ЭКОНОМИКА: ЧТО ОПРЕДЕЛЯЕТ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ И РАЗВИТИЕ

Автор — приглашенный научный сотрудник Stanford Institute for Economic Policy Research (Stanford University), портфельный менеджер BlackRock (UK)


О ФАКТОРАХ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА И СОЦИАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ

Для того, чтобы объяснить любые социально-этические и политические процессы и события, следует всегда искать основания в двух направлениях: в биологии и экономике. Человек, как индивид и социальный примат, в любых своих проявлениях — индивидуальных и общественных — обусловлен действиями объективных экзистенциальных законов. Любое “сакральное”, “человеческое” обособление от природы, начиная с метафизических категорий вроде “духа” и “по образу и подобию”, не более, чем попытка объяснить незнание природы.  Это вовсе не означает невозможность такой человеческой “особенности”, напротив, данные науки, особенно в области квантовой физики, генетики и нейробиологии, как никогда сближают нас с общепринятыми религиозными догматами и утверждают поразительную точность их объяснений многих сущностных явлений, подтверждают экстерналии особенного человеческого когнитивного развития.  

Однако, что касается социальных процессов и прослеживания пути цивилизационного движения в точку, в которой мы находимся сейчас, именно биология и экономика — это наиболее короткие пути понимания причин такого движения. Биология рассказывает нам о живой природе индивида и основаниях его индивидуального и социального поведения. Экономика, как главная наука о самом социальном поведении, то есть об обмене и принятии решений, может рассказать о процессе этого самого социального поведения: в чем его закономерности, что на него влияет, и как его механизмы изменяют общество. 

Все что связано с биологией я не один раз упомянул в своих статьях в последнее время и безусловно еще поговорю на эту тему. В этом же тексте я хотел бы коснуться некоторых элементарных экономических оснований, показывающих тем не менее вполне доходчиво факторы и драйверы развития современного общества развитых западных стран, и почему развивающиеся страны не имеют проградационных альтернатив кроме фактической вестернизации. 

Оттолкнусь в своих рассуждениях от всем известной производственной функции Кобби-Дугласа, лежащей в основе всех многочисленных моделей экономического роста:

Q = A x aL x bK

До 19 века основу экономики представляла собой эксплуатация природных ресурсов как конечных благ и источников благосостояния. Соответственно складывались хозяйственные и социальные отношения, а основными факторами функционирования экономики были природная рента и человеческий труд.  Функция Кобби-Дугласа в этом случае имеет следующий вид: 

Q = N x L

С конца 18 века после промышленной революции основа экономики — это производство рукотворных благ, требующих различных производственных компонентов, технологий и разделения труда. Соответственно капитал заместил природные ресурсы как прайм-фактор производственной функции. Тогда производственная функция имеет вид: 

Q = K x L

Постепенно, с индустриальным развитием, наиболее важным экономическим фактором стали технологии. По мере технологического и инновационного развития этот фактор стал заменять капитал и снижать важность труда. Функция приобретает такой вид: 

Q = A x K x L 

В итоге в постиндустриальной экономике, к которой пришел цивилизованный мир, прежние доминирующие факторы производительности — природные ресурсы, капитал и физический труд — уступили место альтернативным факторам производства, прежде всего идеям и инновациям.

Функция трансформируется в такое уравнение:

 Q=AK. 

В этом варианте подразумевается глубокая дифференциация обеих переменных. Например, к капиталу теперь можно отнести и труд, и природные ресурсы, и средства производства, и инвестиции, и пр. В тоже время к альтернативной факторной производительности можно отнести и уровень человеческого капитала, и институционально-социальное развитие, и параметры технологического прогресса, и пр.

Именно идеи генерируют инновации, именно идеи является теперь наиболее затратным производственным компонентом.

Природные ресурсы с развитием открытых рынков, технологий, международного разделения труда и глобального аутсорсинга имеют наименьшую добавленную стоимость в мировом хозяйстве. Физический труд и тяжелая рабочая сила стали куда менее значимым производительным фактором с развитием технологий: около 10% трудовой массы в мире заняты в индустриальном производстве. Капитал стал дешев и доступен, ставки неуклонно снижаются десятилетиями, значимость капитала в создании добавленной стоимости существенно снизилась. 

В результате промышленного и технологического развития и убывающей предельной полезности сельскохозяйственной и индустриальной части экономики наиболее важной ее частью стали услуги и генерация идей. Именно там сконцентрированы основные трудовые ресурсы. 

Эти ныне доминирующие части развитой экономики подразумевают превалирование интеллектуального труда и применение навыков, не связанных с тяжелым физическим трудом, что требует более высокого уровня интеллектуального и этического развития. Такая трансформация экономической структуры общества потребовала повышения уровня и объема знаний людей, что неизбежно вело к индивидуальному и гражданскому самосознанию. А это, в свою очередь, обусловило развитие либеральных институтов, демократии и гражданского общества. Впрочем, эти процессы можно назвать взаимозависимыми.

