На шифре. Инсайдерская история криптовалютного бума. Часть 2. 20 января 2014 – 3 июня 2014
Часть 1. 1994 год – 20 января 2014 года.
Часть 3.3 июня 2014 – 30 июля 2015
Команда Ethereum собралась за несколько дней до конференции, чтобы поработать совместно. За редким исключением, почти все встречались впервые. В доме всегда находилось около десятка людей
Сам воздух казался наэлектризованным, ведь стоимость биткойна подобралась к тысяче долларов.
И им не терпелось объявить о создании Биткойна 2.0.
При этом компании Ethereum приходилось заботиться о своем юном гении, который часто уходил в себя и не замечал ничего вокруг.
Войдя в ресторан, он стоял с потерянным видом, и им приходилось его звать:
«Давай сюда, к нам!»
Гэвин считал, что для оплаты тем, кто вкладывал в запуск деньги, время и силы, без премайна не обойтись.
Для этого команде необходим фандрайзер.
А что касается иерархии – может, Сатоси и хотел остаться невидимкой, но Ethereum, сказал Энтони, будет другим:
они поставят на прозрачность и надежность, раскрыв личности людей, ответственных за проект.
До сих пор никто не оспаривает, что пятью первыми соучредителями точно были Виталик, Энтони, Чарльз, Михай и Амир.
В воскресенье 26 января, в 9:30, Виталик выступил с докладом.
По оценке организатора, всего присутствовало более шестисот человек.
Виталик, заикаясь, проговорил меньше получаса.
Но он донес главное – стратегия Ethereum отличается от подходов других криптовалют:
они создают не узкоспециализированные возможности, а целый язык программирования.
«Из одного строительного блока, одного криптовалютного кубика „Лего“ можно собрать что угодно», – сказал он.
К тому же все приложения потенциально могут быть децентрализованными, как и Биткойн, – то есть, если правильно выстроить структуру, их не сможет отключить ни одно правительство.
Подражаний Биткойну выпускали немало, но как минимум один гость почувствовал, что впервые видит не просто вариацию на эту тему, а что-то значительное само по себе.
Когда перспективы Ethereum стали очевидны для всех, началась борьба за власть.
Чарльз, стремившийся на место гендиректора, за игрой в шахматы мимоходом попросил Гэвина стать его техническим директором (СТО).
Гэвин, в среду совершивший первую транзакцию эфира со своего ноутбука на ноутбук Чарльза, спросил мнение Виталика.
Того больше интересовали не позиции в компании или возможность отдавать распоряжения, а исследования (или изучение китайского), и он сказал, что не против, а себя обозначил как C-3PO.
Персонаж вселенной «Звездных войн», протокольный дроид.
Основная функция C-3PO как протокольного дроида – консультирование по этикету и переводу, чтобы встречи разных культур проходили гладко.
Начало краудсейла, во время которого команда Ethereum принимала биткойны со всего мира и взамен выдавала электронный кошелек для зачисления эфиров после запуска сети, назначили на 1 февраля.
По сути, они проводили то, что можно назвать IPO, вопреки закону.
Каждый учредитель получал равную долю и голос, кроме Виталика, имевшего двойную долю эфира и дополнительный голос – по сути, решающий в случае равного голосования.
Роксана нашла современный дом серо-коричневого цвета – впоследствии он станет домом для Ethereum, который они назовут «Космическим кораблем».
У этого дома, расположенного в городке Бар, среди швейцарских холмов по соседству с Цугом и в стороне от воды, были три этажа и подвал; на верхнем, с двумя балконами, хватило места для длинного рабочего стола, чтобы все могли работать вместе.
Им казалось, это не так уж дорого – по крайней мере для Швейцарии, к тому же учитывая, что в доме жили и работали с десяток человек.
Каждую неделю устраивали барбекю, где иногда и выпивали, хотя и без излишеств. Большинство из них были на мели и трудились бесплатно, поэтому на дверь повесили QR-код, чтобы им скидывали биткойны на пиво.
Однажды сотрудник Bitcoin Suisse притащил целый ящик пива и так их осчастливил, что ему вручили вексель на 4 тысячи эфиров.
Но, пока Гэвин и Виталик почти всю неделю работали, Чарльз курил в особняке здоровенные сигары и рассуждал, как благодаря Ethereum они однажды станут миллиардерами и обладателями дворцов и яхт.
Многим казалось, что Чарльз намеренно подражал Стиву Джобсу и был неискренним – пустышкой.
В следующий раз соучредители Ethereum (кроме, опять же, Михая) встретились с 11 по 13 апреля на «Биткойн Экспо» в Торонто.
Это был хороший повод продемонстрировать Ethereum, который – за счет 30 тысяч долларов, вложенных Энтони, – стал генеральным спонсором мероприятия. Когда гости оказывались в спонсорской зоне, их повсюду преследовал Ethereum.
