Копипаст: "Какими своими достижениями Вы гордитесь?" - Открытое письмо Президента ММВА А. Мамонтова Председателю ЦБ РФ Э. Набиуллиной

Снижение активов в первую очередь связано с основной деятельностью банков — сокращением кредитования, причём как в сегменте физических лиц и населения, так и среди юридических лиц-некредитных организаций.

В состоянии перманентной агонии, так и не восстановившись за полтора года после памятного отзыва Банком России лицензий у ряда банков из первой сотни и поступательного снижения доверия участников друг к другу (да и, будем говорить прямо, — к действиям регулятора) находится и рынок межбанковского кредитования.

Рентабельность банковской индустрии стремительно падает. За первые два месяца текущего года тридцать крупнейших банков получили соовокупный убыток в размере 23 млрд руб., тогда как за тот же период прошлого года эти же кредитные организации получили прибыль 131 млрд руб. И это банки, которые считаются становым хребтом системы.
Что уж тут говорить про остальные сотни кредитных учреждений С середины 2013 года по настоящее время Банком России отозвано уже свыше ста лицензий на осуществление банковской деятельности. Это — рекордная динамика за последние пятнадцать лет. Регулярные сообщения об уходе с рынка очередной партии банков уже не воспринимаются в сознании как некая новость, событие, и тем более, драма. Между тем, прямые потери от этого составляют весьма и весьма значительные суммы.
Так, только объем выплаченного вкладчикам страхового возмещения составил за это время свыше 300 млрд рублей (!), в то время как за предыдущий почти десятилетний период «всего» около 100 млрд. руб. Кстати, в этой связи всё чаще возникает вопрос, а достаточно ли средств в гарантийном фонде чтобы в том же духе продолжать охоту на «нерадивые» банки. Соответственно, встаёт и проблема его пополнения, ведь при таком регулятивно-надзорном раже и взятых темпах «прополки» банковской системы, вероятность полного истощения ресурсов фонда как никогда высока.

Дежурным объяснением регулятора по поводу всего происходящего стало то, что это вынужденная плата за наведение порядка в банковской системе, за очищение её от «недобросовестных игроков». Возможно так. Но порой складывается впечатление, что это скорее результатат неэффективно исполняемых надзорных функций возглавляемой Вами организации. Один из нынешних руководителей ЦБ РФ ещё несколько лет назад признавался в том, что «настоящего банковского надзора в России не существует, есть лишь отдельные его фрагменты». К сожалению, картина нынче вряд ли не поменялась в лучшую сторону. Иначе чем иным объяснить то, что многомиллиардные «дыры» в балансах уходящих с рынка банков и, соответственно, возникающий для их клиентов, контрагентов и АСВ ущерб, обнаруживаются всё чаще и чаще и слишком поздно, уже после того, как в банки вошла временная администрация?
Принято считать (во всяком случае именно так это транслируется в общественное сознание), что отзыв у банков лицензий и есть свидетельство качественной работы надзорного блока, результат «очищения» банковской системы, её «укрепления», повышения её надёжности и устойчивости. А зачастую задача создания действительно эффективного, качественного, упреждающего надзора подменяется дискуссией по поводу того, что «банков в России избыточно много», «большинство из них трудно назвать банками», и надо, наконец, определить, «сколько именно в итоге должно их остаться». Вопреки уже почти сложившемуся мнению, берусь утверждать, что в России банков мало, что их должно быть много больше. Больше, чем сейчас. И, во всяком случае, банки в стране должны не только исчезать, но и появляться. Позволю себе также заметить (возможно эта мысль сегодня покажется кому-то нелепой или фрондёрской), что эффективность регулирования и надзора состоит в том, чтобы случаи отзыва лицензий в нормально функционирующей системе были крайне редки, не чаще, чем выдача новых разрешений на ведение банковской деятельности (за последние два года их в России получили считанные единицы). Естественная убыль здесь также вредна, как и в демографических процессах. Объективные процессы концентрации капитала не должны препятствовать свободе конкуренции, развитию любых форм бизнеса, не только крупного, но и среднего, а также закрывать вход на рынок новым его участникам.

