Массовое закрытие коротких позиций по единой европейской валюте способствовало ее резкому отскоку из области 20-месячного дна против доллара США. Хедж-фонды и другие крупные спекулянты продавали EUR/USD после президентских выборов в США по трем основным причинам: во-первых, стимулирующая политика Дональда Трампа стала причиной для слухов о более быстром повышении ставки по федеральным фондам в 2017, во-вторых, инвесторы всерьез рассчитывали на продление сроков европейского QE на последнем в текущем году заседании ЕЦБ, и, наконец, в-третьих, они ожидали такого же эффекта от итальянского референдума как от голосования по Brexit. Даже глава Банка Франции Франсуа Вилларуа де Гало заявил, что эти события сопоставимы по своим масштабам. Как только стало понятно, что евро не пойдет к паритету по аналогии с рухнувшим в пропасть фунтом, институционалы стали избавляться от шортов.

На мой взгляд, рассчитывать на эффект разорвавшейся бомбы в случае с итальянским референдумом было бы чересчур самонадеянно. Политическая система страны не менялась с 1949, а история знает немало примеров, когда старый парламент работал совместно с временным правительством. Проблемы для евро могли бы начаться, если бы президент распустил главный законодательный орган. Тогда оппозиционное движение Пять звезд могло бы рассчитывать на викторию, что усилило бы риски выхода Италии из состава еврозоны. Пока же популистская партия всего лишь набрала дополнительные висты из-за высокой явки избирателей и итогов голосования (59% были против изменений в составе и функциях Сената). О том, что события вряд ли станут развиваться по критическому сценарию свидетельствует поведение надежных активов: ни золото, ни иена, ни франк не извлекли выгод из результатов референдума.  

Начиная с момента своего рождения в 1999 евро не раз подвергался испытаниям на прочность. В 2010 полыхала Греция и Ирландия, в 2011 Португалия, затем настала очередь Испании и Кипра. Тем не менее, все заканчивалось благополучно и позволяло котировкам EUR/USD восстанавливаться. Нечто подобное можно наблюдать и сейчас. Можно ли сказать, что кризис миновал, а про паритет евро с долларом следует забыть? Не думаю. 2017 принесет новые потрясения в виде выборов в Нидерландах, Франции и Германии, к тому же итальянский вопрос еще не закрыт, а дивергенция в монетарной политике ЕЦБ и ФРС будет тянуть котировки основной валютной пары на юг. Вероятность повышения ставки по федеральным фондам высока, что придает сил американскому доллару.

Динамика вероятности монетарной рестрикции ФРС в 2016 и индекса USD.

Излюбленная тема последних дней – паритет в паре EUR/USD. Вслед за Deutsche Bank, сделавшим подобное заявление практически сразу же после президентских выборов, о равенстве стоимости евро и доллара США начали трубить Citigroup и Goldman Sachs. Societe Generale и вовсе решил переплюнуть всех остальных: по мнению компании, основная валютная пара достигнет паритета уже к концу марта 2017. Ну ладно Deutsche Bank, который в последний раз выставлял аналогичный прогноз в начале 2016 и  которому не привыкать на вопрос «алло, Гидрометцентр, вы же на сегодня дождь не обещали, а льет как из ведра» отвечать «сюрпри-и-из», но о чем остальные-то думают? Неужели замучила ностальгия по миллениуму? На старте нового тысячелетия доллар стоил дороже евро. Правда сейчас об этом мало кто помнит. 

Если жить по принципу «снаряд в одну воронку дважды не попадает», то можно повторить мантру про паритет, которой никто не гнушался в начале 2015. А ведь тогда многие поверили и продали EUR/USD от уровня 1,05, не смотря на предупреждения: «не ходи туда, там тебя неприятности ждут». Как же не ходить-то? Они же ждут! К концу текущего года складывается аналогичная ситуация, и на горизонте вновь маячит основание пятой фигуры. Впрочем, обстоятельства нынче изменились. Почти два года назад говорили о дивергенции в монетарной политике ФРС и ЕЦБ, о желании первой нормализовать денежно-кредитную политику и после многолетнего перерыва поднять ставку по федеральным фондам, и второго — попасться на удочку QE, нынче умами инвесторов завладела политика.