Самым популярным событием на конференции стало выступление Виталика, которое посетили триста человек.
Тейлор думал: «Ого, вот как работает маркетинг. Придумай мероприятие, чтобы тебе было что спонсировать».
Но главная борьба за власть шла между бизнесменами и разработчиками – личная выгода против создания инструмента в помощь другим, жадность против альтруизма.
Это выражалось в спорах о том, как строить Ethereum:
в виде традиционного коммерческого стартапа или
в виде децентрализованной сети.
Одна из версий этого спора касалась распределения должностей. Половину членов команды, ориентированную, скорее, на бизнес-интересы, заботила традиционная иерархия, а другую (в основном технарей) это не очень интересовало, поэтому должности распределялись абы как.
Чарльза официально выбрали генеральным директором, хотя на самом деле его поддерживали только он сам и Энтони.
Однако главные дебаты, начатые еще в Майами, касались того, как Ethereum достигнет своей цели и станет платформой для децентрализованных приложений.
Одни соучредители – Чарльз, Энтони и Джо (бизнесмены) – хотели создать коммерческий «крипто-Google», который будет собирать пользовательские данные, зарабатывать на них и оставлять прибыль от сети себе.
Именно такой модели следовали интернет-гиганты вроде Google, Facebook и Twitter, а либертарианцы и шифропанки из субкультуры биткойна и криптовалюты ее сторонились.
Энтони, апологет капитализма и экономических стимулов, даже предлагал выпустить ПО с закрытым кодом, чтобы изменять его могла только сама компания.
Хотя Виталик очень хотел сделать Ethereum некоммерческим, остальные утверждали, что учреждение швейцарского некоммерческого фонда намного более хлопотно с точки зрения бюрократии, чем учреждение компании, поэтому он скрепя сердце уступил.
Но именно раннее приобщение к биткойну и сделало множество обычных людей вроде Энтони биткойн-миллионерами, поэтому все понимали, что получить монеты в начале, когда цена ниже, – это путь к тому, чтобы стать эфир-миллионерами.
Проблема заключалась в том, что, хотя Чарльз считался СЕО, а Виталик отказывался от должности, реальная власть принадлежала именно Виталику.
И хотя в двадцать лет он этого еще не понимал, многие вокруг замечали, что,
во-первых, он невинный и наивный;
во-вторых – это видят и другие;
в-третьих – кто-нибудь попытается им манипулировать.
К тому же он не был зациклен на отстаивании своего мнения.
С точки зрения Энтони, человека с четкими представлениями обо всем на свете, мировоззрение Виталика напоминало надувную куклу, трепещущую на ветру.
Плюс ко всему люди поняли, что Виталик избегает конфликтов.
Многие предполагали или шутили, что он – человек «на своей волне» или вообще аутист.
Он смахивал на робота, не шутил и не располагал к себе, как многие другие.
С женщинами он был неловок и молчалив. Родители замечали его проблемы с общением – еще во время того долгого периода задержки с речью, что уже могло намекать на аутизм, – но так и не сводили его к врачу, сосредоточившись на насущных проблемах: отсутствии друзей или неумении справляться с чувствами.
(Виталик говорит, что не знает, аутист он или нет, и никогда не изучал определение или классификацию аутизма.)
В корне всех проблем проекта Эфириум лежало разногласия о миссии проекта.
А организация с двумя миссиями – это как корабль, плывущий на утес: если один капитан тянет штурвал влево, а второй – вправо, судно разобьется о скалы.
Проще говоря, планы Чарльза на Ethereum не совмещались с ви́дением Виталика. Денег и на то, и на другое не хватало.
Еще к команде присоединился Матиас – двадцатичетырехлетний датчанин, работавший в Швейцарии сперва над сайтом, а затем над юридической стороной краудсейла,
По расчетам Матиаса, минимальная стоимость разработки жизнеспособного продукта – 15 миллионов долларов.
Команда не представляла, сколько смогут собрать, к тому же технологические проекты почти всегда превышают бюджет.
Однако в текущем бюджете на разработку отводилось только 60 %, а целых 40 % – на «тщеславные», по их мнению, проекты Чарльза типа бизнес-инкубатора.
Часть 3.3 июня 2014 – 30 июля 2015
Читайте еще:
Может ли государство остановить инфляцию и заморозит ли вклады граждан
Рекордная ставка Центробанка в 21%. Что творится с экономикой. Пузырь нельзя надувать бесконечно, вариантов развязки есть только два.
Не в пользу бедных: нищета по Росстату все больше отличается от реальных цифр
На жилье в ипотеку не хватит даже всей зарплаты среднего россиянина за 20 лет
Подпишитесь на канал "Жизнь Дурова: ЗОЖ, деньги, ИТ" — все самое главное о здоровье, технологиях и деньгах