Не знаю как кому, но мне трудно представить себе министра здравовохранения, эффективность работы, которого оценивалась бы резко возросшей смертностью среди больных, а не положительной динамикой их выздоровления, а также широтой охвата населения профилактическими мероприятиями. Также как мне трудно понять и главу какого-либо ведомства, похваляющегося тем, что предприятий в курируемой (надзираемой) им отрасли становится всё меньше и меньше, либо сетующего на то, что их остаётся всё ещё слишком много. Практически в любом секторе экономики наряду с крупными предприятиями, присутствуют и средние, а также малые, занимающие свою сервисную нишу. При этом никакой прямой корреляционной связи между величиной банка и степенью его устойчивости, прозрачности, добросовестности и успешности (как, кстати, показали и проведённые несколько лет назад исследования самого Банка России) не обнаруживается. Последние новости с рынка и анализ балансов большинства кредитных организаций не внушают оптимизма. Скорее всего на очереди проблемы у целого ряда уже крупных банков, которые, по-видимому, придётся решать при помощи бюджета, либо (при драматическом развитии событий) за счёт средств фонда страхования. Попытки смягчить растущую нагрузку на фонд через лоббирование т.н. разделения ответственности АСВ и вкладчиков по застрахованным депозитам (частичное возмещение) есть не что иное, как перекладывание ответсвенности за несостоятельный, неэффективный надзор на плечи населения. К тому же понятно, кто от этого выиграет — прежде всего опять-таки крупные государственные банки, в которые и понесут свои «кровные» рядовые вкладчики. Соответственно, положение для большинства операторов на рынке банковских услуг от этого, мягко говоря, не улучшится и для них наступят новые трудные времена, а затем и новые потери средств фонда АСВ. И это не «конец фильма»...
Впереди новые, многочисленные жертвы среди кредитных организаций, и не только «очистительные», то есть «во имя торжества принципов ведения добросовестного и прозрачного бизнеса», но и как результат резкого падения рентабельности банковской отрасли, а с ней и её инвестиционной привлекательности. Какой смысл для инвесторов нести свои капиталы в банки, которые генерируют не прибыль, а новые риски для уже сделанных вложений, которые не имеют перспективы, не способны противостоять натиску всё новых надзорных требований (а порой и банальному чиновничьему произволу), не в силах выдерживать конкуренцию со стороны государственных банков? Кстати, о госбанках. Именно им, и без того имеющим почти бездонные источники сравнительно дешёвых ресурсов, прежде всего и адресована нынешняя программа рефинансирования сотен миллиардов рублей через механизм ОФЗ. И это, естественно. По-видимому, регулятивная логика состоит в том, что сначала надо создать всё более невыносимые условия ведения бизнеса для большинства небольших или средних частных банков, потом, когда они совсем ослабнут, сказать, какой смысл тратить на них казённые деньги, уж лучше их направить в крупные, социально значимые финансовые институты (даже если такие «институты» нередко просто неэффективны...). Затем снова реанимируются разговоры о том, что «стране не нужно столько банков», и надо, наконец, определить, сколько именно их должно быть. Условия для развития свободной конкуренции в банковском секторе ухудшаются с каждым годом. Новых кредитных организаций почти не создаётся, за исключением тех, которые возникают путём слияний и поглощений, но и здесь уже стали появляться прецеденты санирования или ухода с рынка целых финансовых групп и объединений. Делегированная законом два года назад Банку России функция т.н. «мегарегулятора» финансового рынка пока вылилась пока лишь в создание всё новых и новых департаментов в этом «мегаучереждении», увеличении громоздкости всей структуры, усилении рассогласованности действий и снижении эффективности работы даже ранее действовавших структурных подразделений. Начатая в последние годы организационная перестройка центрального аппарата и системы территориальных учреждений ЦБ, к сожалению, также оборачивается новыми проблемами для многих банков, особенно региональных, которые испытывают прессинг со стороны только что назначенных и потому чрезмерно ретивых, но порой не вполне компетентных местных надзорных властей. Локальная банковская структура некоторых регионов оказалась, по сути, разгромленной. Дело дошло до того, что в некоторых субъектах федерации собственные, местные банки становятся почти реликтами. При этом уровень банковских услуг, предоставляемых населению и экономике регионов, практически не вырос, а скорее понизился, поскольку филиалы иногородних банков в этом отношении зачастую сильно проигрывают «своим», местным банкам, а с уходом последних, ушли и без того слабые начала рыночной конкуренции и борьба за качество финансовых услуг.

Безусловно, нынешние проблемы в банковской системе связаны с целым рядом причин макроэкономического характера. Здесь и торможение экономического роста, сокращение инвестиций, внутреннего потребления и спроса, падение занятости, разорение всё новых и новых предприятий, рост неплатёжеспособности и просроченной задолженности, дефицит внутренней ресурсной базы, закрытие внешних рынков и т.д. и т.п.

