50 000 BC. #5

Начало
№2
№3
№4

Мы вступили в эпоху гончарного мастерства.

На утро я посвятил два часа тому, чтобы сделать что-то похожее на кувшин, точнее горшок литра на три, и обучить этому Тома. Так я назвал способного пацана, почему-то напомнившего мне Тома Сойера. После этого я попросил Тыкто «помогать» Тому сделать много таких кувшинов. К мальчику присоединилось две женщины, а мы ушли к морю.

Этот поход к морю ничем особо не отличался от предыдущего. По дороге я снова дал задание на сбор колосков, набрал моллюсков, но самое главное — морская вода в оставленном углублении высохла, и в шкуре образовалось грамм пять соли. Я бережно собрал ее, оставив шкуру еще раз сохнуть. В следующий раз надо будет принести горшки. Сохнуть будут дольше, но соли, по моим прикидкам, должно быть не меньше 10 грамм на литр.

По возвращению я нашел около 20 горшков разной степени уродливости. Забраковав половину, как совсем непотребные, я довел до удовлетворительного состояния около пяти, показав тем самым, что хочу получить. Все, что прошло фейс-горшок-контроль отправилось сохнуть. На следующий день они превратились в три горшка, которые сразу стали использоваться для хранения зерна. Остальное треснуло, но меня это не беспокоило. На глиняном участке было три человека, включая Тома, которые начали лепить все лучше и лучше, сами выставлять их на сушку, а затем и засыпать золой. Обжиг я все-таки контролировал сам.

В горшках я варил себе мидий, раз в три дня отправляясь к морю за солью и моллюсками. В горшке же я сварил и первый мясной суп. Оставшиеся кости и кусочки потрохов после приготовления дали наваристый бульон, и, разлив его по пиалкам, племя отведало горячее и сытное питье. Жаль, не было картошки или морковки, но это уже мечты. Насколько я знал историю — их завезут в Европу ой как не скоро.

С едой проблем уже особых не было. Раз в неделю, а бывало и чаще охотники приносили дичь. Каждый день было несколько птиц, у меня был стратегический запас моллюсков, которые жили в кувшине с водой. Принесенная соль делала еду не такой пресной, но все равно эффективность жизни была очень низкой. Практически все свободное время племя тратило на добычу еды, при этом запасов практически не оставалось. Нужны были улучшения, чтобы подняться хотя бы на одну ступеньку пирамиды Маслоу.

Я решил начать с мальчишек, которые добывали птиц. Кидать камни можно было эффективнее, например пращей, но для обучения потребовалось бы несколько месяцев, до этого они всех покалечат, вспомнил я свои опыты с пращей в деревне. Поэтому, подумав, я выбрал другой способ. Наверняка многие из детства помнят, что наколотое на палку яблоко после взмаха летит гораздо быстрее чем брошенное рукой. По этому принципу я решил смастерить камне-металку. Первый же опыт с более менее подходящей веткой показал, что затея перспективная. Мне пришлось перебрать несколько палок, пока я не нашел такую, чтобы с конца не сваливался камень, удерживаемый сучками. Потренировавшись, я усовершенствовал конструкцию, прикрепив кожаную заплатку на раздвоенный кончик палки, примотав ее жилами, остававшимися после крупных животных. Через пару дней я собрал мальчишек и продемонстрировал им изобретение. Для этого я попросил кинуть камень в стену с расстояния около 50 метров. Почти все добросили, но, в основном, на излете. Затем, я попросил повторить это подошедших воинов. Результат был сильно лучше. После выступления племени я взял свою металку, и запустил ей камень. Тренировки не прошли даром, первый же выстрел вышел отменно. Камень врезался в скалу с таким звуком, что было ясно — сила многократно превосходит детские попытки. А если учесть, что рукой я бы просто не докинул камень до стены — то это могло стать мощнейшим подспорьем при охоте для мальчишек. Теперь оставалось всего ничего: наделать еще металок, научить туземцев ими пользоваться, научить туземцев делать еще металок, натренировать меткость до уровня не ниже броска рукой. Я бросил все силы, на выплднения этого плана и через неделю появилась первая птица, сбитая металкой. А через 10 дней — первая лиса, убитая этим оружием. Добыча вроде лисы или зайца до этого была практически недоступна. К ним нереально было подобраться ближе 20-30 метров, а металка позволяла поражать цели до 70 метров. После лисы Тыкто приказал четверым солдатам, которые слабо бегали на загонной охоте приступить к обучению вместе с детьми. Все-таки Тыкто тоже неплохо соображал и был способным менеджером.