Идеи и услуги создаются людьми и в наименьшей степени зависит от физических средств производства. 

Качество, объем и уровень реализации идей зависит от двух факторов — степени удовлетворенности людей своим существованием и институциональной среды. 

Первое — это фактически то, насколько люди счастливы, свободны, довольны, защищены и уверены в завтрашнем дне. Если степень удовлетворенности относительно указанных параметров на высоком уровне, это способствует концентрации людей на созидании, а основное приложение созидательной силы — это идеи, творчество и совершенствование. Сейчас главная колея генерации идей — это инновации, причем не только научные, технологические, производственные, но и социокультурные. Это то, что меняет и развивает не только экономику и технологии, но и этику, культуру, то, что делает людей более сознательными, свободными и толерантными.

Второе — это условия среды, в которой живут люди, то, насколько среда и ее факторы способствуют удовлетворенности индивида. Эта среда представляет из себя социально-политические и экономические институты. Развитию западных экономик, т.е. росту благосостояния и уровня технологизации, сопутствовало развитие рыночных либерально-демократических институтов, что по сути являются взаимно-определяющими гомогенными факторами.

Немаловажными эндогенными факторами развития цивилизованного западного мира являются, безусловно, этика и социальная риторика. Именно этика определила базисные ценности — рынок и конкуренцию, меритократию и индивидуальную инициативу, свободу и доверие, примат индивидуальных свобод и ответственность, бытовую аккуратность и нравственную легитимность богатства, и пр., и пр. В свою очередь социальная риторика — это фактически то, что обусловливает пролиферацию и закрепление этических ценностей с одной стороны, и то, что способствует возникновению новых этических базисов, с другой.

Инклюзивность, то есть максимальное вовлечение максимального количества людей в социально-экономические процессы с целью максимального роста доходов фактически является необходимым залогом экономического роста, технологического развития и социальной гуманизации в современном развитом мире. 

Инклюзивность, «идейная экономика» и этический социальный либерализм сейчас актуальны и является главным дискурсом на Западе потому, что общество, пройдя через различные стадии социально-экономических изменений, эволюционно подошло именно к такому состоянию постиндустриальной институционально-экономической и социо-гуманистической проградации. 

Это состояние в социальном аспекте — гуманизм и терпимость к любым не агрессивным проявлением “инакости” — от гендерных до идеологических. 

В экономическом же плане — это акселерация роста добавленной стоимости и получение конкурентного преимущества за счет сотрудничества и синергии, а не линейной конкуренции, направленной на конкурентную элиминацию и монополизацию. Замечу, что это вовсе не отменяет законов рынка как таковых, это лишь меняет угол зрения на процессы, лежащие в основании эволюции, в частности, на социально-экономический прогресс.

Все вышесказанное не означает вовсе, что развивающимся странам необходима форсированная имплементация такой же среды и механизмов. Это может быть крайне губительно для общества, экономики и рискует не только притормозить развитие, но и задать отрицательный тренд. Последовательность: 

институциональная либерализация> рост экономики> демократизация> трендовое развитие  

кажется, оптимальным бенчмарком и наиболее благоприятной теоретически подтвержденной моделью аd-hoc. Однако per-se такая модель может быть трудно реализуемой, если реализуемой вообще, в силу объективной реальности и фактических обстоятельств, в первую очередь, благодаря эластичному метису. 

Например, Китай — положительный пример реализации такой концепции. Однако приход к власти Си Цзиньпина создал угрозу реванша авторитаризма, узурпации власти, политического институционального регресса и – неизбежно — замедления экономического и социального развития страны. Это значит, что последняя переменная модели неустойчива ввиду экзогенных факторов, а также той самой жесткости “метиса”, а точнее, его предрасположенности к авторитаризму.

Одновременно с этим Россия — это плохой пример форсированной демократизации на фоне институционального вакуума, разрушенных авторитарных, но не выстроенных либеральных институтов, что стало причиной глубокого социального и экономического кризиса переходного периода в 90-е. В результате — формирование коррупционно-меркантилисткого режима рыночной экономики, что привело к возвращению, укреплению и ужесточению авторитаризма с его нынешним смещением в агрессивную диктатуру.  

Тем не менее развивающимся экономикам необходимо уяснить, что либерализация институтов и демократизация — это совершенно неизбежный и единственный путь к экономическому и социальному процветанию, просто в силу направленности и неоспоримости фактов социально-экономической эволюции. Задача развивающегося мира — выбрать наиболее безболезненные способы трансформаций, наиболее быстро приближающих их социально-экономические формации к западным бенчмаркам. 

Все что девиирует от эволюционного тренда — тренда, заданного западным цивилизационным дискурсом, — приводило и будет в дальнейшем приводить к значительным общественным, экономическим и геополитическим турбулентностям. 

Именно свидетелями результатов таких девиаций мы имеем несчастье быть сегодня.