Однако так или иначе, но сегодня мы наблюдаем практически остановку роста банковской индустрии, и говорить при этом о том, что Банк России успешно выполняет вменённую ему законом функцию «развития и укрепления банковской системы» является, на наш взгляд, большим преувеличением. Действия «мегарегулятора» сегодня не смягчают ситуацию, а скорее усиливают остроту проблем для большинства кредитных организаций. Ещё одной обязанностью, возложенной законом на Банк России, является «обеспечение стабильности финансового рынка и его развитие». Наблюдаем ли мы должное исполнение Банком России этой функции здесь, в этой части? Если да, то, по-видимому, для такого наблюдения нужны какие-то особенно хитро устроенные и сложные линзы. Банком России два года назад был продекларирована, а затем и принята на вооружение стратегия поэтапного перехода от курсового к инфляционнному таргетированию, или управлению денежной ликвидностью через стоимость денежного кредита, через процентные ставки. В ноябре прошлого года акккурат в начале разгоравшегося уже кризиса на валютном рынке регулятором был внезапно заявлен форсированный переход к свободному плаванию курса рубля. При этом ключевая ставка, действовавшая на тот момент на рынке, была лишь незначительно повышена. Результат перехода известен — полная разбалансировка рынка, обрушение национальной валюты, последовавшее вслед за этим вынужденное резкое повышение стоимости кредита. Эффективно функционировавший до октября 2013 года межбанковский финансовый рынок в результате «очищающих», надзорных «гонений» на ряд банков из первой сотни, почти полностью «встал», рассегментировался на небольшие группы, и сегодня, даже спустя полтора года после этого, практически не действует, поскольку доверие участников друг к другу так и не восстановилось. Доступ к ликвидности через этот крайне необходимый для большинства банков, классический для всех развитых денежных рынков механизм оказался практически закрытым, что только усугубило возникающие одна за одной и без того тяжёлые проблемы для всего банковского сектора. Да, ЦБ сегодня создал и предоставляет банкам широкий набор инструментов управления ликвидностью, но все они для большинства из них достаточно затратны, и являются скорее дополнением к уже созданным прежде механизмам и алгоритмам, а рынок межбанковского кредитования так до сих пор и не вышел из состояния то ли комы, то ли медленной агонии. Вынудив сам себя к борьбе с повышенной курсовой волатильностью, с возникшей паникой на валютном рынке, Банк России резко, чуть не в два раза повысил ключевую ставку, перераспределив этим проблемы с одного сегмента рынка на другой — в кредитную сферу, которая тут же тоже «схлопнулась». Финансовый рынок корпортаивного кредитования похоже ожидает или уже постигла участь рынка межбанковского кредитования.

Даже с учётом нынешнего «отката» на несколько процентов, стоимость кредита (да ещё и на фоне всех проблем в экономике в целом) для абсолютного большинства субъектов предпринимательской деятельности остаётся неприемлемой, по крайней мере, если речь идёт о прозрачном и немонополизированном бизнесе. Стабилен ли сегодня российский финансовый рынок, развивается ли он, как требует этого от ЦБ закон? Выполняет ли нынешняя команда Банка России эту, ещё одну, установленнную для него функцию? Боюсь, что для положительного ответа на этот вопрос, придётся, по-видимому, либо радикально поменять критерии оценок, либо вновь сослаться на независящие от Банка России и его руководства обстоятельства и факторы. Вообще внешний негативный фон (так сказать, «заморозки», «засуха», «дожди» и т.д.) тем и хорош, что в случае чего всегда можно списать свой неуспех на некие неблагоприятные и неожиданные привходящие обстоятельства, помешавшие достижению намеченной цели, не забыв при этом упомянуть и о том, что, если бы не предпринятые своевременно титанические усилия и проявленный героизм, всё было бы ещё хуже, а последствия намного катастрофичнее. Это — подсказка. Возможно такой же или похожий ответ мы услышим и от Вас. А возможно представленный нами перечень достижений покажется Вам не полным или предвзятым. Ну что ж, в конце концов Вы, как глава Банка России можете, наконец, сами назвать те из них, что ускользнули от нашего внимания, но которыми Вы, как блестящий и опытный профессионал, гордитесь. Мы с интересом выслушаем Ваш ответ