Количество добываемых птиц возросло. Я начал запекать их в глине — так было легче чистить перья, и пропекание стало более равномерное. Впервые, за почти четыре недели пребывания здесь, я сделал запас из 10 запеченных птиц. Приближался Новый Год. По моим подсчетам было 29 декабря, и ночи стали гораздо холоднее. Я промазал в своей хижине все щели глиной еще раз, и в принципе, после завешивания входа шкурой в ней было вполне тепло. 1 января проснувшись я поздравил себя вслух.

— С Новым Годом, гном. Надеюсь, что вернусь домой в этом году, а если нет, то не помру от какой-нибудь доисторической палочки, и сделаю жизнь много проще.

Планов было много, но для осуществления нужны были свободные человеческие ресурсы, а в добыче пищи мы все не могли выйти на уровень, когда племя не тратит меньше 80% времени на пропитание.

Однажды, проходя в сторону плато через крапиву я вдруг вспомнил детский мультфильм. Там девочка должна была сплести братьям-лебедям рубашки из крапивы. Это навело меня на мысль, что крапива является подходящим материалом для веревки, и изучив ее стволы я понял, что внутри действительно находятся волокна. Теперь осталось понять, как из всего этого сделать веревку.

В нормальной жизни я очень любил логические загадки. Находить решение для, на первый взгляд, нерешаемых задач — это особый кайф. Азарт усиливал тот факт, что задача точно решается, и, например коллега, ее уже решил. Когда наличие решения неоспоримо, остается только найти его. Одной из таких задач была веревка. (Время покажет, что подобных задач будет еще не мало).

Я принес охапку стволов крапивы, очистил их от листьев и веточек и попробовал оторвать волокна. Получалось очень неудобно и тяжело. За день я сделал всего небольшой пучок волокон, так что явно это был не верный подход. Крапива была влажная, и, похоже, это был самый тормозящий фактор. Поэтому я высушил крапиву на солнце, недалеко от очага, и через пару дней попробовал снова. Было уже гораздо легче. Волокна отслаивались от ствола, и кусочки сухого стебля осыпались. Помучившись полдня на ум пришло новое усовершенствование. Волокна не обязательно отделять от стебля. Можно отделить стебель от волокон. Я разложил сухую крапиву на камень и принялся стучать по ней палкой. После такого обмолота получился солидный пучок волокон, с болтающимися на нем кусочками стебелька. Призвав на помощь пару людей я добился того, что обмолот почти полностью убирает стебель и в руках остается что-то вроде конской гривы.

Для того, чтобы получалась прочная веревка, я начал плести ее как косичку. Скорее для простоты, я закручивал пальцами волокна, и только затем вплетал получавшуюся нить в косу. Когда волокна кончались, к ним подцеплялись новые, таким образом нить получалась довольно однородной.

Не утомляя читателя подробностями скажу, что примерно через неделю я получил двухметровую косичку в пол-пальца толщиной. Прочность была такая, что руками разорвать ее не мог ни один воин из племени. Если нужен будет канат, переплетем три косички в одну большую косичку, решил я. Теперь надо было поставить процесс на поток. Четыре женщины и ребенок включились в сбор крапивы, обмолот и кручение нитей. В день получалось делать около трех метров веревки, причем с опытом скорость производства нарастала.

Мои гончары, тем временем, научились делать что-то вроде фляги, выковыривая глину палочкой. Затыкая горло деревяшкой, воины получили возможность брать с собой на охоту грамм триста воды. Из гончарной мастерской выходили блюда, тарелочки, большие и маленькие кувшины. Уровень мастерства, несмотря на отсутствие круга, возрастал.

