Вечернее

«Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится».
Мессир Воланд.
Мастер и Маргарита.
 

Что будет с Ри завтра, ведь все так дешево? А что будет с Си, ведь Центробанк может повысить ставку? Хватит ли у тысяч Вась русского рынка депозитов и яиц, чтобы пересидеть просадку? Мне кажется ответы на эти вопросы лежат уже не в области технического, и даже фундаментального анализа. А в области фатализма.
 
Кто виноват в крушении самолета во Внуково? Заговор ЦРУ? Пьяный русский дворник Мартыненко? Четверо несчастных работников аэропорта, за компанию арестованных ретивыми законниками? Или еще дюжина трясущаяся сейчас как в 37-м по ночам в своих постелях?
А может быть ...
 
Все как в кино. Кадр за кадром. Кристоф, улыбаясь в свои пышные усы, поднимает с Дмитрием Анатольевичем бокал шампанского за сотрудничество и лучшие времена. Потом прощаются. До свидания, Кристоф, до свидания, Дмитрий, до свидания, Герман, до свидания, Алексей.


А в это время Владимир Мартыненко, вдавив в пепельницу еще дымящийся бычек, уже наливает себе в комнате отдыха персонала привычный стакан водки перед сменой. Новый кадр. Роскошный интерьер самолета, еще один бокал шампанского перед дорогой, отеческая улыбка бортпроводнице и мысли о своей речи на совете директоров по прилету и на приеме у премьер-министра. Все будет хорошо, все наладится. Не может не наладиться. Самолет медленно начинает разбег...

Владимир Мартыненко, закурив сигарету, выходит нетвердым шагом из своей снегоуборочной машины, остановившейся посреди взлетно-посадочной полосы, посмотреть, что там, б-дь, скребется по дну. Из открытой двери слышна громкая музыка: «Ах телогрейка, телогреечка»...

А может быть… великая русская фатальность?