и наблюдаем в Японии и Европе. Сюда следует также отнести еще и падения потребление по возрастным категориям, где с 45 лет потребность и расходы человека значительно снижаются. То есть, с одной стороны процентная ставка все в меньшей степени влияет на экономическую активность, но с другой стороны, политика нулевых процентных ставок несет в себе риски пузырения активов.
Если посмотрите историю распределение средств компаниями от займов, то увидите, что с рефинансирования в 2011-2012 годах, мы сдвинулись в область LBO/M&A, где финансовые коэффициенты переходят уже сегодня в область рискованности. Это несет в себе больше рисков.
Это приводит к тому, что монетарная и микропруденциальная политика ЦБ не разрешает ровным счетом для реального сектора ничего. Поэтому им придется варрировать в механизмах макропруденциальной политики. Так, в ноябре 2014 года уже был сделан в данном направлении шаг для too big to fail банков. Они внесли такой показатель, как TLAC (общей способности банков поглощать убытки). Поэтому я думаю, что ограничение рисков лежит не в плоскости ужесточения монетарной политики, а через инструменты макропруденциальной политики.
Скорее всего, что будет словесная интервенция, и возможно, что сделают ребалансировку дюрации портфеля ФРС через новую программу TARP.
Что касается статистики по пейроллам… я уже об этом писал, но повторюсь:
— данные пересматриваются трижды
— число, которое все видят и обсуждают (в нашем случае 271 000) — это результат обработки сырых первичных данных сезонно-корректирующим алгоритмом. Как вы правильно отметили, происходят существенные сдвиги в структуре занятости и безработицы. Поэтому далеко не факт, что характер сезонности сохраняется, а не меняется, и сезонные корректировки, применявшиеся ранее вообще хоть в какой-то степени адекватны.
По сути, эта цифра означает вообще неизвестно что, просто какое-то число. Настоящее изменение кол-ва рабочих мест по платежным ведомостям без каких-либо поправок на «сезонность» совсем иное.
см.
www.bls.gov/news.release/empsit.t17.htm
Как для примера. Если посмотреть, как рассчитывается 5у инфляция, то становится очевидным, что она явно не учитывает таких изменений, как инвестици в грин энержи. То есть, исторические данные, которые брались в расчет для будущих вычислений, построены на очень сильной прошлой зависимости от цены на нефть. Но разве так это является уже сегодня? А с учетом тех инвестиций в развитие электро каров, переход на ветровые установки,… цифры по инфляции значительно завышены.
Если взять core, то возрастная демография и те изменения, которые происходят на рынке труда, будут значительно влиять на этот показатель. Год или 2а года назад встречал показатель по населению, которое из-за недостатка дохода обеспечивают себя продуктами питания за счет кредитных средств. При чем цифра эта неуклонно росла. Предполагаю, что это и есть то влияние на core PCE, которое «задается» через количество людей выпавших из трудовых ресурсов. Но этот показатель так же не включен в расчет будущего показателя core PCE.