Веревка дала резкую эффективность в охоте. Нет, не лук. Сделать хороший лук, хорошую стрелу и научиться стрелять — было в мои планах, но явно не ближайших. На это может уйти не одна неделя. Основное применение было для ловли птиц. Петля, разложенная на земле, немного зерен насыпанных на камне и мальчик в засаде. Добытых птиц стало еще больше, но главное, что наконец дала мне веревка — это возможность поймать рыбу. Тонкий шпагатик, выдерживающий килограмм пять веса в натяг, крючок из отломанной косточки и наживка из мидии. Моя первая же рыбалка с утеса закончилась уловом в десяток рыб. Хорошо, что я взял запасные крючки и веревки: рыбалка окончилась именно потому, что весь инвентарь был в итоге испорчен.

Племя пускало слюни на запеченную в глине рыбу, но ханан не позволял им притронуться к ней. Так что рыбу ел я один. Сделав заводь у ручья, я хранил там недельный запас рыбы и моллюсков.

Шел январь, и нужно было заниматься сельским хозяйством. Я нашел поле с, как мне показалось, нормальной почвой. Племя очистило его от камней, и деревянными мотыгами разрыхлило. Собранные ранее три горшка семян были посеяны на площади в треть гектара, а частые в это время дожди, надеюсь, способствовали прорастанию. Я наивно полагал, что озимые сеют именно зимой. Благо мягкий климат позволял так ошибаться и не сильно меня наказал.

Через какое-то время случай преподнес на блюдечке еще одно изобретение, о котором я безусловно слышал, но оно не приходило мне в голову. Веревки с петлей для ловли птиц на ночь развешивали на близлежащих деревьях. В какой-то из дней осталась висеть одна из них, и трехлетний мальчик, пробегая мимо, не заметил кольца и влетел в него головой. Петля тут же затянулась, и если бы я не оказался рядом, малыш бы вероятно погиб. Этот, чуть не ставшим трагедией случай, подсказал мне гениальную идею. Звери ходят тропами, а таких петлей можно наставить достаточно, чтобы увеличить вероятность попадания туда животного.

Это был прорыв. Силковая охота моментально начала приносить плоды. Олень, две лисицы, волк, небольшой кабан и пять зайцев — такой улов мы получили в первую же неделю. После этого веревки были изорваны, изгрызаны и приведены в полную негодность.

Свалившееся изобилие требовало перераспределения ресурсов. Во-первых, я усилил команду веревкоплетов. Крапивы поблизости уже не было, приходилось высылать экспедиции на ее сборы. Также, приходилось расплетать порванные веревки, из-за дефицита материала. Охотники больше не носились по полям загоняя дичь, а расставляли и проверяли силки. У племени появилось свободное время и запасы мяса. Если свободное время использовалось мною для обучения языку, а в последствии и счету до пяти и до десяти, то с запасами надо было что-то делать. Мясо портилось.

Солить или вялить. У меня были только такие идеи. С солью все еще были проблемы, так как проклятый ханан не позволял делегировать ее добычу в больших масштабах, а больше двух горшков тащить ее с моря было тяжко да и начавшиеся дожди тормозили выпаривание, периодически сводя его на нет. Оставалось попробовать мясо просушить. Я раскладывал куски на солнце, вешал в сухой пещере, раскладывал на разных уровнях над костром и коптил в дыму. Последний способ оказался наиболее эффективным. После пары недель попыток удалось получить мясо, которое не портилось месяц и его можно было съесть, если заставит нужда. Хорошо коптился олень и кабан. Остальных съедали сразу в вареном и жаренном виде.

Племя почти полностью перешло с сыроедения мяса на мои рецепты, а я обучил готовке двух женщин, которые занимались обеспечением двухразового питания. Был введен режим — еда до полудня и перед темнотой. В этот момент все племя собиралось около стола. Женщины смотрели на меня с благодарностью — из-за меня они впервые стали нормально есть. Для супа были сделаны тарелки. Из дерева выдолблено что-то похожее на поварешку. Пищевая ступень пирамиды Маслоу была мною если не полностью, то по большей части закрыта.